Флот судного дня - читать онлайн книгу. Автор: Александр Тюрин cтр.№ 35

– Откуда-то это знаешь, Надя? В СМИ была дана совсем другая картина, что боливарианцы якобы захватили в заложники дайверов и яхтсменов и потопили, если не «Батавию», так судно с бедными мигрантами, забыл его название…

– Картинки, транслируемые через СМИ, – это симулякр первого уровня, причем для его создания даже не требуются человеческие мозги. Прорисовка его осуществляется карманным искином Джейкоба Бонакасси. Распространение по коммуникационным каналам – виртуальными журналистами. Во всех этих «Нью-Йорк Таймс», «Таймс» и Си-Эн-Эн работают преимущественно машины, генерирующие текст, что обрамляет картинки. А знаю я, что произошло, потому считала память мамы… Она была среди тех немногих выживших боливарианцев, которые укрывались в карстовых разломах Юкатана. А судно с бедными мигрантами, в количестве трех тысяч, утопили дайверы из ЧВК «Блэкджек» – наемники Трех Горгон.

Далее за боливарианцами охотился спецназ, подготовленный в Штатах и получивший одобрение ООН – той, что со штаб-квартирой в Нью-Йорке, а не в Шанхае – на их уничтожение по всей Латинской Америке. Группу повстанцев, где находилась мать Нади, выкурили из карстовой пещеры газом направленного действия. И при выходе на поверхность их, конечно, встретил враг – поскольку они маячили своими нейроконнекторами.

Погибли почти все, в том числе, и человек, который мог быть ее отцом. Осталась в живых только ее мать. Маме удалось изменить личность, внешность, имя и фамилию, и сойтись с шишкарем из «Медузы» – Джорджем Дирксеном. Но потом Джейкоб Бонакасси сказал маме, что все знает о ней, он ведь информационный спрут. Чтобы он не выдал ее, она фактически предоставила себя для его опытов.

– Извини, но женитьба Джейкоба на твоей матери – а я так понял, что этот Дирксен резко двинул кони – тоже было опытом?

– В определенной степени, да. Джейкоб Бонакасси провел перепрограммирование и переформатирование многих отделов мозга моей матери с помощью психокодов, создающих искусственные нейронные соединения.

– Пожалуй, этот Джейкоб может поспорить за звание Главного Говнюка с самим Саймоном Зеффом. Но если произошло такое перепрограммирование, даже переформатирование сознания твоей матери, откуда же ты узнала правдивую историю? Не от матери же. Ты вот сказала, что «считала память мамы», и где она была записана?

– От меня узнала, – сказал Ман. – Я раньше не такой был, как сейчас. Развлекался хакингом ради забавы. Проникнув в студию Джейкоба, я нашел записи настоящей памяти, стертой из мозга госпожи Бонакасси, а также кластеров ложной памяти и предпочитаемых моделей поведения, загруженных в ее мозг в процессе экспериментов. Чудно́ было первый раз видеть программный код, написанный для управления человеком. Puts behavior model; Interface Bonacassi {set function to_be_or_not_to_be(in Array pscycho_paterns[])}. И такое прочее. Это было сохранено на одном из нейрокартриджей, которыми можно было пользоваться точно так же, как и картриджами для игр глубокой виртуалки. Я тогда помчался к Наде, естественно, чтобы ее сильно огорчить. Она-то думает, что ее мама – приличная леди, а на самом деле – бандитка из «боливарианских бригад», которая готова топить суда, набитые людьми…

– Надеюсь, ты Надю не сильно огорчил. Как сказано у классика: «Друг друга любят дети главарей, Но им судьба подстраивает козни».

– С той встречи мы и подружились. От моего рассказа и показа Надя расплакалась, мне стало ее жалко; потом я подумал, что не так это плохо, что ее мама воевала за справедливость. Гораздо хуже то, что с ней сделали Три Горгоны. И потопление судна с невинными людьми тоже на совести Горгон. И Саймон Зефф с Джейкобом Бонакасси – чудовища, также как и многие другие, вовлеченные в проект «Miðgarðsormr».

– Сейчас случилось кое-что похуже, – сказал я. – Я не эксперт, точнее эксперт только в кулинарных вопросах, и вообще далек от политики, но, похоже, симулякр прекрасной жизни на кораблях «Мирового змея» заканчивается. Если деймы действительно вырвались на волю и начали менять хостов под себя, отчего люди, можно сказать, за свои деньги, превращаются в страхолюдин – то это не просто печально. И вообще тянет на апокалипсис, потому что непонятно, где и когда процесс остановится.

– А почему печально? Нас с Маном все устраивает, – легкомысленно заметила Надя. – Пускай проект «Мировой змей» катится в ад.

– Дорогие мои революционеры. Вслед за богатеями из проекта «Мировой змей» в ад покатится и остальной мир. Для деймов не существует табличек «вход воспрещен», они идут вдаль и вширь. Не будет никакого предела их распространению и, так сказать, пределов совершенствования рода человеческого. То есть тому, что они творят с людьми. Они не находят у хостов никаких признаков того, что те достойны индивидуального бессмертия. У всех этих суперпотребителей с «Батавии», маркирующих себя, как либертарианцы, веганы, квиры, спиритуалисты, трансгуманисты и так далее, не имеется никакой подлинной индивидуальности. Эгоизм, напористость и жадность, оказывается, не то же самое, что индивидуализм. От того, что ты приобрел крутую тачку и набил стильную татуху, индивидуальности тоже не прибавляется, что бы там ни говорили рекламщики. Владение баблом, стремление выпендриться и всякие понты не сделают тебя личностью, как и использование модных брендов. Деймы, наверное, воспринимают людей не как собрание индивидуумов, а как коллективный организм, биомассу с общим генофондом. И если деймы так «улучшили» пассажиров «Батавии», то ничто им не помешает «улучшить» человечество повсюду.

– Да, я как-то не подумал об этом, – признался Ман, а Надя впервые потупила глаза.

– У нас есть низкоуровневый доступ к деймам? Колитесь, ребята, тем более что вы не такие уж зеленые. Ведь всякие высокоуровневые соединения с системой DEIM имеют хорошо эшелонированную систему защиты.

– Деймы постоянно обмениваются данными по анализу окружающей среды. И у них есть своя иерархия. В деймах попроще накапливаются конкретные сведения о хосте, в узловых деймах-серверах обобщается информация о человеке как виде, через деймы-ретрансляторы идет обмен информацией. Получается этакая усредненная картина человека, к которой они адаптируются и которую они со временем начинают адаптировать к себе.

Сказав это, Ман стал подключать нейрокабель к своему нейроинтерфейсу.

– Э, погоди. Ты хочешь влезть на их каналы связи?

– Да. Устроим им что-то вроде ddos-атаки, забьем своими данными их каналы и изменим эту усредненную картину на собственную, индивидуальную. Покажем, что главный критерий – это сохранение постоянной внутренней среды конкретного хоста. Тогда они сами запустят генерацию патчей и передадут информацию о необходимых модификациях другим деймам. Возможно.

– А деймы есть во мне?

– Наверняка теперь есть.

– Мне как-то неспокойно, когда в таких экспериментах задействуют несовершеннолетних. Лучше мужчина в расцвете лет вроде меня. Давай забьем их каналы моими данными.

– Беспокоиться обо мне нечего, я – боец. Но если вы осознанно выбрали риск, то можно и через вас, Кид.