Полководцы Московского царства - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Володихин cтр.№ 71

Во-первых, «большие воеводы» с полками выходили из Москвы на берег, то есть к Оке, каждый год. Есть ли известия о движении татар, нет ли их, — все равно полки отправляются из столицы и выстаивают положенные несколько месяцев, когда опасность нападения особенно велика. Московское командование могло поменять отдельные отряды — усилить, передвинуть, отвести вглубь России, произвести «рокировку» свежих полков и уставших, могло бросить их на строительство нового опорного пункта, а могло заменить воевод… Но в любом случае заслонная армия присутствует на «степном фронте» из года в год, без исключения. Не важно, как идут дела на других театрах военных действий — в Ливонии, в Карелии или, скажем, в Сибири. Любая подвижка в сторону ослабления «живого заслона» быстро заканчивалась крупными неприятностями. Сокращение ее численности стало одной из главных причин страшного разгрома Москвы в 1571 году полчищами Девлет-Гирея. Таким образом, русская цивилизация должна была ежегодно обеспечивать вывод нескольких десятков тысяч хорошо вооруженных воинов с одной-единственной целью — чтобы выжить. И все от мала до велика в России знали: это необходимо, без этого стране наступит конец. Лучше всего понимали простую истину «степного фронта» русские воеводы. Им татарин с луком и нагайкой не раз втолковывал ее самыми простыми и действенными способами.

Во-вторых, все, кто жил южнее Оки, добрую половину года, примерно с марта по октябрь, знали: каждый день может прийти татарин с нагайкой и луком. Тот, кто не успеет добежать до крепости, либо умрет, либо отправится на работорговый рынок. Сеешь ли ты хлеб, играешь ли свадьбу, вышел ли рыбу поудить, а может, хоронишь родню, — послушивай: нет ли громового стука копыт с полуденной стороны? Поглядывай: не видно ли сигнальных дымов? И будь резвым! В твоих ногах — твоя судьба. А когда прибежал в крепость, можешь перевести дух да и всходи на стену. Там в самом скором времени понадобятся твои руки, чтобы стрелять, рубить, лить кипяток на бритые татарские черепа, подтаскивать ядра и переворачивать котлы с кипящей смолой. Ты должен знать: если из-за Оки успеют подойти «большие воеводы» государевы, то всё в твоей жизни будет хорошо: хлеб досеешь, свадьбу доиграешь, гроб до могилы донесешь, рыбу из реки выловишь. Но такая благодать снизойдет на тебя лишь в одном случае: если свои не выдадут, поспеют вовремя из-за Оки! Если свои не побоятся хорошей драки! И если свои осилят неприятеля… А те, кто за Окой, знали: если они не поспеют вовремя, если струсят, если дадут слабину, то через несколько дней там, где побывали нежданные гости, останутся только мертвецы да пепел.

Так и жили из года в год.

Пока не пали Казань, Астрахань, Ногайская Орда и Крым. И как только сворачивали шею очередному хищнику, легче делалось и свободнее всему «христьянству», как тогда говорили, смешивая православный народ с крестьянами-землепашцами.

Государевы большие воеводы, пробывшие несколько лет на «линии фронта», узнавали характер и привычки противника. Обычно татары приходили не для «прямого дела», они избегали лобового столкновения с основными силами русских. Вели их не «цари» (ханы), а «царевичи» или же «бии». Их больше интересовало ограбление городов и уездов, а потом — безнаказанный отход с «полоном». Но бывали случаи, когда степной враг решался на генеральное сражение. В некоторых случаях сама величина атакующей орды укрепляла желание ее вождя силой прорвать оборону на Оке, дотянуться до самых богатых, давно неграбленных уездов Московского государства, а то и до русской столицы. Иногда и сами русские воеводы глубоко заходили на территорию, которую неприятель считал своей. Или, иначе, сам ход боевых действий мог привести к неизбежности открытого боя.

Поэтому полки, шедшие из центра, могли в любой момент вступить в бой с сильным врагом. Их поражение означало одно: теперь единственной линией обороны становится московская крепостная стена. Обычно им удавалось одним своим движением отогнать татар. Чаще всего осада какого-нибудь окраинного городка в заокских далях кончалась в тот момент, когда татары узнавали о приближении «государевых больших воевод». Русским командирам оставалось дать бой легким отрядам врага, задержавшимся в разбое у соседних сел, да гнать вражеский арьергард, стараясь отбить «полон», уводимый в степь. Но это — чаще всего. А раз в несколько лет все-таки происходило жестокое столкновение лоб в лоб. Тогда дрались до смерти, на уничтожение, не щадя ни себя, ни врага. Надеяться в таких случаях можно было только на себя да еще на Бога.

Вот чем был Русский Юг в XVI и XVII веках.

Вот каким его увидел Семен Иванович в 1530-х годах.

Первый раз он наблюдал врага в том же году, когда получил воеводское назначение. Август — сентябрь 1533-го застал его вторым воеводой на Туле. Тогда крымцы «с многими людьми» разоряли Рязанщину.

Минул год, и опять татары — азовцы и крымцы — появились на Рязанской земле. Ока делает здесь два поворота, закладывает широкие петли в южном направлении. Тянутся к югу реки Проня и Цна, но течение их таково, что дорогу захватчикам они не преграждают. И весь окский «угол» далеко выдается к юго-востоку, представляя собой окраину державы. В силу подобного расположения Рязанщина в течение столетий служила идеальной мишенью для татарских набегов.

В 1534 году Семен Иванович стоял на Рязани воеводой «за городом», то есть с войском, предназначенным для разведки и защиты от легких татарских отрядов. Имея незначительные силы, князь бросился на врага, надеясь смелостью своих действий отпугнуть его. Маневр удался. Ударив по татарам на реке Проне, воевода опрокинул их, многих положил на месте да еще в Москву отправил 53 пленника.

Первая победа!

В ту пору великий князь московский еще не вышел из младенческого возраста и за него правила мать — регентша Елена Глинская. С удивлением великая княгиня вглядывалась в лицо молодого воеводы, жалуя его от имени сына. До сей поры Семена Ивановича никто не знал. Мудрено ли! Ему едва исполнилось 24 года.

Теперь узнали.

Позднее князь все так же несет службу «на берегу» в небольших чинах.

Осенью 1539 года происходит новая его встреча со «старыми знакомыми» — крымцами, явившимися на Русь. Крымский «царевич» Имин явился в конце октября «на Каширские места» с сильным отрядом. От Рязани двинулся им наперерез Семен Иванович, как видно, уже уходивший с «боевого дежурства». Ему удалось захватить «языков». Не зная, какими силами располагает русский воевода, татары почли за благо отступить, не взяв «полона». По словам летописца, не столько силой, сколько «Божьим страхом» Имин и его люди «дрогнули и пошли прочь от украйны великого князя».

Еще один успех в послужном списке молодого воеводы.

И в конце 1539 года (то ли в первой половине 1540-го) он уже командует небольшой армией из трех полков на Рязани.

До сих пор у Семена Ивановича была обычная карьера: пять воеводских назначений, из них два в ранге первого лица. Победы принесли ему очевидное возвышение — командование трехполковой ратью, но это могло быть и частным случаем. Бог весть, сумел бы он удержаться на этом уровне или нет. До того весь рисунок служб князя Микулинского напоминал первые шаги Дмитрия Ивановича Хворостинина, рассказ о котором впереди. Ничего блестящего в начале командирской деятельности, много трудной работы и второстепенных постов в ее середине… Такое же будущее ждало, по всей вероятности, и Семена Ивановича. Боевые успехи, как и в биографии Хворостинина, время от времени незначительно повышали бы его статус, сдерживаемый иным статусом — в местнической иерархии знатности. Да, так бы все и было… если бы не одно обстоятельство, враз переменившее судьбу Семена Ивановича.