Потерянные души - читать онлайн книгу. Автор: Дин Кунц cтр.№ 11

– Гренок! – мистер Лисс выплюнул это слово, словно его тошнило от самой идеи приготовления гренка. – Гренок! Гренок! Какое отношение имеет ко всему этому гренок?

– Я собирался намазать его персиковым вареньем бабушки, – ответил Намми. Уже начал садиться, чтобы вновь вынырнуть из облака зловонного дыхания, но распрямил ноги еще до того, как его зад коснулся койки мистера Лисса. – Я сделал хороший гренок для мистера Боба Пайна. Он обожал персиковое варенье, и я рассказал ему о бабушке, о том, как научила она меня всему, что мне понадобится для жизни дома и в одиночестве, когда она отправится к Богу, и я останусь один.

– Ему понравилось варенье, – кивнул Лисс.

– Сэр, он обожал персиковое варенье.

– И потому что ему понравилось персиковое варенье, он решил не убивать старого Фреда…

– Бедного Фреда.

– …решил не вешать на тебя убийство и решил сдать эту суку Труди копам.

– Миссис Труди Лапьер. Она сделала плохое дело, а такого лучше не делать.

Мистер Лисс постучал костяшками пальцев по груди Намми, как мог постучать по двери.

– Вот что я тебе скажу, Персиковое варенье. Если б ты сделал тот гренок для меня, никакое варенье в мире не заставило бы меня отказаться от кровавых денег Труди. Я бы их отработал. Я бы убил старого Фреда…

– Бедного Фреда.

– …и убил бы тебя, обставив все так, будто угрызения совести подвигли тебя на самоубийство после того, как ты забил до смерти соседа. Что ты об этом думаешь?

– Не хочу думать об этом, сэр.

Мистер Лисс вновь постучал по груди Намми.

– Я хочу, Персиковое варенье, чтобы отныне и всегда ты относился ко мне с уважением. Я страшнее любого кошмара, который тебе когда-либо снился. Ты должен ходить рядом со мной на цыпочках с вечера до утра и с утра до вечера. Я – самый страшный сукин сын по всей Монтане. Скажи это.

– Сказать что? – спросил Намми.

– Скажи мне, что я самый страшный сукин сын во всей Монтане.

Намми покачал головой.

– Я же сказал вам, что не могу врать.

– Это и не будет враньем, – мистер Лисс плюнул на свитер Намми. – Скажи это, дубина, а не то я откушу тебе нос. Я такое уже проделывал с другими.

– Но много людей страшнее вас, – ответил Намми, жалея о том, что не может солгать, и теперь точно останется без носа.

– Назови хоть одного, – потребовал мистер Лисс.

Намми О’Бэннон указал на соседнюю камеру, отделенную от них решетчатой стеной.

– Они все страшнее.

Словно заметив их впервые, мистер Лисс повернулся, чтобы взглянуть на девять человек в соседней камере и еще на десять – в дальней.

– А что в них такого пугающего?

– Вы просто понаблюдайте за ними, сэр.

– Они выглядят так, будто добровольно согласились подышать выхлопными газами, а пока сидят и спокойно ждут, пока им позволят это сделать. Стадо козлов.

– Вы просто понаблюдайте, – повторил Намми.

Мистер пригляделся к заключенным. Подошел к решетке, чтобы получше их рассмотреть.

– Какого хрена? – вырвалось у него.

В тающей октябрьской темноте, когда вращающаяся Земля уносила с собой звезды ночи, Девкалион вышел из калифорнийского аббатства в предрассветный Новый Орлеан.

Двумя столетиями ранее уникальная молния, оживившая его в лаборатории, расположенной в горах центральной Европы, также принесла ему и долголетие, не считая других даров.

Во-первых, на интуитивном уровне он понимал квантовую структуру мира: как различные варианты будущего заключены в каждом моменте настоящего, и все они не только одинаково возможны, но в равной степени реальны; как разум управляет материей; как полет бабочки в Токио может повлиять на погоду в Чикаго; как на самом глубоком уровне структуры все точки мира сведены в одну точку. Для перемещения по свету ему не требовались колеса или крылья. Он мгновенно попадал, куда хотел, и ни одна запертая дверь не служила для него преградой.

В Новом Орлеане он зашагал по улице в Садовом районе, где не так уж давно под именем Виктор Гелиос жил Виктор Франкенштейн. Громадный особняк сгорел дотла в ночь гибели Виктора. Участок расчистили и продали. Новый владелец уже начал строить дом.

Девкалион не знал, почему пришел сюда. Даже если бы Виктор каким-то образом и мог остаться в живых, он бы никогда не решился вернуться в этот город.

Когда-то монстр, а теперь охотник за монстром, Девкалион, возможно, ожидал, что в Новом Орлеане ему будет откровение, и он узнает, где находится его создатель. Но ясновидение не входило в число полученных им даров.

Патрульный автомобиль обогнул угол и направился к нему.

Половина лица Девкалиона сделала бы честь любому красавцу, но вторую, вдавленную, переломанную, покрывали шрамы. Так двумя столетиями раньше закончилась его попытка убить своего создателя. Тибетский монах сложной многоцветной татуировкой попытался скрыть это уродство, и рисунок действительно отвлекал людей, не позволял осознать, что после такой травмы обычный человек выжить бы не смог.

Тем не менее Девкалион предпочитал выходить на улицы ночью, а еще лучше – в грозу. Тогда он чувствовал себя в своей тарелке. Старался он избегать и слуг закона, которые редко симпатизировали ему.

Когда патрульная машина приблизилась, Девкалион перебрался из Садового района в другую часть города, на улицу, вдоль которой росли старые дубы с обросшими мхом стволами. Здесь когда-то располагалась католическая больница «Руки милосердия», стараниями Виктора превращенная в лабораторию, где и создавалась Новая раса. И от этого здания ничего не осталось. Оно тоже сгорело дотла, а пожарище расчистили. Но что-нибудь новое на этом участке строить еще не начали.

Развернувшись, Девкалион покинул пустырь, чтобы материализоваться на двухполосной дороге рядом со свалкой «Кроссвудс уэст менеджмент», расположенной к северо-востоку от озера Поншатрен. Высокий сетчатый забор огораживал свалку, поверху тянулись кольца колючей проволоки. Сам забор практически скрывали три ряда высаженных перед ним ладанных сосен.

Здесь Виктор умер. Девкалион присутствовал при его казни. Этот ниспровергатель идеи человеческой исключительности, этот враг человечества, этот так называемый создатель суперрасы, в конце концов, оказался человеком, который умер и нашел покой под сотнями тонн мусора. Его изувеченное и безжизненное тело никак не могло воскреснуть.

Над головой Девкалиона зашуршали крылья летучих мышей.

Ночь кормления, благо, что в воздухе над свалкой насекомых хватало, подходила к концу. Началось бегство от зари. Огромная стая летучих мышей слеталась с просторов свалки, где они кормились. Образуя в воздухе огромное кольцо, они кружили над Девкалионом, стоящим по центру. Сначала десятки, потом сотни, может, и тысячи. Ничего подобного видеть ему еще не доводилось. Начальный шелест мембранных крыльев перешел в гул, от которого завибрировало все тело Девкалиона. Словно его позвоночник превратился в камертон, словно его скелет стал приемной тарелкой, получающей послание, которое отправляли летучие мыши.