Пианино из Иерусалима - читать онлайн книгу. Автор: Анна Малышева cтр.№ 50

Александра уже хотела попрощаться, когда ее собеседница вдруг воскликнула:

– Да, я снова ходила к Камински, хотела задать пару вопросов. Так вот, они уехали совсем. На доме висит объявление о продаже.

– На том самом доме?

– Да, напротив башни.

– И вы, я помню, говорили, что в этом доме раньше жили какие-то их родственники?

– Да, там жили другие люди, – подтвердила Ракель. – Их родня. Они очень давно уехали. Примерно тогда же, когда и я уехала в интернат. Точно не помню, мне было не до них.

– В том году, когда убили вашего дядю и исчезла Анна?

– Да, в шестьдесят третьем. Вы… – Ракель осеклась и несколько секунд молчала. – Вы хотите сказать, что все это связано?

– Я одно могу сказать – пейзаж в окне появился не случайно. Попробуйте найти, какие Камински жили в этом доме в сорок пятом году. Поищите в архиве… Илану Камински. Возможно, она из этой семьи.

– Вы даете мне очень сложную задачу, – призналась Ракель. – Это была немецкая колония, а в сорок третьем году, во время войны, все немцы были высланы из страны. Большинство состояло в Палестинской национал-социалистической партии. Все документы, которые могли быть уничтожены, – уничтожены. Или подделаны. А их имущество перешло в руки израильского правительства только в сорок восьмом году. Сорок пятый год, который я буду искать, может оказаться белым пятном. Представьте только, что здесь творилось, на Ближнем Востоке, сразу после войны!

– Поищите, – попросила Александра. – Только вы и можете это сделать.

* * *

Сообщение, которого она ожидала и которое вовсе не желала получить, пришло по электронной почте в шестом часу вечера.

Александра, измотанная и продрогшая, только что вернулась домой. После кафе Денис, по ее просьбе, отвез ее к потенциальному клиенту, который давно заманивал Александру с просьбой посмотреть коллекцию. Там они и распрощались. Александре показалось, что ее старый знакомый немного воспрянул духом, и потому она не стала его утешать, чтобы лишний раз не бередить рану. Напоследок, собираясь выходить из машины, она повернулась к нему:

– Да, хочу тебя предупредить. Игорь, аукционист, сказал, что вчера к тебе на квартиру заявилась какая-то девушка… Лет двадцати, блондинка, глаза голубые…

– Так это же здорово! – иронично воскликнул Денис.

– Не перебивай! – потребовала Александра. – И мне не до шуток. Она искала не тебя, а меня. Неизвестно почему – у тебя. Так вот, если она явится еще раз, не впускай ее.

– Чего ради? Я одинокий мужчина, не каждый день ко мне приходят двадцатилетние блондинки…

– Да очнись ты! – рассердившись, Александра дернула Гурина за рукав куртки. Он изумленно взглянул на нее. – Эта девица опасна. Не знаю, как для тебя, а для меня – точно.

Денис посерьезнел:

– Это как-то связано с тем, что ты при мне обсуждала по телефону? Та, загадочная история.

– Да. – Александра открыла дверцу машины. – Это уж точно. Но я не понимаю, как она нашла тебя. Не открывай ей, не говори с ней, не говори ничего обо мне.

Озадаченный собеседник пожал плечами и пообещал все что угодно.

…Коллекция оказалась слабой, время было потрачено зря. Сидя с хозяином за чашкой чая, произнося уклончивые слова, Александра, как никогда, ощущала ненужность, условность всего происходящего. Она ждала подходящего момента, чтобы встать и уйти, и невольно вспоминала самого странного и, возможно, самого безумного коллекционера, с которым ее свела судьба перекупщицы. Страстный и одновременно ледяной собиратель, мистификатор, оккультист и алхимик, живший затворником в своем подмосковном доме, трагически погиб несколько лет назад ^[10]. «Лыгин! – художница почти с ностальгической грустью думала о нем, вспоминая его непроницаемый взгляд и едкие остроты. – Вот кто правильно оценивал страсть к собирательству. Он говорил, что на самом деле ни один предмет не имеет никакой ценности. Ценность он имеет только в глазах собирателя. Я, помнится, тогда возражала, что есть ведь и вечные ценности, что Ватто – всегда Ватто. Лыгин ответил, что это верно только с моей точки зрения. А вот если на Ватто смотрит шимпанзе – для него это только кусок грязного, вкусно пахнущего холста. И что когда он вдруг охладевает к своим коллекциям, то смотрит на них взглядом шимпанзе. Вот и сейчас… Смотрю я на этого милого старичка, который так на меня надеется и которого мне совсем не хочется обижать… И сказать-то ему что-то надо, а сказать нечего. И вижу – для него все его экспонаты – Ватто. А для меня – грязные старые тряпки!»

…Насилу распрощавшись с гостеприимным хозяином, Александра вернулась домой. Уже совсем стемнело, снова пошел снег, фонари в переулке превратились в призрачные оранжевые пятна. Взобравшись по лестнице черного хода, Александра вошла в свою квартиру, начинавшуюся прямо с кухни, поставила на пол тяжелую сумку, сбросила отсыревшие за день ботинки.

– Стас? – с надеждой позвала она. Ей хотелось пообщаться со старым надежным другом, пусть бестолковым и не слишком утонченным, но бесконечно добродушным.

Ответа не было. Более того, зайдя в коридор, Александра не нашла на прежнем месте сумки с вещами Стаса. Было ясно, что он всерьез перебрался за перегородку, к Юлии Петровне.

Пока варился кофе, Александра открыла ноутбук и проверила почту. Пришло письмо от «Империи» с отчетом. Несколько приглашений на аукционы, которые художница решила проигнорировать. И одно письмо – из службы грузоперевозок Шереметьево. Пианино прибыло в Москву и ждет растаможки в терминале. Предлагалось уточнить, в какое именно время клиенты могут принять груз. Прилагался телефон службы грузоперевозок.

Александра присела к столу, медленно провела ладонями по лицу. Ей казалось, что лицо чужое, что она прикасается к незнакомому человеку. Так бывало в минуты крайней усталости. Взяла телефон, нашла номер Маши.

– Пианино могут привезти уже завтра, – сказала она. – Я должна его встретить. Думаю, надо предупредить Генриха.

– Ой, не знаю. – Девушка явно растерялась. – Я сейчас не у него, во-первых. А потом, когда я вернулась из консульства с пустыми руками, он такое устроил… Там, оказалось, все не так просто и не так быстро делается, как ему бы хотелось. Накричал на меня, палкой махал, до слез довел. Что карта заблокирована – не поверил. Нет, я с ним больше не выдерживаю. Да еще эта ваша история о мертвой девушке…

– Маша… – попыталась перебить художница, но сиделка твердила свое:

– В нем появилось что-то новое, неприятное, я его просто не узнаю! Он был одиноким, добрым, и я его жалела. А теперь у него такие злые глаза!

– Маша, пианино все равно придется привезти, – Александре удалось, наконец, вставить слово. – Завтра, послезавтра – тянуть ни к чему, иначе придется платить пени за хранение на складе. Я простой исполнитель. Да и заказ сделал не он, а его жена. Вам удалось с ней связаться?