Каникулы в Чернолесье - читать онлайн книгу. Автор: Александр Егоров cтр.№ 16

Когда Герман вернулся к нему в спальню, Сергей по-прежнему лежал в постели и ни о чем не спрашивал. Телефоном, кажется, не пользовался.

Ближе к вечеру Герман принес наверх чашку с бульоном и сухариками, как предписал врач.

—Лопай,— грубовато сказал он.— Слышал, что сказал доктор?

—Волчий аппетит, да,— ответил Сергей и взглянул на деда исподлобья. Глаза у него были красные, больные. Пану доктору даже почти не пришлось хитрить. Парень выглядел хуже некуда.

—Думаю, у тебя есть ко мне вопросы,— сказал Герман.— Оставим их на завтра. Сейчас тебе надо выздоравливать. Иначе разговора у нас не получится.

Сергей посопел носом. Но промолчал.

—Если мне придется уехать, за тобой присмотрит Карл,— сказал Герман.— И вот что. Если меня долго не будет… присмотри сам за Карлом.

Серый туман не рассеялся и к вечеру. Быстро стемнело, и понятные дневные звуки за окном сменились неясными, темными, ночными. Стало холоднее, и окно пришлось закрыть. Фонари зажглись на высоких мачтах. Еле слышно гудели провода, натянутые между столбами по периметру.

В темноте Сергей проверил телефон: новых сообщений не было. Экранчик светился зеленым, и лицо смотрящего от этого казалось очень таинственным.

Экран погас. Сергей уткнулся носом в подушку.

Но дед не спал. Подняв оконную раму, он выглядывал на улицу. Ворон Карл сидел, нахохлившись, на столе под желтой лампой.

—Озяб?— спросил Герман.

—Не дождетесь,— отвечал ворон.

—Может, захлопнуть окно? Тогда я его не услышу.

Ворон не пошевелился.

—Думаешь, он не придет?— спросил Герман.

—Пр-ридет,— отозвался ворон. Голос у него был не скрипучий, а скорее хриплый, зажатый, как в трубке старой рации.

Может быть, поэтому Герман посмотрел на свою «моторолу». Та не подавала признаков жизни.

—Я готов принять его условия,— проговорил Герман, как бы ни к кому не обращаясь.— Теперь уже готов. Они нас переиграли. Опередили. Он уже с ними. И то правда: что мы можем предложить парню четырнадцати лет? А они могут.

—Др-руг,— деревянным голосом произнес Карл. Похоже, он мыслил не хуже человека, только не любил говорить много.

—Да. Еще и друг. С друзьями у нас тут совсем хреново. Думаешь, этот бродяга Вик, или как его там звать, нарочно затянул его в свою чертову стаю?

—Бр-ред,— каркнул ворон.

—Ну да, ну да. Мне тоже кажется, что он тут ни при чем. Его тоже развели втемную. Это они могут. И все же интересно, почему этот молчун подружился с Сережкой? Почему… именно он?

Ворон хотел что-то ответить, но в этот момент ожила рация на столе. Старый Герман протянул руку — наверно, даже слишком поспешно.

Раздалось уже знакомое шипение, больше похожее на радиопомехи, и этот шум каким-то чудом понимал Герман.

—Ты здесь?— спросил он.

Ответом был короткий, но насыщенный отрезок шума.

—Я выхожу,— сказал Герман.

Ворон Карл беспокойно заерзал на столе, взмахнул было крыльями, но Герман погрозил ему пальцем. Ослушаться тот не мог и остался на месте. Только когда Герман спустился по лестнице на первый этаж, Карл тяжело взлетел и пересел на подоконник у раскрытого окна, чтобы быть начеку. Что и говорить, он тоже был верным другом.

Внизу хлопнула дверь. При свете фонарей на мачтах Герман пересек двор и отпер задние ворота (те самые, от которых у Сергея не было ключа).

За забором было темнее. Тьма наползала со стороны леса. Черный туман стелился по темной траве, и вступать в него ни в коем случае не следовало.

Поэтому Герман остановился.

Ждать долго не пришлось. Прямо из жидкой тьмы, похожей на разлитую нефть, соткалась черная фигура. Фальшивый доктор Штарк в своем кожаном пальто подошел ближе и остановился, поигрывая тонким хлыстиком-стеком, словно взятым напрокат из какого-то заштатного военного музея.

—Я уже засомневался, что ты придешь, Гройль,— сказал Герман.— И все же я ждал тебя. Ведь я прошлой ночью уже был у вас. Жаль, не застал…

—Ты прав,— кивнул барон.— Это мой ответный визит. Визит вежливости, ха-ха… а вот ты невежлив. Ты снова называешь меня — Гройль? Я напомню: мое имя — Флориан Штарк. И опять же из чистой вежливости я поинтересуюсь: понравился ли тебе наш чудный детский лагерь? Ты заметил, что в нем стало многолюднее? Прибавился, как минимум, один юный пионер?

—Как прибавился, так и убавился,— сказал Герман.— Этот кусок тебе не по зубам, Гройль.

—Флориан. Или Штарк.

—Ты слишком рано празднуешь победу, Федор Старкевич. Ты обманом заманил его в свою волчью стаю.

—Ничуть не бывало. Он приехал сам. На той электрической штуке, которую ты сам ему опрометчиво подарил. Более того: он был в восторге. Не говори мне, что это не так. Его теперь от наших девчонок за уши не оттащишь. А те пишут ему послания. Мой помощник Феликс любезно читает их мне вслух.

—Феликс? Феликс Ковальчук? Я прекрасно помню, каким он был раньше, пока не попал к тебе. Он был лучшим учеником в гимназии. В кого ты его превратил?

—Просто я тоже неплохой учитель. И наша школа будет поинтереснее любой другой. Ты не находишь? Я просто показал ему… некоторые новые возможности.

—Ты не можешь учить тому, чего не знаешь сам.

—Не усложняй,— Флориан-Федор легонько хлестнул стеком по голенищу своего сапога.— Вспомни, с чего все начиналось: с мистики. С научной фантастики. А теперь мы имеем реальную силу. Мы делаем, что хотим. Мы рвем этот мир, как… кстати, как что? Забыл. Есть какая-то ваша русская поговорка, напомни мне…

—Оставь свою болтовню,— прервал его Герман.— Ты предлагал мне сделку? Я согласен. Ты не трогаешь моего парня. Я оставляю в покое вас.

—Не-ет,— Гройль растянул сухие губы в улыбке.— Сделка больше не актуальна. Еще вчера… утром… я бы над этим подумал. Но сегодня у тебя нет козырей. Нет, собственно, и предмета договора. Твой любимый внук узнал свою истинную природу. Теперь он один из нас. Один из нас, Герман.— Слово «нас» он произнес со значением.— И ты знаешь, твой Сергей очень хорош. Он очень, очень быстрый. Он едва не убил Феликса. Тот рассказывал мне об их поединке, а сам скрипел зубами от обиды… они еще померятся силами, дай срок. Не удивлюсь, Герман, если в один прекрасный день ты найдешь в овраге чье-то растерзанное тело… и заметь, мне почти безразлично, чьим оно будет.

—Ты негодяй, Гройль.

—Я знаю. Но у меня такие методы воспитания. У меня нет любимчиков.

—У тебя нет совести,— сказал Герман.

—В точку. Если совесть ограничивает силу, я отменяю совесть. И прошу заранее: не грузи меня своим Достоевским. Я все про это знаю. Мне доводилось читать студентам лекции по русской литературе. Хотя не скажу, что это был лучший мой курс.