Не в парнях счастье - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Веденская cтр.№ 21

– Я говорила тебе, дочь, что он тебе – не пара, – профессорским тоном заметила мама, когда я позвонила ей и сказала самым будничным тоном, на который меня только хватило, что мы расстались. – Ты сама виновата, надо было его еще давно выгнать.

– Что ж, ты была права. Хочешь – переезжайте обратно, – сказала я, но мать только усмехнулась.

– Хочешь – приходи чай пить. Я тут пироги затеяла. А уж в этот хлев я ни ногой. Это, доченька, я уже прошла. Да и папаше твоему тут лучше. Тут за пивом идти дальше.

– И что, он меньше пьет? – удивилась я.

– А что ты думаешь? Возраст не тот уже. Да ему и много-то и не надо, рюмку хлопнул – и свободен. Но ты мне лучше скажи, за каким лядом мы тебе там сдались-то? Нет, ты только подумай – ты молодая, красивая…

– Прям, – фыркнула я.

– Дура ты, в твои годы любая баба – красотка. Чего в тебе не так? Руки – две, ноги тоже. Грудь на месте, зубы, чай, тоже не выбиты. Любимый цвет, любимый размер!

– Мам! – покраснела я. – Меня это теперь не волнует.

– То-то и плохо, – огорчилась мать. – Высосал он тебя, подлец. Ну что тебе в нем, за что ты его так любишь? Что, думаешь, других мужиков нет на свете? Полно! Будут и у тебя еще такие, что ого-го!

– Нет, мам, никого мне не надо. Я ничего этого не хочу. Нет уж, ни за какие коврижки, – замотала головой я.

В принципе, мама говорила дело – я чувствовала себя не просто несчастной, я была именно высосана, я была пуста. Как дом, когда я вернулась от свекрови. В мамином старом гардеробном шкафу, там, где лежали вещи Сергея, остались только пустые полки, какие-то бумажки, обертки от носков, вешалки. Сергей забрал телевизор, который привез с собой после нашей свадьбы. Все было перевернуто – видно, что собирались второпях. Больше всего меня разозлило, что, забирая из кухни кофеварку, Сергей рассыпал кофе по полу и так и бросил, даже не убрал. В тот день я шла по своей квартире, как по полю недавних военных действий. И видела, как несколько часов назад он и Катерина ходили по моему дому, высматривали все хоть как-то интересное для их будущей счастливой жизни, перетаскивали кресло на первый этаж. А Кузька, наверное, лаял, когда они шумно проходили мимо.

– Смени замки, – посоветовала свекровь, когда я позвонила ей, не зная просто, кому еще могла бы позвонить. Маме? Нет, слушать, как я виновата сама, было сложновато. Подруг, ха-ха, теперь у меня нет. И просидев целый час на полу в коридоре, в жалких попытках собрать мысли обратно в единое целое, я почему-то решила, что это хорошая идея – позвонить свекрови. Теперь, собственно, она была мне никем, все – она теперь Катеринина свекровь. Забавно.

– Замки? – удивилась я.

– Да. Выкинь все ваши фотографии, а лучше сожги. А еще лучше – отдай мне. Выброси все его вещи. Смени замки и купи новый телевизор. Я бы сказала еще: сделай ремонт, но в твоем случае, в твоем доме это бессмысленно.

– Но…

– Никаких но. У тебя есть деньги? Давай-ка я тебе одолжу, – решила за меня свекровь. Тьфу ты, бывшая свекровь. Уж почему она начала обращаться со мной по-человечески – понятия не имею. А факт остается фактом, не знаю, как бы я без нее обошлась тогда, полтора года назад. Она забрала меня на две недели на дачу, запретив Сергею даже звонить. Мы с бабулей Сергея, уже совсем худой старушечкой, похожей на одуванчик из-за прозрачно-белых седых тонких волос, шапкой лежащих вокруг лица, сидели на террасе, пили прошлогодний компот из вишен, смотрели на холм и лес, темнеющий вдали, и разговаривали медленно, не спеша, о всякой ерунде. О книгах, о политике, в которой я вообще ничего не понимала, о кулинарных рецептах, от которых не толстеют, и о том, почему вообще толстеют. О чем угодно, только старательно избегая темы Сергея в частности и мужчин вообще. Никакой любви, кроме любви к родине. Когда по выходным приезжала Елена Станиславовна, она привозила с собой шум, ощущение городской суеты, а еще литровые пакеты красного вина и каких-нибудь экзотических сыров.

– А чего? Живем один раз. Кто нас будет баловать, если не мы сами? – размахивала руками она и предлагала бабуле отведать кусочек «Франции».

– Этот твой тухлый сыр – гадость, – смешно морщилась бабуля.

– Ничего вы не понимаете в колбасных обрезках, – только смеялась в ответ свекровь.

Эти две недели… Мы были как небольшой, очень закрытый частный женский клуб, в котором мужчин не существовало как явления. Безоблачное небо, солнце, зеленая трава, и никакого дождя, никогда. Круглый год хорошая погода. Мир без мужчин – это мне нравилось. И я была рада стать членом этого клуба. И потом, когда вернулась, действительно сменила замки и даже переставила мебель – оборудовала себе кабинет в маленькой комнате, а в большой сделала спальню и с наслаждением стала курить в постели – никогда прежде никто бы мне этого не разрешил. В одиночестве определенно нашлось и много других плюсов. Никто не храпел, не смотрел бесконечные новости и передачи об автомобилях, типа «Карданного вала». Не надо было готовить завтрак, если не хотелось есть. Не имело значения, сколько именно грязных вещей набито в баке для грязного белья. Никто больше не мог сказать мне:

«Ну что ты за свинья. Я не для того женился, чтобы…»

– Да пошли вы все! – сказала я и через полгода даже почувствовала себя если не счастливой, то удовлетворенной, что ли. Я приоделась. Оказалось, что моей зарплаты более чем хватает, чтобы комфортно существовать… в одиночку. Почему, интересно, Сергей обходился мне так дорого? Что вообще за бизнес у него, если из него не получается вынуть даже деньги на хлеб? Или это просто я такая дурища, что не спрашивала? Интересно, а как у Катерины? Неужели она тоже станет оплачивать его трусы и пропитание? Катерина не из таких. Хотя… что я вообще знаю о Катерине? Оказывается, что ничего. Я думала о ней часто, чаще, чем о Сергее. Измена мужа – штука противная, конечно, но я потеряла сразу все. И не знала, если честно, кого мне не хватает больше. Без какой руки легче обойтись, без правой или без левой, особенно если вам отрубили обе? Но в остальном я наслаждалась жизнью. На работе познакомилась поближе с Танечкой, нашей главнокомандующей бумажных войск, старшим администратором, потому что ее в свое время, как выяснилось, тоже бросил муж. Ушел к любовнице, а потом еще отсудил полквартиры.

– Тебе еще повезло! – заверила меня она. – Что у тебя квартира только твоя.

– Тринадцатая, – гордо кивнула я. – Счастливая.

– Поедешь на концерт? – как-то спросила Танечка после работы.

– На концерт? – удивилась я. Как-то так получилось, что и к двадцати пяти годам я была ужасно дикой и непродвинутой. Никто меня никуда не продвигал, кроме магазина и таза с замоченными грязными носками, так что я и была не продвинутой. Концерты, впрочем, как и кинотеатры, магазины, распродажи, тихие московские кафешки, в которых так уютно посидеть, поболтать, – я ничего этого не знала. И знакомство со всем этим миром принесло мне немало удовольствия. Я ходила на премьеры в театры, я присоединилась к сообществу любителей игры в мафию и раза два в месяц была мирным гражданином или, если повезет, мафиозой. Оказалось, что я прекрасно умею врать. Еще я начиталась Толкиена (и почему я его никогда раньше не знала?) и один раз даже ездила под Питер, где по заросшим болотистым лесам носились одетые в костюмы эльфов и хоббитов люди. Но для этого я все-таки чувствовала себя уже слишком взрослой. Какие-то вещи были уже безнадежно упущены, я плохо изображала гоблина, и мне не понравилось спать в палатке. А в остальном передо мной лежал весь мир.