Время уходить - читать онлайн книгу. Автор: Джоди Пиколт cтр.№ 31

Он: Ты знаешь, как пингвин выбирает себе пару? Он находит красивый камень и дает его самке, которая ему приглянулась.

Отец протягивает маме маленький камушек. Она сжимает его в ладони.

Большинство полевых дневников моей матери времен ее жизни в Ботсване до отказа забиты разными фактическими данными: именами слонов и маршрутами движения слоновьих стад по области Тули-Блок; датами, когда у самцов начинается период муста, а самки рожают детенышей; почасовыми записями о поведении животных, которые не знали, что за ними наблюдают, или просто не обращали на это внимания. Я изучила все вдоль и поперек, но, когда читала, представляла себе не слонов, а руку, выводившую эти слова. Не затекли ли у мамы пальцы? Образовалась ли мозоль на том месте, где карандаш слишком долго терся о кожу? Я складывала в голове обрывки сведений о матери так же, как она перетасовывала результаты наблюдений за слонами, пытаясь составить из отдельных мелких деталей более широкую картину. Интересно, испытывала ли она, подобно мне, досаду и раздражение из-за того, что все время получала лишь намеки и не имела возможности разгадать загадку? Думаю, работа ученого состоит в том, чтобы заполнять пробелы. Однако сейчас я смотрю на пазл и вижу один сплошной недостающий фрагмент: похоже, зацепиться совершенно не за что.

Мне кажется, Верджил чувствует примерно то же самое. Да уж, хороша команда детективов, ничего не скажешь.

Когда он объявил, что берется за работу, я ему не вполне поверила. Трудно полагаться на слова человека, у которого такое жуткое похмелье, что, кажется, при попытке надеть пиджак его хватит удар. Мне нужно как-то закрепить успех, для чего важно не позволить Верджилу позабыть наш разговор, а следовательно, я должна вывести его из офиса и как-то протрезвить.

– Может, продолжим беседу за чашкой кофе? – предлагаю я. – Я пропустила обед, пока добиралась сюда.

Сыщик хватает ключи от машины, но тут же роняет их. Куда уж в таком виде садиться за руль.

– Вы пьяны. Давайте лучше я сама вас подвезу.

Он пожимает плечами и не возражает. Мы выходим из здания, и я начинаю открывать замок, которым пристегнут велосипед. Тут Верджил выходит из ступора:

– Это что за хрень?

– Не знаете? Похоже, вы еще пьянее, чем кажется, – отвечаю я и забираюсь на сиденье.

– Когда ты сказала, что подвезешь меня, – бормочет Верджил, – я решил, у тебя есть машина.

– Мне всего тринадцать, – замечаю я и жестом приглашаю его присесть на раму.

– Ты шутишь? Где ты откопала этот антиквариат?

– Если вам не нравится мой велосипед, можете бежать рядом, – говорю я. – Заодно и хмель выветрится.

Так вот и получилось, что мы с Верджилом Стэнхоупом приехали в закусочную на моем горном велосипеде – он сидел, свесив по бокам ноги, а я стоя жала на педали.

Мы устраиваемся в кабинке, в стороне от других посетителей.

– Почему не было ни одного объявления? – спрашиваю я.

– Какого еще объявления?

– О том, что разыскивается моя мать. Почему всюду не расклеили ее фотографии и не учредили горячую линию для сбора информации?

– Я тебе уже говорил, – отвечает Верджил, – ее не считали пропавшей. – (С молчаливым укором я смотрю на него.) – Ладно, вношу поправку: если твоя бабушка и правда подавала заявление о пропаже человека, оно, видимо, где-то затерялось.

– Вы хотите сказать, что я выросла без матери в результате чьей-то небрежности?

– Я хочу сказать, что честно сделал свою работу, и нечего предъявлять ко мне претензии. – Он глядит на меня поверх чашки. – Меня вызвали в слоновий заповедник, потому что там обнаружили труп. Смерть квалифицировали как несчастный случай. Дело закрыли. Когда ты коп, то стараешься не поднимать понапрасну шума, а просто подтираешь за всеми.

– Признайте уже, что просто не захотели лишний раз напрягаться, а потому не стали беспокоиться из-за пропажи свидетеля.

– Ничего подобного, – хмурится он. – Я полагал, что Элис Меткалф уехала по собственному желанию, – в противном случае кто-нибудь опроверг бы это, – а тебя забрала с собой. – Верджил прищуривается. – Кстати, а где была ты, когда твою мать нашли рядом с трупом?

– Не знаю. Иногда она оставляла меня с Невви – днем, но не на ночь. Я помню только, что потом оказалась в доме у бабушки.

– Кстати, для начала мне придется поговорить с ней.

Я резко мотаю головой:

– Ни в коем случае. Бабуля прибьет меня, если узнает, что я затеяла.

– Разве она не хочет выяснить, что случилось с ее дочерью?

– Сложный вопрос, – вздыхаю я. – Наверное, ей слишком больно вытаскивать все это наружу. Она из поколения людей, которые в тяжелые времена предпочитают стиснуть зубы и маршировать сквозь трудности, подобно солдатам, делая вид, что ничего страшного не происходит. Если я начинала лить слезы по маме, бабушка всегда пыталась меня отвлечь – едой, игрушками или звала Герти, это наша собака. А потом однажды, когда я прямо спросила ее, сказала как отрезала: «Твоя мать уехала». Так что я быстро научилась не задавать лишних вопросов.

– Почему ты так долго ничего не предпринимала? За десять лет следы уже не просто остыли, а вымерзли, как в арктической пустыне.

Мимо проходит официантка. Я делаю ей знак, чтобы привлечь к себе внимание. Верджилу нужно выпить крепкого кофе – только когда частный сыщик протрезвеет, от него будет какой-то толк. Но служащая меня в упор не замечает.

– Плохо быть ребенком, – говорю я. – Никто не принимает тебя всерьез. Люди смотрят прямо сквозь тебя. Если бы я даже вдруг сообразила, куда следует обратиться, когда мне было лет восемь или десять… и, допустим, мне удалось бы добраться до полицейского участка… и вы в тот момент оказались бы на работе… и дежурный позвонил бы вам и сказал, что какая-то девочка просит возобновить давно закрытое дело… Скажите честно, как бы вы отреагировали? Пригласили бы меня в свой кабинет, слушали бы, улыбались и кивали, пропуская все мимо ушей? А потом со смехом рассказали бы своим приятелям-копам, что приходила какая-то малявка, которая хочет поиграть в детектива?

Тут двери кухни распахиваются, и под пронзительную какофонию доносящихся оттуда звуков – шипение чего-то жарящегося, грохот посуды, стук ножей – в зал вываливается другая официантка. Эта женщина, по крайней мере, направляется к нам и спрашивает:

– Что вам принести?

– Кофе, – отвечаю я, – полный кофейник.

Официантка смотрит на Верджила, фыркает и удаляется.

– Ну прямо как в старой шутке, – замечаю я. – «Если вас никто не слышит, может, вы просто молчите?»

Женщина приносит нам две чашки кофе. Верджил протягивает мне сахар, хотя я его об этом не просила. Встречаюсь с ним взглядом, пытаюсь проникнуть сквозь пелену его похмелья и даже не знаю, успокаивает меня то, что я вижу, или пугает.