Война. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Шепельский, Олег Говда cтр.№ 30

Столько сил он приложил, чтобы меня убить, а затем — наоборот, чтобы оберечь и сделать императором. И вот император мертв, и его мир рухнул. Ему не за чем больше жить, ибо интересы империи он ставит выше своих нужд и нужд своих близких…

Я кашлянул, и, когда его пустой взгляд зафиксировался на мне, присел на край кровати.

— Господин Блоджетт, император явился. Все в порядке, меня слегка ранило и я провел более суток в месте… впрочем, завтра вы все узнаете. Как бы мне не хотелось, какие бы гуманные побуждения не рождались в моей душе, я, к сожалению, не могу допустить, чтобы вы болели в нынешний, бесконечно трудный для империи час. Ваш ум и опыт совершенно мне категорически необходимы. — Вот именно так криво я и сказал и с радостью увидел, как разгорается в блеклых стариковских глазах огонек жизни. Он вдруг судорожно ухватил меня за руку ледяными пальцами, ощупал, как и кот — все еще не верил, что император явился.

— Сынок… ваше императорское… — В его отношении ко мне сквозила плохо скрытая отцовская любовь, и это было хорошо: такие люди вряд ли осмелятся предать, если я слишком переусердствую с реформами.

Императоры в мире Земли лечили наложением рук: простейший эффект плацебо, который иногда действовал, излечивая даже чумных. Я поступил примерно так же, да еще надавил на чувство долга старика… И чудо свершилось: он начал оживать, на щеках проступил румянец, тело, которое мозг деятельно готовил к смерти, снова наполнилось силами. Духовная накачка часто бывает сильнее обычных, химическим образом синтезированных пилюль. Она легко поднимает даже смертельно больного, нужно только найти правильные слова.

— Сейчас — вам нужно спать. Завтра — жду вас завтра в имперских покоях. Завтра! Однако помните: никому не говорите, что император явился! Никому! Зачем? Это необходимо. Завтра все узнаете! Завтра!

— Муа-а-а-р-р! — сказал кот и зевнул, обнажив страшные клыки. Затем плюхнулся на коврик у кровати и сделал вид, что спит. Блоджетт приподнялся, увидел кота, слабая усмешка скользнула по губам. Кота давно не боялся, а этот серый засранец словно подыгрывал мне, внушая всем своим немалым телом покой и негу.

— Спите, — произнес я. — Спите спокойно, сенешаль. Император вернулся и все будет хорошо. — С этими словами я задул ночник.

* * *

Втроем, рассевшись у стола архканцлера, мы уничтожали поздний ужин и обсуждали насущные дела.

— Отчет по военным действиям — позже. Кто остался на развалинах дома Таленка, Амара?

— Тридцать Алых. Таленк дворянин, значит, будет назначено всестороннее расследование, которое фракции будут обсуждать очень долго… Завтра, когда рассветет, приедут имперские дознаватели и несколько дворян.

— И осмотрят пепелище со сгоревшими трупами… Таленк мертв, дэйрдрины его прикончили. Завтра весь город закипит…

Шутейник охнул.

— Мастер Волк, это получается, что Норатор…

— Временно остался без управления, да. Но с этим я начну разбираться прямо сейчас. Кстати, скажи мне, друг мой, сколько хоггов среди ратманов?

Шутейник нахмурился. Только сейчас, при тусклом свете масляных ламп, я увидел, что щеки его покрыты едва зажившими царапинами, а левое плечо камзола раздуто, высовывается из воротника серая перевязочная тряпица. Нелегко ему пришлось в боях…

— Да вроде шесть-семь, а всего их, ратманов, стало быть, пять десятков. А зачем вам, мастер?

— Позже. Это — позже.

Мысли кипели, сталкивались, бурлили. Таленк мертв, и нужно преподнести его смерть в выгодном для империи ключе. Значит: мне нужно формировать общественное мнение через прессу. Как? Нет, не лгать. Скорее, наглядно донести правду о смерти бургомистра. Дополнить существующую реальность несколькими штришками.

— Амара, дэйрдрины ведь забирают своих покойников?

— Да, милый господин, но…

— Шутейник! Нужны два бесхозных и свежих мужских трупа. Срочно. Очень срочно. Трупам обрить головы. Возьми у Блоджетта cosmetichky, — от волнения я произнес это слово по-русски. — Сундучок с косметикой возьми! Срочно! Обрядите трупы в черные трико, обмажьте их лица белилами, глаза зачерните… Создайте к утру двух покойных дэйрдринов и подбросьте их в сад бургомистра. Затем позаботься, чтобы дворяне увидели эти трупы… После, когда уйдут дознаватели, не снимай оцепление: пусть смотрят на трупы городские зеваки, пусть весть разнесется по всему Норатору. Пусти в дело пятерых студентов — пусть судачат в кабаках: «Дэйрдрины подло убили бургомистра!»

— Ох, мастер Волк…

— Это не все. Амара, чернила! Перья! Шутейник, буди своего дядюшку, если понадобится — вырви ему последние волосы вокруг лысины. Газета должна выйти ранним утром. Любой ценой — ранним утром!

Скрипнула дверь на лестницу, Шурик просунул морду, заморгал глазищами. Подошел к Амаре, требовательно мявкнул. Моя подруга усмехнулась, отрезала кусок жареного мяса (жесткое, зараза), подбросила в воздух… Кот с любопытством проследил его полет, потом укоризненно взглянул на Амару и, так мне показалось, пожал плечами. «Ну не собака я!» — сказал его взгляд. Вперевалку подошел к куску мяса, осторожно потрогал лапой, шумно обнюхал и, наконец, соизволил проглотить, после чего запрыгнул на шкаф подле Законного свода, свернулся клубком, так, чтобы видеть рабочий стол.

— Никак не получается научить его хватать мясо на лету… Дурачок, — сказала Амара ласково.

— Умный, — сказал я. — Не хочет играть на публику и работать потешником, гнет свою линию. Но к делу! — Я отодвинул тарелки и кубки, освободил место для чернил и бумаги. — Газета должна выйти ранним утром! — повторил.

Выводить строки гусиным пером нужно осторожно — чуть сильнее нажал, и оточенный конец начинает загибаться, сажая на бумагу кляксы. Впрочем, я уже здорово приноровился. Нужно, конечно, заказать у кузнецов серебряные или золотые перышки, но это позже. Я справляюсь с письмом и с помощью гусиного пера.

Передовица была краткой. Она гласила:

«Великое счастье! Господину хоггу Бантруо Рейлу, издателю „Моей империи“, известному повсюду своими добрыми делами на пользу сирот и убогих, дарован будет титул „Спаситель Отчизны!“ Беспримерный его подвиг на улицах Норатора обернулся еще большим подвигом, когда… Но об этом, о прекрасные граждане столицы, вы узнаете из следующего выпуска газеты! Пока же вознесем хвалу Бантруо Рейлу, Спасителю Отчизны, благодетелю сирот и убогих!»

Брови Шутейника вскарабкались на лоб в величайшем удивлении; собрался в уродливую складку шрам, полученный в кабаке.

— Дядюшка… э-э… спаситель отчизны? Моя дядюшка? Э-э… Ну… Это… Дядюшка — спаситель? Который это… творил дела на пользу убогих сирот? Э-э… Мастер Волк? — Не сошел ли господин император с ума, вот что спросил его совиный взгляд.

— Так нужно, — сказал я значительно. — Я все поясню позже.

Следующий текст располагался под передовицей и гласил: