Вулканы, любовь и прочие бедствия - читать онлайн книгу. Автор: Сигридур Хагалин Бьёрнсдоттир cтр.№ 50

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Вулканы, любовь и прочие бедствия | Автор книги - Сигридур Хагалин Бьёрнсдоттир

Cтраница 50
читать онлайн книги бесплатно

—Мне пора ехать. В Крисувике что-то происходит. Ты ведь отвезешь Салку в школу?

Но просто взять и уехать, когда он такой подавленный, уничтоженный, так съежился над своей чашкой, я не могу. Сажусь на корточки рядом с ним и обнимаю его ноги, кладу голову ему на колени. Он гладит меня по волосам:

—Я люблю тебя. Что бы ты мне ни сделала. Не смогу перестать любить. Но не уверен, что могу простить.

—Я этого и не заслуживаю.— Мои слезы льются на его пижамные штаны.— Не прощу себе, как обошлась с тобой.

—Тебе не нужно себя прощать,— отвечает он.— Ты не такая. Ты можешь двигаться дальше, вообще не думая о прошлом.

—Ты думаешь, я аморальная?

—Нет, ты не аморальная. Ты отлично знаешь, что такое хорошо и что такое плохо, и других всегда осуждала очень сурово. А саму себя — суровее всего. Но потом выясняется, что, оказывается, способна все это попросту обойти, оставить за спиной и продолжать жить как ни в чем не бывало. Через столько лет выясняется, что ты похожа на свою маму.

—Не говори так. Кристинн, родной, не сравнивай меня с ней,— хнычу я, закрывая лицо руками.

—Но у нее хотя бы имелось оправдание: она была душевнобольная. Она не морочила людей двадцать лет, играя роль идеальной жены и матери.

И тут я ухожу, с трудом надеваю ботинки и куртку, а затем выбегаю к машине. Слезы застилают мне глаза; выезжая, я вижу его в зеркало заднего вида, босого, в халате у подъезда к дому, он зовет меня по имени, он тоже плачет.

И я вынуждена признать: когда я вхожу в координационный центр службы гражданской обороны на улице Скоугархлид в то утро вторника, я немного не в себе. По дороге звоню Тоумасу, в первые два раза он не отвечает, а когда с третьей попытки мне удается дозвониться, я чуть не уезжаю на обочину:

—Ах, милый, как приятно услышать твой голос!

—Что случилось?— спрашивает он, охрипший со сна.— Ты плачешь? Он тебя убить хочет?

—Нет, но это так тяжело! Он без умолку говорит. Он очень обижен, а мне его невыносимо жалко, я же его так люблю!

Тоумас молчит, и я тороплюсь добавить:

—Я его люблю не так, как тебя, но все же по-своему люблю. Он всегда ко мне относился хорошо. А я ему отплатила.

—Ты все еще можешь к нему вернуться. Если он к тебе настолько хорошо относится, а ты его любишь, несмотря ни на что.

—Тоумас, милый, прошу, не надо! Как я вернусь? Я же влюблена в тебя!

—Ты влюблена в меня, а тон у тебя такой, будто ты обо всем жалеешь,— говорит он раздраженно; я слышу звук спускаемой воды в унитазе: он приглушенный, словно доносится из-за стенки.

—У тебя кто-то в гостях?

—Ну кто у меня может быть?! Я только проснулся, половину ночи был на ногах. Я проснулся, когда ты позвонила.

—Прости, не хотела тебя будить, ложись опять.

Он отключается, я прекращаю плакать и смотрю на дорогу впереди. Сырое судорожное горе в груди уступило место чему-то твердому и холодному, страх — как рука, сжимающая горло. Он говорил таким отчужденным, незаинтересованным тоном, и почему он полночи провел на ногах? Кто спускал воду в унитазе?

Паркую машину на Скоугархлид, какое-то время сижу в ней и стараюсь дышать ровно. Дыхание у меня неглубокое, судорожное, я мертвой хваткой вцепилась в руль и делаю большие вдохи, а страх, горе и ярость водят в голове дьявольский хоровод: он меня разлюбил, отвернулся, покидает меня сейчас, в самую трудную минуту.

Я открываю дверь машины, и меня рвет прямо на стоянке, частички блевотины попадают в машину, желчь кофейного цвета на светлой кожаной обивке выглядит почти красиво. Все рушится, расползается, моя жизнь изрыгается назад, как неудавшийся соус. Я всхлипываю, плюю, достаю из бардачка бумажную салфетку, утираю лицо, вытираю грязь в машине, а затем беру свой потрепанный рассудок и несу в координационный центр — принимать решения о благосостоянии и безопасности в национальном масштабе.

Усталость от войны — по-моему, это так называется

—И что вы предлагаете?!— кричит начальник полиции.— Объявить о введении чрезвычайного положения почти на всей территории Южной Исландии?! Вы с ума сошли?! Всю страну хотите напугать до смерти?!

В тот момент, когда я вхожу в зал заседаний, Юлиус проецирует на экран карту: полуостров Рейкьянес испещрен зелеными звездочками от острова Эльдей до самых Полей Тинга на востоке.

—Две тысячи подземных толчков сегодня за ночь,— поясняет он,— из них пятнадцать — более четырех баллов. Я думаю, мы все согласимся, что это нестандартное поведение. Необходимо предупредить жителей.

Стефаун, представитель Министерства юстиции, кивает:

—В горных районах столицы начали разрушаться дома, и дорожно-ремонтная служба сообщает о больших трещинах в несущих конструкциях Западного шоссе над рекой Эдлидааур; такое ощущение, что город раскалывается пополам.

—А о чем вы хотите предупреждать?— спрашивает Сигрид Марья, грызя розовый ноготок на большом пальце, соскабливая зубами лак.— Я хочу сказать, тут же совсем рядом вовсю идет извержение. Может, нет ничего странного в том, что землю немножко потряхивает.

Милан смотрит на меня, нахмурив брови:

—Анна, с вами все в порядке?

—Да, все отлично,— отвечаю я, пытаясь преодолеть головную боль и тошноту, вытрясти из головы туман.

—Как вы оцениваете ситуацию, исходя из этих новых подземных толчков? Указывают ли они на то, что Крисувикское извержение меняется?

—Это необычно,— говорю я.— Чаще всего, когда извержение уже идет, толчки прекращаются. Когда началось извержение в Крисувике, их количество снизилось, а теперь их опять становится больше. Это может быть признак нового вторжения магмы, того, что магма перемещается. Проблема только в том, что мы не знаем, где именно. Подземные толчки гуляют по всему полуострову, а не привязаны к определенной территории или вулканической системе. Это очень необычно, и трудно сказать, что означает.

—Поэтому я и предлагаю вести режим ЧС на всем полуострове,— настаивает Юлиус.— Из-за опасности как извержений, так и сильных землетрясений.

—Но у нас и так режим повышенной готовности,— произносит Стефаун.— В радиусе десяти километров вокруг Крисувика. Нельзя понапрасну пугать людей. Здесь же проживают две трети населения.

—Если мы введем ЧС, может начаться паника,— добавляет начальник полиции и съедает печенье.— Начнутся пробки на дорогах, грабежи, мародерство. И однозначной причины вводить его попросту нет, по крайней мере сейчас. А если мы введем его без причины, нас засмеют.

Я с удивлением смотрю на него:

—Грабежи и мародерство? Вы серьезно? Где вы такое видели, кроме американских фильмов-катастроф? Мне всегда казалось, что жители спокойно и с пониманием относятся к предписаниям службы гражданской обороны.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию