Половецкий след - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Посняков, Евгений Красницкий cтр.№ 21

«Итак, Брячислава… На чем обычно палятся все резиденты, исключая тот случай, когда их просто сдают свои же предатели? На связи. Связники же должны быть, должны, радио-то еще не придумали. И это – живые люди, из плоти и крови, не невидимки какие-то. Значит, их можно и нужно отследить, вычислить. К вдове обязательно своего человечка внедрить, подставить… Как и по осени еще задумано было. Да вот, пока как-то руки не дошли.

Брячислава… За сорок уже, по местным понятиям – старуха совсем. Однако себялюбивая, сильная, властная. С виду страшна, этакая кабаниха, людей своих в кулаке держит. Какой у нее мотив для предательства? Злоба и зависть. Ну и денежки, серебро – не без этого, вдова – женщина прижимистая, жадноватая. Однако пыль в глаза пустить любит – чтоб соседи удавились от зависти! Все деревенские так… И чем глуше деревня, тем больше амбиций. Главное, “что люди скажуть”, причем это все интерпретируется весьма своеобразно, особенно если личность, так сказать, культурно не развита. От этой вот недоразвитости всякие глупости и происходят. К примеру, взять кредит да купить дорогущее авто, не особенно-то и нужное. Или – последней модели айфон. Зачем это не подростку – тот по натуре такой, вырасти должен, а человеку, вроде бы состоявшемуся, взрослому? А вот тут как раз психология: чтоб соседи от зависти лопнули… И самому приятно – мол, все на его машину глядят и думают: “ах, какой молодец, вот бы и мне такую!” Хотя ежу понятно, что не так все думают, вовсе не так. Большинству до твоего красивого авто или нового айфона вообще до лампочки, а те, кто что-то и думает, так только так: “ишь, наворовал где-то, гадина! Чтоб ее у тебя украли… или сожгли!” Именно так и никак иначе! А все понятия о статусных вещах – от лукавого, рекламщикам для наживы.

А вот здесь, в Средние века – именно так и есть! Большинство людей – феодально зависимы, по сути – подростки, и статус подчеркивается во всем, начиная с одежды. Социальные лифты редки – разве что война да религия – выбраться из грязи в князи практически невозможно. Родился смердом, так смердом и помрешь, и дети твои смердами будут, и внуки, правнуки… И дай бог, еще в холопы не запродаться, в рабы!

В системе управления применяются многие социологические теории, в том числе и символический интеракционизм Мида. Наличие даже предполагаемых зрителей (“что люди скажут”) выполняет функцию социального контроля и регулирует принятие решений и все поступки индивида! С Брячиславой – как раз такой случай, да и не только с ней… Что тут говорить – Средневековье! Начало двенадцатого века – самый его расцвет, его еще называют – “высокое” Средневековье, так сказать – классическое. В отличие от раннего, с пятого по десятый-одиннадцатый века, когда феодальные отношения только еще складывались, и от позднего – век четырнадцатый-пятнадцатый, когда кое-где уже пробивались первые ростки капитализма…

Итак, в этом вот обществе представление человека о себе и своем “Я” начинает складываться на основе представлений других людей. Иными словами, каждый индивид – боярин, князь, смерд – соотносит мнение о себе с мнениями других людей, человек становится тем, каким его видят другие. Именно так все и происходит, согласно теории символического интеракционизма.

Как видят Брячиславу? Нет, сэр Майкл, не так! По-другому надо сформулировать: как Брячислава считает, какой ее видят окружающие? Та к она себя и ведет… Потому что считает себя могучей, сильной… вроде бы как боярыня или княгиня. Однако вся соль в том, что вдовица-то не боярыня и не княгиня!»

Как бывший управленец и депутат (там!), Михаил Андреевич Ратников хорошо знал теорию социальных отношений. Кроме марксистского понятия «классы» есть еще понятие «сословия», как более узких социальных групп, место которых в обществе определяется не только их положением в системе социально-экономических отношений, но и традициями, и правовыми актами… и отношениями людей из других социальных страт.

Вдова Брячислава относилась к только что еще зарождающемуся сословию так называемого «дворянства». Все ее земли – покосы, рощица и две деревеньки в два двора – были пожалованы еще ее покойному мужу, а ныне перешли по наследству к вдове. Таким образом, получается мелкая свободная землевладелица. Крупные – это уже бояре, а дворяне – люди, получающие земли за службу своему сюзерену – как сословие, на Руси еще толком не сформировались. И потому можно с большой долей вероятности предположить, что в душе вдовицы Брячиславы царит форменный когнитивный диссонанс, говоря иными словами – бардак и брожение.

Свободная землевладелица… Несвободные тоже землями владели, тот же Ставрогин получил за свои услуги от князя Вячеслава Туровского несколько деревень, при этом оставаясь феодально зависимым по договору-ряду – рядовичем. Брячислава зависимой не была… Однако и земель у нее куда меньше, чем у Ставрогина! А выпендриться-то хочется, власть да силу свою показать – и чтоб люди так же думали! – в полном соответствии с теорией символического интеракционизма! Возможностей же к подобному выпендрежу – маловато. Кредит не возьмешь! Вернее, взять-то возьмешь – у какого-нибудь знатного феодала, – но тут же потеряешь свой свободный статус и превратишься в феодально зависимого «закупа», продавшего свою свободу за «купу» – землю или деньги.

Отпив кваску, сотник вдруг совершенно искренне подивился причудливому ходу собственных мыслей:

«Эдак, сэр Майкл, выходит, что в современном-то (том!) мире вообще свободных людей нет! Все – феодально зависимые. Либо рядовичи, либо закупы, а чаще и то и другое вместе.

Ладно… Давай-ка, сэр Майкл, ближе к делу… Понятно, что вдова хочет себя показать. Вопрос: как и на какие средства?»

Хмыкнув, Михайла подошел к двери и, вызвав секретаря Илью, поставил тому задачу – к вечеру собрать сведения о доходах и расходах вдовы Брячиславы и о ее, так сказать, «статусных» тратах, буде таковые имеются.

* * *

Таковые имелись!

Илья управился с порученным делом задолго до вечера, явился, когда еще даже не начинало темнеть, лишь протянулись по двору длинные синие тени, а яркий краешек солнца выглядывал из-за крепостной стены.

– У купца Артемидия из Смирны в январе месяце куплено десять аршин златой парчи, пять аршин аксамита и шелка – две паволоки. Ценой все… сто плюс полста… плюс десять… всего – сто шестьдесят златников – солидов.

– Ого! – подивился Миша. – Это больше дюжины рабов прикупить можно. Куда больше дюжины.

– Еще не все, господин, – секретарь улыбнулся и снова вчитался в записанные на бумаге расчеты. – В начале месяца февраля… Ничего, что я по-ромейски месяцы? Так в торговых делах принято.

– Ничего, – махнул рукой сотник. – Мне так тоже понятнее… Продолжай.

– В начале февраля месяца на торгу у пристани куплено у туровского купца Никифора…

– Х-хо! – Миша прищурился. – Помню, помню, дядюшка приезжал! Матушкин братец… Дед его на стоялый мед раскрутил, а потом и на винишко грецкое… Ну, да ладно. Так что купила-то?

– Ожерелье с янтарем-камнем ценою в пять златников, браслеты серебряные с зернью – два златника, со сканью серьги – десять кун, еще всякого бабьего товара по мелочи – кушаки, ленты, кольца…