Завтра может не быть - читать онлайн книгу. Автор: Анна и Сергей Литвиновы cтр.№ 36

– Я получил анонимное письмо, в котором говорилось, что на меня, как и на ряд других людей, в том числе знакомых мне, открыта охота.

– Охота? Кем? И почему?

– В письме не пояснялось.

– У вас сохранилось это письмо?

– Нет, я его сжег.

– А как к вам попало вышеупомянутое письмо?

– По почте.

– Вы сохранили конверт?

– Нет, его я тоже выбросил.

– Итак, согласно письму опасность угрожала непосредственно вам, правильно?

– Да.

– А еще кому?

– Моей девушке Людмиле Жеребятовой. И еще двум человекам.

– Кому конкретно? Вы запомнили имена?

– Да. Это Вера и Александр Чигаревы.

– Что вы о них знаете? Кто они?

– Ничего, кроме имен, я об этих гражданах не знаю.

– Кто конкретно и почему начал на вас, как вы выражаетесь, охоту?

– Как я уже говорил, причины мне неизвестны. А вот кто конкретно нападает, известно отчасти. Во-первых, это человек по фамилии Петренко. Возможно, именно он ударил вчера ножом гр-ку Жеребятову.

– Вам что-нибудь известно об этом гражданине? А также о том, почему он преследует вас и ваших близких?

– О том, почему и с какими целями он охотится на меня, мне ничего не известно. Но могу нарисовать его субъективное изображение – я запомнил его лицо, все-таки учусь на архитектора.

– Вы утверждаете, что этот человек – не единственный, кто преследует вас?

– Еще есть одна женщина, я не знаю ее фамилии, но зовут ее Варвара. Несколько дней назад она следила за мной и гр-кой Жеребятовой, а впоследствии, как я узнал, вошла в доверие к гр-ке Жеребятовой и даже проводила ее вплоть до ее места жительства. Эту Варвару я также видел сегодня, запомнил и готов создать ее субъективное изображение. Есть еще и третий человек, с ним я в контакт не вступал, имя-отчество мне не известны, но фамилия его Данилов. Я знаю, что последний упомянутый мною гражданин, несмотря на молодость, недавно работал в ЦК КПСС, чуть ли не помощником Первого секретаря тов. Хрущева Н. С.

– Почему эти люди вас преследуют?

– Повторяю: это мне не известно.

– Мутный, очень мутный тип, – резюмировал замначальника следственного отдела Московско-Ярославской транспортной прокуратуры. Он принес черновик допроса Кордубцева начальнику следственного отдела, с которым у него установились, как говорится, доверительные служебные отношения.

– Согласен, – ответствовал начальник. – Какое-то анонимное письмо, вдруг преследующие парня люди… Поехал, дескать, сам в Калининскую область на места боев, единолично искать оружие…

– Полагаете, врет?

– Конечно, врет. Купил, сто процентов, ствол у черных копателей. А то и в банде. Ты на экспертизу оружие отдай – вдруг где еще, кроме стрельбы на Тайнинской, засветился? И еще знаешь что? Возбуди против этого Кордубцева дело по статье сто восемьдесят второй – незаконное владение оружием. Под стражей не держи, но оставь под подпиской. Он у тебя чем в настоящий момент занят?

– Рисует портретики подозреваемых. Варвары этой с неизвестной фамилией, и Петренко, в которого он стрелял. Этих-то граждан мне проверять?

– А как же! Как тогда нам преступление раскрывать?.. Только ты еще вот что – из протокола фамилию первого секретаря ЦК, от греха, вычеркни. Напиши просто, возможно, упомянутый гражданин Данилов состоял на ответственной работе.

– Есть.

– Скажите, Жеребятова – она в каком состоянии?

– В тяжелом.

– Можно мне к ней?

– Молодой человек, вы с ума сошли! Я говорю: она в тяжелом состоянии. Посещения не разрешаются.

– А врач? Могу я поговорить с ее лечащим врачом?

– Врач? Врач у нее Хоменкова Юлия Петровна… Она, кажется, еще не ушла… Подождите, сейчас я узнаю.

Вот что в России за шестьдесят лет не слишком изменилось, так это больницы. Те же корпуса – только к двадцатым годам двадцать первого века они обветшали. Нет, конечно, где-то появились аппараты УЗИ и даже МРТ, но вот стены остались все теми же. А тогда, в 1959-м, они выглядели вполне щегольски – недавно отстроенные после войны. Да и нянечки-санитарки шесть десятилетий назад держались участливей.

И доктора – как та врачиха, сухопарая дама лет шестидесяти, которая все-таки вышла к Кордубцеву. Она выдала аналогичную отповедь: «Состояние Жеребятовой тяжелое, проникающие ранения печени, почки, поджелудочной. Видеть вам ее не нужно, нельзя, да и ни к чему: больная находится без сознания. Хотите помочь? Идите в церковь, молитесь, ставьте свечки».

– Я комсомолец.

– Ну и дурак, – припечатала врачиха. Правда, при этом огляделась по сторонам: никто не слышит?

– Скажите, а охранять Жеребятову будут?

– Охранять? – Недоумению врачихи не было предела. – С какой стати?

– Ее же пытались убить. Убийца не найден. Значит, он, возможно, попробует снова.

– Насчет охраны – это вы, пожалуйста, с милицией договаривайтесь. У меня подобных полномочий и ресурсов не имеется.

Кордубцев вышел из больницы с одной мыслью: «Ну, Петренко! Ты у меня за все ответишь! За все страдания моей любимой и – вот как бывает – одновременно собственной бабушки».

К Петренко, Варваре и комиссии, где они служили, у Кордубцева были старые счеты. Он знал: это именно они в две тысячи семнадцатом устроили на него засаду на заснеженной мытищинской улице – благодаря своим сверхспособностям ему удалось тогда разметать оперов, а одного даже убить. После этого пришлось сбежать и долго скрываться ^[29]. И вот теперь, когда он снова начал набирать силу в двадцать первом веке, они решили достать его через прошлое. Через предков. И преследуют его здесь.

Обидно было, что, вселившись в тело собственного деда, Семена Кордубцева, он потерял все свои могучие умения, которые там, в будущем, в двадцать первом веке, делали Елисея Кордубцева королем. Здесь, в пятьдесят девятом, он не мог читать мысли, убивать взглядом, влюблять в себя толпы. Здесь он превратился в простого советского студентика, и для того чтобы защищаться, ему пришлось покупать подпольно «люгер» (конфискованный теперь милицией). Правда, у него остался в заначке еще один трофейный немецкий.

На следующий день после стрельбы на Тайнинской Петренко в половине одиннадцатого вышел из своей съемной комнаты в квартире на Чернышевского. Несколько раз проверил: нет, за ним никто не следил.