Ангелы-хранители - читать онлайн книгу. Автор: Дин Кунц cтр.№ 104

Нора и Тревис прошли в гостиную, где ретривер с помощью своего устройства для переворачивания страниц читал «Черную красавицу». Они опустились рядом с ним на колени, он поднял на них глаза, и Нора спросила:

— Ты не заболел, Эйнштейн?

Ретривер негромко пролаял один раз: Нет.

— Ты уверен?

Пес быстро вильнул хвостом: Да.

— Ты не доел свой обед, — сказал Тревис.

Собака старательно зевнула.

Нора спросила:

— Ты хочешь сказать нам, что немного устал?

Да.

— Если ты себя плохо почувствуешь, ты нам сразу сообщишь об этом, да, мохнатая морда?

Да.

Нора настояла на том, чтобы внимательно осмотреть глаза, рот и уши Эйнштейна, выискивая явные признаки инфекции, но в конце концов признала:

— Ничего. Кажется, с ним все в порядке. Наверное, даже суперпес имеет право на усталость.

Налетел резкий холодный ветер. На море поднялись большие волны, чего днем не было.

Когда Гаррисон добрался по северному волнорезу до берега, его с ног до головы покрывала гусиная кожа. Он с облегчением ступил с твердых и острых камней этого крепостного вала на песчаный пляж. Дилворт был уверен, что у него сбиты обе ступни; они горели, а при каждом шаге его левую ступню пронизывала острая боль, заставляя хромать.

Он старался держаться поближе к бурунам, подальше от начинающегося за пляжем парка. Там, где парковые фонари освещали аллеи и прожектора бросали яркий театральный свет на пальмы, его будет лучше видно с улицы. Адвокат не думал, что его будут искать; он был уверен: фокус удался. Однако на всякий случай не хотел привлекать к себе внимание.

Порывистый ветер срывал с волн пену и швырял ее в лицо Гаррисону, так что ему казалось, будто он все время бежит по какой-то паутине. Пена залепляла глаза, которые после морской ванны наконец-то перестали слезиться, и в конце концов ему пришлось отойти от бурунов поглубже на пляж, где был более мягкий песок, хотя он по-прежнему находился вдалеке от фонарей.

На темном пляже расположились молодые люди: они были тепло одеты и парочками в обнимку лежали и сидели на одеялах; небольшие группки, балующиеся наркотиками и слушающие музыку. Восемь-десять мальчиков-подростков собрались у двух вездеходных машин с толстыми шинами, на которых днем въезжать на пляж было запрещено, да скорее всего и ночью тоже. Они пили пиво у ямы, вырытой в песке, куда собирались спрятать свои бутылки, если вдруг заметят приближение полицейского; ребята громко говорили о девочках и отпускали грубые шутки. Ни один не обратил на Гаррисона никакого внимания, когда тот проходил мимо. В Калифорнии фанаты здорового образа жизни — такое же обычное явление, как уличные фигляры на улицах Нью-Йорка, и если какому-то старичку взбрело в голову принять холодную ванну, а затем побегать по пляжу, на него обращали не больше внимания, чем если бы он был священником в церкви.

Направляясь на север, Гаррисон посматривал вправо, ища глазами телефоны-автоматы. Они скорее всего будут стоять по двое, ярко освещенные на бетонных островках у одной из аллей или поблизости от общественных уборных.

Он уже начал отчаиваться, уверенный в том, что пропустил по крайней мере пару телефонов, когда увидел то, что искал. Два телефона-автомата с полукруглыми звуковыми щитами. Ярко освещенные, они расположились примерно в сотне футов от пляжа, на полпути к улице, примыкающей к другой стороне парка.

Повернувшись спиной к волнующемуся морю, Дилворт замедлил шаг, чтобы немного отдышаться, и пошел по траве вперед под раскачиваемыми ветром ветвями трех королевских пальм, росших рядом. До цели оставалось футов сорок, когда он увидел несущуюся на большой скорости машину; раздался скрежет шин, и она резко затормозила у обочины прямо напротив телефонов. Гаррисон не знал, кто был в автомобиле, но решил не рисковать. Он нырнул в укрытие большой старой двуствольной финиковой пальмы, по счастью, подсвеченной декоративными прожекторами. В щель между стволами ему были видны телефоны и дорожка, ведущая к обочине, у которой остановилась машина.

Из седана вышли двое. Один побежал по периметру парка, заглядывая внутрь и явно высматривая кого-то.

Другой рванул по аллее прямо в глубь парка. Когда он добежал до освещенной площадки вокруг телефонов-автоматов, Гаррисон с ужасом узнал, кто это был.

Лемюэль Джонсон.

Прячась за пальмами, Гаррисон прижал к себе покрепче руки и сдвинул плотно ноги, хотя он был уверен, что сросшиеся стволы представляют собой безопасное укрытие, но, несмотря на это, старался сделать себя еще незаметнее.

Джонсон подошел к первому телефону, снял трубку и попытался оторвать ее. У нее оказался гибкий металлический шнур, и он, проклиная прочность аппарата, несколько раз безуспешно дергал за нее. В конце концов ему удалось оторвать трубку и зашвырнуть ее подальше. Затем он испортил второй телефон.

На какое-то мгновение, когда Джонсон развернулся от телефонов и пошел прямо на Гаррисона, адвокат подумал, что его обнаружили. Но, сделав всего несколько шагов, Лем остановился и начал осматривать примыкающие к пляжу конец парка и сам пляж. Его взгляд даже на секунду не задержался на финиковых пальмах, за которыми притаился Гаррисон.

— Чтоб ты провалился, старый, выживший из ума ублюдок, — проговорил Джонсон и поспешно зашагал к машине.

Скрючившись в тени за деревьями, Гаррисон ухмыльнулся, потому что знал, кого имеет в виду этот человек из УНБ. Неожиданно адвоката перестал волновать холодный ветер, дующий с моря.

«Старый, выживший из ума ублюдок» или «престарелый Джеймс Бонд» — есть из чего выбирать. В любом случае он все еще был человеком, с которым следовало считаться.

В подвале телефонной компании, где находился коммутатор, агенты Рик Олбиер и Денни Джоунз присматривали за электронными устройствами с автоматическим определителем номера телефона и адреса звонящего, установленными для прослушивания служебных и домашних телефонов Гаррисона Дилворта. Это было скучнейшее занятие, и, чтобы скоротать время, они играли в карты: в пинокл и в рамми. Ни одна из этих игр им особенно не нравилась, но сама мысль о том, чтобы вдвоем играть в покер, вызывала у них отвращение.

Когда в четырнадцать минут девятого по домашнему телефону Дилворта раздался звонок, засидевшиеся Олбиер и Джоунз отреагировали на него с гораздо большим энтузиазмом, чем того требовала ситуация. Олбиер уронил на пол карты, а Джоунз бросил свои на стол, и оба схватились за две пары головных телефонов с таким рвением, как если бы сейчас шла вторая мировая война и они собирались подслушать сверхсекретный разговор между Гитлером и Герингом.

Специальное устройство должно было установить соединение и зафиксировать сигнал, если Дилворт не подойдет на шестой звонок. Поскольку им было известно, что адвоката нет дома и на звонок он не ответит, Олбиер уже на второй звонок включил соединение.