Табу на любовь - читать онлайн книгу. Автор: Натализа Кофф cтр.№ 38

— Так уверен, что это моих рук дело? — хмыкнул он.

— Не трахай мне мозг, Барсук! — прищурился я. — Думаешь, мне нечего рассказать прессе о владельце фитнес-клубов?

Барсуков бросил окурок в снег.

— Мне насрать на фотки, знаешь же. Зря ее задел, — предупредил я Барсукова.

Саня помедлил прежде, чем надеть шлем и умчаться на своем байке.

Понятно, что Барсук идет на необдуманные поступки из-за ревности и злости.

Нутро противно ныло. Но я не собирался делиться своим, даже с бывшим другом. У меня оставалась еще неделя. Почти неделя. И Ратти я не отдам Сашке. Даже на минуту.

***

Я мчался домой. Просто хотелось оказаться за дверью собственной квартиры.

Опасные чувства. Неправильные. Не мои. Не для меня.

Но в квартире пахло чем-то пряным. Будто запах из детства. Давно забытый аромат, спрятанный в глубинах памяти прочно и почти навсегда.

И вновь она танцевала. На этот раз освободив больше пространства для своих движений и включив музыку громче.

Ритмичные звуки заглушили мои шаги. И я, точно вор, украдкой наблюдал за стремительными и отточенными движениями.

Девчонка выворачивала мое нутро, не оставляла мне других желаний, кроме как подхватить ее и долго-долго заниматься с ней сексом.

Это убивало меня. Но я, словно мазохист, наслаждался каждой секундой.

Ратти не заметила, как я подошел ближе. Терпеливо дождался, когда музыка оборвется, а гибкое тело застынет в финальном движении.

И сорвался. Дико. Жадно. До боли в напряженной плоти.

Подхватил девчонку, заставляя обвить меня руками и ногами, и набросился на приоткрытый рот.

Ее дыхание было рваным, а я пил его, наслаждался робким откликом. И старательно оттягивал тот момент, когда придется разжать руки.

— Голодный? Есть хочешь? — между поцелуями спросила Ратти.

— Потом! — прорычал я и ударом ноги распахнул дверь, ведущую в спальню.

Плевать на голод. Девчонку я хотел больше.

***

Семь диких дней промчались на одном дыхании. Все происходило, словно не со мной. Будто это не я радовалась возвращениям Романа домой по вечерам и огорчалась, когда за мужчиной закрывалась дверь каждое утро.

Я понимала, что не должна вести себя так. Понимала, что сама же обрекаю себя на страдания. Ведь за такой короткий промежуток времени я безумно привыкла к крепким рукам, к терпкому запаху одеколона и к насмешливому взгляду полыхающих жаждой глаз. Я увязла в этом сладком аду. Да, дура. Идиотка. Добровольно сложила свое сердце к ногам человека, который даже не знал о том, что такой орган вообще существует в природе.

Все, что ему было нужно — это мое тело. И он его получил. Я все ему отдала, сдалась без боя, без оглядки, добровольно.

Седьмая ночь, которую я провела в квартире Львовского, показалась мне горько-сладкой. Такой, от которой хотелось плакать.

Я умирала каждый раз, когда напряженная, тугая плоть скользила в моем теле, принося немыслимое удовольствие. Когда жадные и требовательные губы возносили меня на небеса.

И мысленно рыдала, когда Рома заснул рядом со мной, обнимая и прижимая бедром к мягкой постели.

Мы не говорили ни о чем. Наутро он изменил своим привычкам. Не умчался рано утром в офис, а остался дома.

Он молча наблюдал, как я собираю свои вещи, переходя из комнаты в комнату. Казалось, они уже приобрели свои места. И мне пришлось несколько раз пройтись с проверкой, не забыла ли я чего-то.

И пока Рома говорил с Ольховским по телефону, я умудрилась совершить кражу века. Вернее, кражей века я считала последнюю неделю. Ведь я украла жениха у своей сестры на сладкие семь дней. Украла и не жалею.

Но, помимо воспоминаний об этих безумных и мучительных часах с Ромой, я разрешила себе прихватить его рубашку. Она все еще хранила его запах. Я, как ненормальная дурочка, торопливо сунула смятую ткань в сумку и дернула молнию, отсекая пути к отступлению.

Мне казалось жизненно важным сохранить в памяти то, что Львовский — не только сволочь и смазливое лицо с глянцевых журналов. Рома — мужчина, ставший моим первым любовником, мужчина, способный заставить меня рыдать от наслаждения и биться в дикой агонии удовольствия.

Мы молчали, когда спускались в подземный гараж под неназойливым, но ощутимым вниманием охраны Львовского.

Молчали, когда я садилась в машину Романа, а Сумрак резво запрыгнул на заднее сиденье.

Молчали, когда Рома, не спрашивая адреса, привез меня домой.

Я повернула голову, чтобы взглянуть на Романа. Тот смотрел прямо перед собой.

Видела, насколько сильно напряжено его лицо. А руки до белых костяшек сжимали руль.

— Ратти, еще… — вдруг начал он.

Я знала, что именно он скажет. Еще неделя. Всего семь дней.

Но нет. Я по уши увязла в этом человеке и погибала от его близости. Для меня было слишком много Львовского. Всего было слишком. Я уже сомневалась, что смогу вернуться к прежней жизни. И каждая минута, проведенная рядом с Ромой, была смертельной для меня. Сладкой, до боли необходимой, но смертельной.

— Нет, Рома, — выдохнула я.

Я уговаривала себя, что нужно просто протянуть руку и потянуть за ручку двери. Но сидела и не могла себя заставить сделать это. Не могла выйти из машины и жить дальше так, словно ничего не произошло.

— Спасибо, — вдруг хрипло пробормотал он и повернулся ко мне.

Я не слышала слов благодарности от Романа. Раньше — не слышала. Само слово казалось чуждым ему. Львовский и благодарность — несовместимые понятия.

Но ошибки не было.

Я видела, как Роман протягивает руку к моим волосам. Заметила, что мои длинные, черные пряди — точно тайный фетиш Романа. Он часто наматывал их на пальцы и засыпал вот так, привязав меня к себе тонкими, но крепкими нитями.

Я уговаривала себя, что поступать импульсивно не стоит. Нужно бежать максимально далеко от него. Убежать и забыть, что он когда-то встретился на моем жизненном пути.

Но вопреки здравому смыслу я нырнула ладонью в карман куртки. Ключи от входной двери моей квартиры висели на небольшом брелоке. Сто лет назад кто-то из друзей подарил. Ради смеха. Но сейчас брелок пригодился.

Рома скользил жадным взглядом по моим волосам. Я чувствовала, что он вот-вот притянет меня к себе, обнимет и, что хуже всего, поцелует.