Андреевское братство [= Право на смерть ] - читать онлайн книгу. Автор: Василий Звягинцев cтр.№ 67

— Не берусь судить, я в городе тоже недавно. Слышали, что наши соседи говорили? У большевиков назревает очередная крупная разборка. А что же к сестрице по домашнему адресу не поехали?

Людмила грустно улыбнулась, пожала плечами.

— Я ей писала «до востребования». Лиза говорила, что часто приходится менять квартиры да еще письма из-за границы соседи воруют, думают, в них валюту можно найти.

— И где работает, не знаете?

— Не знаю, — развела она руками. — Может быть, соблаговолите порекомендовать не слишком дорогую и приличную гостиницу? Остановлюсь там и буду каждый день ходить на Главпочтамт, оставлю там записку…

— С удовольствием. Может быть, не гостиницу даже, а меблированные комнаты? Знаю такие. Без суеты и случайных людей. Их содержит бывшая актриса императорских театров. Принимает постояльцев только по рекомендации…

Мы уже ехали, разбрызгивая лужи, по Страстному бульвару в сторону сада Эрмитаж, где на углу Каретного и Лихова переулков находилась одна из указанных на всякий подобный случай Александром Ивановичем Шульгиным явочных квартир.

— Только скажите ради бога, не затрудняю ли я вас, — спохватилась Людмила.

— А если даже и да, — усмехнулся я, — у вас есть другой выход?

Женщина смущенно развела руками.

— Расчет будет такой — вы поселяетесь, если меблирашки вас устроят, и мы тут же идем ужинать по-настоящему в ресторан напротив. Что там ваша яичница после длинного и трудного дня?

В темноте кабины я увидел, что она кивнула.

— Мне кажется, вы приличный человек, Игорь, я испытываю к вам доверие. Вы его не обманете?

Это что, тогда всерьез можно было задавать такие вопросы и рассчитывать получить честный ответ? Однако кто его знает, если в здешнем обществе люди по внешности еще четко делятся на социо- и психотипы, то возможны и такие пережитки сословного устройства.

Соблюдая принципы конспирации, я сначала проехал мимо нужного дома, посмотрел, все ли там спокойно, переулками выбрался на Самотеку, сделал несколько запутанных и неожиданных петель, так что в темноте и старожил потерял бы ориентировку, а потом через Цветной и Петровский бульвары возвратился к цели.

— Можно и мне папироску? — спросила она, когда я закурил.

— Да, конечно, простите, что я сам не подумал предложить…

— К незнакомым женщинам тоже нужно проявлять внимание, — назидательно сказала Людмила, принимая у меня толстый «Дюбек». Бог знает что приходится курить для соблюдения маскировки. Как будто, позволь я себе мою обычную сигару, это кого-то здесь взволновало бы.

— А вы коренной москвич? — спросила женщина немного погодя, сделав две по-настоящему глубокие затяжки.

Вот это уже ее слегка выдает. Мало кто из приличных дам ее возраста курит, как фронтовой солдат. Слишком долго сдерживала эмоции, сейчас, в темноте, решила, что можно слегка расслабиться.

— Да, прирожденный.

— Квартиру свою имеете?

— Увы, нет. Ту, что была, большевики реквизировали. В восемнадцатом я уехал, недавно вернулся, сейчас снимаю две маленькие комнатки и что-то вроде кухни во флигеле для прислуги. На Балчуге. Но туда пригласить не могу, извините.

Пусть понимает, как хочет.

— Все равно неплохо. На войне не были?

— Я принципиальный толстовец. Настолько аполитичен, что ни белая, ни красная идеи меня не вдохновили.

— Сейчас тоже?

— Сейчас тем более. Война кончилась, террор притих, граница почти открыта. А когда нет препятствий для отъезда, зачем уезжать? Москва как город мне ближе Харькова или Севастополя.

— Звучит убедительно, но в устах такого мужчины, как вы, все равно странно. — Вспыхнувший трещащим пламенем кончик папиросы осветил нижнюю часть ее лица.

— А зачем мне говорить неправду? «Эс алляль килеврет мэра мерехли джедем…» Так говорят где-то на Востоке: «Верь незнакомому, ему нет корысти обманывать…»

— Вы ориенталист?

Вот тут я напрягся по-настоящему. Слишком эта дама образована для своей роли. Даже в более спокойные времена не каждый день можно было встретить в кабачке не слишком высокого разбора столь эрудированную женщину. Хотя в гражданские войны все так перепутывается…

— Зачем же? Просто библиофил. А вы? Бестужевские курсы окончили? Или Смольный институт?

— Увы, только гимназию. В Двинске. Но с золотой медалью. Устроит вас?

— Если говорите правду, то вполне.

— Квиты, — в ее голосе прозвучал смешок. — Как вы это: «Эсс алля…»

— И так далее… Запоминать не стоит, я не уверен в правильности моего произношения.

Несколько минут я вел автомобиль молча, прикидывая, что за игру она затеяла, пустившись в откровения? Тайному агенту не пристало. А почему, собственно? Легенда какая-то у всех должна быть. Тем более если она все же считает меня случайным знакомым. Да отчего бы и нет? Она — действительно бывшая гимназистка (по годам подходит, в семнадцатом ей было как раз лет 18–20), просто разговорилась с хорошо к ней отнесшимся мужчиной. Воспитанным и интеллигентным. А если догадывается о моей истинной роли — все равно. Ни на иностранную принцессу, ни на работницу с «Трехгорки» она по внешности и манерам не тянет. Волей-неволей должна изображать нечто близкое к истине.

…С устройством ее на постой в меблированных комнатах «Уютный уголок» сложностей не возникло. Состоявшая на жалованье у Кирсанова благообразная хозяйка без вопросов отвела Людмиле две хорошие угловые комнаты на втором этаже. Предложила сейчас же отдать ей в стирку и чистку белье и одежду, заверив, что к утру все будет готово, а также подать в квартиру самовар.

— Спасибо, Матильда Юрьевна, мы собираемся поужинать по соседству. Надеюсь, мы вас не обеспокоим, вернувшись попозже?

— Позвоните три раза, коридорный откроет, — улыбка была лучезарнейшая и все понимающая.

— Машину во дворе можно оставить?

— Без всяких вопросов. — И, провожая нас до лестничной площадки, хозяйка спросила меня театральным шепотом: — Может быть, вам тоже комнатку приготовить? Есть у меня, с дверью в эти номера… — она указала пальцем между лопаток идущей впереди Людмилы.

Я молча кивнул и сунул в ладонь хозяйки вчетверо сложенный врангелевский «колокольчик». Двадцатипятирублевки Югороссии, свободно размениваемые на золото, котировались в Совдепии куда выше номинала. И уж тем более в предчувствии новых потрясений.

Ближе к полуночи, в отдельном кабинете ресторана «Эрмитаж», когда Людмила, утомленная дорогой и стрессами минувшего дня, вдруг неожиданно и быстро начала хмелеть под дикое дребезжание бубнов и вопли цыганского хора, я положил ладонь ей на колено и произнес первый пароль.