Завтра может не быть - читать онлайн книгу. Автор: Анна и Сергей Литвиновы cтр.№ 17

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Завтра может не быть | Автор книги - Анна и Сергей Литвиновы

Cтраница 17
читать онлайн книги бесплатно

– Да что вы! Как можно! Ведь я в данном случае – просто курьер. Фельдъегерь, можно сказать. Как я вдруг не передам? Да вы не знаете, что я привез, и насколько ценное!

– Тем более, – женщина оставалась суха и непреклонна. – Вы меня ставите в неловкое положение.

– Да вы знаете, как Ванька обидится? На меня, да и на вас. Он чрезвычайно вас уважает. Он ведь мне буквально все уши прожужжал. Ах, говорит, какая у меня во ВГИКе преподавательница была по зарубежке! Красивая, статная, хотя профессор. А уж умница необыкновенная! Ее лекциями, говорит, все заслушивались. Самый, как утверждает, светлый момент во всей учебе.

И хоть явным преувеличением выглядело то, что нес странный человек, а все равно стало приятно.

– Давайте я к вам подскочу – не задержу вас надолго.

– Нет-нет. Я не готова. И… и занята.

– Хорошо, тогда давайте завтра, – сохранял прежний напор мужчина. – Ведь завтра суббота, короткий день.

Больше того: назавтра Оле вовсе не надо было в институт – ни лекций, ни семинаров. И никаких особенно планов, кроме разве что хозяйственных: белье замочить-постирать да супу себе наварить на неделю. Теперь, когда ей холодильник подарили, с едой вообще никаких проблем: готовое может и неделю простоять, не испортится, даже летом или поздней весной, как сейчас. Она промолчала, обдумывая предложение товарища, и переспросила:

– А вы-то кто? Как вас величают?

– Зовут меня Александром, а друзья – Сашкой или Шурой, но речь сейчас не обо мне, а о передачке, мне порученной. Посему я подъеду, к примеру, завтра в шесть часов вечера.

Мелькнуло: можно успеть в порядок себя привести. Конечно, в парикмахерскую бежать – слишком жирно для него, да и не найдется прям назавтра свободный мастер, но вот самой накрутиться на бигуди да ноготки подмазать можно. Ах, как поˆшло и преждевременно об этом думать! Да и чего она размечталась? Просто деловой визит. Но он предлагает шесть вечера – что же, на ужин набивается? Серьезно?

– Нет-нет, шесть слишком поздно, – произнесла молодая женщина недовольно. – Давайте часа в четыре.

– Да! Хорошо! Договорились! Диктуйте адрес!

– Пишите. Соймоновский проезд, семь, строение один, квартира ***. Метро «Кропоткинская», это бывшая «Дворец Советов», а там рядом.

– Да-да! Буду! Ровно в четыре.

Оля повесила тяжелую эбонитовую трубку и пошла к себе. Дверь Веры Поликарповны была приоткрыта – подслушивает старуха, как всегда. Ну, ничего. Назавтра она ей даст гораздо больше пищи для сплетен и умозаключений. Ведь к Ольге мужчина пожалует – впервые, наверное, за три года, с тех пор как она окончательно развязалась с Павликом.

Оля вернулась в комнату. Ну, конечно. Борщ, как и следовало ожидать, замечательно простыл. Идти на коммунальную кухню греть не хотелось. Женщина перелила его назад в кастрюлю – авось не скиснет. Пожевала котлету – тоже заледенела, но ей это не сильно повредило.

Да, мужчина. Что-то странное и теплое поднялось у нее внутри при воспоминании о незнакомце. Голос его звучал, что говорить, весьма привлекательно: глубоко, озорно и уверенно. Успокойся, сказала она себе, ты его даже не видела. И увидишь завтра, скорее всего, в первый и последний раз. А он может оказаться в реальности каким угодно: уродом, стариком, инвалидом, юношей, безнадежно женатым или пропащим пропойцей. Вдобавок – явно приезжий, хотя и из второй столицы – Ленинграда. Ясно ведь, что ни о каких серьезных отношениях речи быть не может. Чего же она размечталась?

Но все равно: разбередил душу этот звонок, что-то осторожно запело внутри, предвкушая. Внутренний голос, коему Ольга Егоровна привыкла доверять, отчего-то решил: что-то будет.

Ох, ох. А что ей оставалось, если начистоту? Вот такие шансы ловить или?.. Очень трудно живется в Москве в конце пятидесятых женщине восемнадцатого года рождения – в смысле матримониальном. Ровесников или тех, что на пять-семь лет моложе – или на десять-пятнадцать старше, – повыбила война. Оставались на выбор: или глубоко женатые, в поисках клубнички, как все тот же Павлик, или инвалиды, если не физические, то ментальные.

Подружка Сонька накручивала ее: «Да что ты теряешься? В таком вузе работаешь! Ох, я бы на твоем месте развернулась! У вас там мужского контингента полно! Да какого! Отборного! Артисты будущие – красавцы! А режиссеры? Тоже ведь в основном сильный пол! Или операторы! Хотя бы завалящие сценаристы! И эти, киноведы! А ты – что?! Ходишь синим чулком, даже губки на службу ни разу не накрасишь! Да и ладно, помады-пудры! И без женских штучек, знаю, на тебя, такую молодую, стройную профессоршу, студиозы западают!»

Западают, конечно, еще как западают. Она-то видела. И записочки писали фривольного содержания, и букеты дарили, и после занятий подстерегали. Да и она сама кое-кем увлекалась. (Редко, но бывало.) Но в душе, только в ее глубине, втайне от всех – и порой от себя. Может, и мечтала переступить, но ничего с собой не могла поделать. Роман со студентом? Нет, нет и нет. Для нее это табу. Как она вдруг свяжется с юнцом, на десять, а то и на пятнадцать лет младше? Да и потом: они же от нее в зависимом положении, как она будет экзамены, зачеты у них принимать?

Хотя были искушения. Ох, были! И Сонька права – в основном со стороны будущих режиссеров. У них, конечно, множество привлекательных качеств: и ум, и широта взглядов, и внутренняя смелость. Например, нынешние. Пятикурсник Андрюша Тарковский, сын поэта Арсения. Нервный, тонкий, умный, образованный. И обо всем на свете – свое собственное, незаемное суждение имеет. Независимый, стильный – с коком и белым шарфом. Даже самые первые курсовые работы, что успел снять, на втором курсе свидетельствуют: далеко пойдет. «Убийцы», например, по Хемингуэю. Сейчас они с Андроном, сыном поэта Михалкова, носятся со сценарием про Антарктиду [15]. Да, Тарковский – мальчишка со всеми задатками гения. Вот только выдюжит ли, не сломается, не сопьется? Кино – оно ведь для сильных. А он, интересно, каким в итоге окажется?

Или антипод Андрюши, все с того же режиссерского курса Ромма Михаила Ильича – Шукшин Василий. Только так, полным именем, просит себя величать – никаких «Васей»! На первый взгляд деревенщина, или как его тот же Андрон Кончаловский презрительно обзывает: «отсохист». А на деле – настоящий самородок. Все получается у парня: и писать (в прошлом году первый рассказ вышел в журнале «Смена», слабенько еще, конечно, и очень по-советски, но стиль чувствуется). И играть – главную роль в фильме «Федор и Федор» исполнил. Никаких манер, никакого воспитания, на лекции приходит в кирзовых сапогах. Но при том – бешеная жажда учиться! Сколько читает! Прямо требовал с нее: Ольга Егоровна, составьте мне списки самого необходимого!

Но даже если б начали эти великолепные ребятишки тридцатых годов рождения ее добиваться – не поняла бы, обдала презрением: «Что вы себе позволяете?!» Это ведь только в стихах бывает у еще одного молодого гения, тоже Андрюши – Вознесенского. Как он прочитал их в прошлом году по телевидению, прямо в День учителя, да в прямом эфире: «Чубук – двух Мил, а он учителку полюбил!» И чем там кончается: «Ленку сбили, как птицу влет, Елена Сергеевна водку пьет» [16]. Нет, подобные романы не про нее. Ладно, она не против, чтоб в нее студенты влюблялись. И она, может, потихоньку, когда никто-никто не видит, по кому-то вздохнет, но любовь крутить? Нет, нет и нет!

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию