Джентльменов нет - и привет Джону Фаулзу! - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Степановская cтр.№ 4

– Ну хорошо, немного поспи и вставай! – Лиза решила взять с Сашей бодрый тон. – Я пока пойду готовить завтрак! Когда тебе надоест валяться в постели, одевайся и приходи! Я буду тебя ждать! – С этими словами она храбро вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Она знала, что сын не любит лежать в темноте один. Но сейчас было позднее утро, уже вполне рассвело и неожиданно, как бывает осенью, выглянуло солнце. Один его любопытный луч стал нахально пробиваться на кухню сквозь шторку, обследуя все щели, и его появление придало Лизе дополнительный стимул.

И пока сейчас в ожидании сына она, купаясь в этом луче, готовила завтрак, луч кружил и перетасовывал волшебные пылинки жизни, складывавшиеся в мозгу Лизы в крохотные буковки новой статьи о тысячах страждущих женщин, для которых материнство по разным причинам остается недосягаемой, но главной мечтой.

«Как найти золотую середину между желаемым и достигнутым?» – размышляла она, а заголовок статьи уже складывался в ее сознании. «Точно ли мы знаем, чего хотим?» – она видела, как буквы растягиваются на развороте. «Пожалуй, тянет на тему номера!» – подумала она и автоматически разбила яйца для омлета в пластмассовую миску. А между тем в маленькой комнате установилась подозрительная тишина. Но, забывшись в мечтах, Лиза не обратила на это внимания. Опомнилась она только тогда, когда в комнате опять настойчиво зазвонил телефон.

Мужчина несет в своем семени дух, форму личность. Мужчина – это тот, кто дает вещи душу... Женщина представляет материальную опору в виде своей крови, телесности, плоти, которая стареет, ветшает и умирает. Сущность души неизменно мужская. Рождение девочек, во всех случаях, результат слабости родителя по причине болезни, старости или слишком раннего зачатия.

Аристотель. Метафизика, VII, 9, 1034Б

Не хотелось бы, чтобы у читателя сложилось представление, что он попал в какое-то бабье царство, ибо до сих пор в нашем повествовании речь шла преимущественно о женщинах и детях. Исключение составляет Кирилл, но он, как бывший муж, не может играть роль главного мужского персонажа в этом романе. Поэтому, кажется, уже настало время вывести на авансцену повествования нашего истинного героя – фигуру, по мнению автора, во всех отношениях достойную внимания. Возможно, достоинства его не бесспорны, но, без сомнения, это человек интересный и уж совершенно не укладывающийся в рамки представлений женских журналов о мачо – герое-любовнике без страха и упрека.

Итак, в то же самое утро, когда разговаривала с Кириллом Нина Воронина, спорила с дочерью Таня-Пульсатилла и уговаривала капризного сына журналистка Лиза, потягиваясь, встал с постели некто Юрий Николаевич Обломцев, персонаж совершенно еще пока не известный ни нам, ни всем трем женщинам. Это мужчина тридцати восьми лет от роду, не толстый и не худой, неженатый, но разведенный, преподаватель одного из технических вузов столицы. С уже поредевшими на висках мягкими, слегка вьющимися русыми волосами, он, пожалуй, внешне отличался от многих представителей сильного пола. И главным его отличием являлась не часто теперь встречающаяся манера держаться – чуть ленивая, очень спокойная и даже, не побоюсь этого слова, вполне равнодушная. В наше суетливое время, когда жизнь кипит и бурлит, будто молодой вулкан, угрожающий устроить новую вселенскую катастрофу, люди нервно бегают, торопясь ухватить свою долю жизненных благ, этот достойный вид, присущий «вещи в себе», отличает либо очень умных людей, либо иностранцев. Впрочем, иностранцы, приехавшие в нашу страну делать деньги, а не вальяжно прогуливаться по Красной площади, тоже через некоторое время начинают суматошно бегать, как и все наши. Что касается ума нашего героя, судить о нем предоставляется возможность героиням и читателям, но уж никак не автору.

Лицо Юрия Николаевича украшала небольшая богемная бородка – то ли очень коротко постриженная, то ли, наоборот, еще не переросшая стадию слишком длинной щетины. Она придавала ему видимость эдакой «модности», хотя во всем остальном этот человек принадлежностью к богеме не отличался, носил самые обычные, купленные в ближайшем к дому магазине джинсы, обыкновенную рубашку в тонкую полоску и скромный пиджак, сшитый из его любимой ткани – английского стиля твида в мелкую крапинку. Вместе с тем при первом взгляде на Юрия Николаевича заурядному собеседнику вполне могла бы прийти в голову мысль, что перед ним рядовой любитель выпить вечерком чего-нибудь «сухонького», а под маской лени и равнодушия скрывается неутомимый волокита. И даже мог в лице душки Юрия Николаевича маскироваться от налоговых структур тайный держатель большого количества ценных акций и антиквариата. Но поскольку история наша не имеет черт детективного жанра, имеет смысл уточнить сразу же, что ни в чем «этаком», включая наркоманию, гомосексуализм, садомазохизм и кое-что еще в таком же роде, наш герой не был замешан. И вообще вид у него мог бы быть совершенно заурядным, если бы не несомненное, но, впрочем, далеко не всегда распознаваемое сходство с некоторыми положительными героями чеховских пьес. Этому же, кстати, способствовали и тонкие, овальной формы очки, весьма привычно и ловко сидящие на его далеко не выдающемся носу.

Во всяком случае, не биржи ценных бумаг в Москве, Токио, Нью-Йорке или Лондоне были целью жизненных устремлений этого человека. Самым подходящим местом для него на земле мог быть заповедный островок чудом сохранившегося спокойствия в скверике на мысе острова Сен-Луи в Париже или где-нибудь на левом берегу Сены, в районе церкви Сен-Сюльпис, в маленьком кафе, где чашка кофе и стакан воды стоят одинаково – два евро, и их вполне хватает для того, чтобы сидеть, не скучая, одному за круглым столиком и пару часов наблюдать, как проходит мимо тебя жизнь улицы. Весьма уместна в его руках могла быть и книга, купленная неподалеку на букинистических развалах бульвара Сен-Мишель. Кроме того, мужчины с внешностью нашего героя могут запросто полдня гонять деревянной указкой парусники по глади фонтана в Люксембургском саду, а потом, оставив кораблик сушиться на тяжеленном стуле, посадить за пазуху маленькую собачку, привыкшую терпеливо ожидать хозяина во время всех его развлечений, и укатить куда-нибудь на велосипеде в разгар рабочего дня с самым что ни на есть беззаботным видом. Но так как нашему герою ни на левом, ни на правом берегу Сены сидеть никогда еще не доводилось, он и не мечтал о том, чего никогда в жизни не видел. Поэтому, не испытывая совершенно никаких страданий по поводу дальних стран, Юрий Николаевич, встав с постели, отправился в ванную комнату, а по дороге туда достаточно равнодушно бросил взгляд в зеркало. Сделано это было с одной-единственной целью – оценить, достаточно ли отросла его любимая борода, не требуется ли ее подстричь или можно еще оставить как есть, полагая, что окружающие сочтут сероватую тень, расположенную между подбородком и ушами, данью моде.

– Юрочка, надо все-таки побриться, – заметила вслух вполне еще моложавая женщина, выходя из кухни и снимая с плечиков в прихожей свое пальто. – Ты не забыл, куда тебе с утра нужно идти?

– Здравствуй, мама. – Юра запахнул поплотнее махровый халат и чмокнул мать в щеку. – Что-то рано ты сегодня собралась на работу.

– Много дел, дорогой. Завтрак на столе. Что не доешь – убери в холодильник. Передавай привет Насте. Ну, ни пуха ни пера! Желаю успеха в твоем начинании.