Ваниль и шоколад - читать онлайн книгу. Автор: Звева Казати Модиньяни cтр.№ 70

– Ты сделал биопсию? – спросил профессор.

– Результат отрицательный, – ответил хирург.

– Давай осмотрим ее, не откладывая, – решил Вивиани.

В палате они уже застали Андреа. Он сидел у постели жены и успокаивал ее:

– Дети переночевали у бабушки с дедушкой. Им не терпится тебя навестить. Я их приведу, как только тебе станет лучше.

Заведующий отделением попросил мужа выйти. Мортимер кивком поздоровался с ним на ходу.

– Доктор Теодоли сказал мне, что этой ночью вам так и не удалось уснуть. А сейчас как вы себя чувствуете? – спросил Вивиани.

– Как будто меня всю ночь били палками, – пожаловалась Пенелопа. – Все тело болит, особенно спина.

– Ну-ну, не стоит преувеличивать. Боль пройдет гораздо раньше, чем вы думаете. Чуть позже вам надо будет встать. Походите немного вдоль кровати, потом полчаса посидите в кресле. Вы даже представить себе не можете, как вам повезло. Доктор Теодоли буквально за волосы вытащил вас с того света.

– Поверьте, я это знаю.

Мортимер стоял неподвижно в ногах кровати и смотрел на нее с нежностью. Он был небрит, глаза ввалились от усталости.

– Пойду поговорю с вашим мужем, надо его успокоить. Загляну к вам еще раз сегодня вечером, – сказал на прощание заведующий отделением.

Когда он вышел, Мортимер подошел к ней и взял ее за руку.

– Я ухожу домой, мне надо выспаться перед следующим дежурством, – сказал он тихо. – Я вызвал сиделку, она позаботится о тебе в мое отсутствие.

Пенелопа наконец смогла уснуть, а на следующий день боль действительно перестала ее мучить.

– Доктор Теодоли ждет вас в перевязочной, – сообщила медсестра. – Он снимет швы. Сегодня вечером можете выписываться.

Пенелопа встала, надела халат и маленькими шажками осторожно пошла по коридору вслед за сестрой. Она чувствовала себя очень слабой и держалась обеими руками за живот: ей казалось, что швы могут разойтись. Мортимер уже ждал ее. Он закрыл дверь, помог ей лечь на кушетку, поднял ночную рубашку и обнажил живот. Молчаливый, сосредоточенный, он увлажнил пластырь раствором, затем сорвал его решительным движением. Промыв рану дезинфицирующим средством, он один за другим аккуратно разрезал стежки и вытащил нитки.

– Шов начинает заживать. Уже образуются корочки. Первое время тебе будет казаться, что это место полностью утратило чувствительность, потому что я перерезал несколько нервных окончаний, – объяснил он Пенелопе.

Потом Раймондо закрыл подживающую рану легкой марлевой салфеткой, закрепил ее по краям полосками пластыря и помог Пенелопе подняться.

– Садись сюда, – он указывал на легкое вращающееся кресло возле письменного стола. – Я должен сказать тебе нечто такое, что причинит боль нам обоим. Пепе, мы с тобой больше не увидимся.

Пенелопа наклонила голову, чтобы скрыть слезы.

– Я знаю, – сказала она. – Я это знала неделю назад, когда пыталась поговорить с мужем. Я его никогда не оставлю, хотя люблю тебя до безумия.

– Я все понял, когда увидел Андреа. Он любит тебя. Пенелопа молча кивнула.

– Не люблю, когда история обрывается, – сказала она наконец со слезами.

– Но наша любовь не оборвется никогда. Просто с этой минуты наши жизни потекут раздельно, – сказал Раймондо, протягивая ей платок.

– Лучше бы разговор происходил в другой обстановке, – всхлипнула Пенелопа.

– Тогда мы бросились бы друг другу в объятия и начали бы все сначала, – горько усмехнулся он.

– Это правда. Но мне невыносима мысль о разлуке с тобой. Я и представить не могу такого.

– Мы будем звонить друг другу. Я тебе напишу. Береги себя, любовь моя.

Раймондо распахнул дверь, и Пенелопа ушла из его жизни, неслышно ступая по больничному коридору.

– Прошло семь лет, а я все еще спрашиваю себя: неужели мой прекрасный роман и вправду окончен? – задумчиво проговорила Пенелопа и тут же добавила: – Он так и не женился во второй раз, и у меня такое чувство, будто он ждет меня.

– Это тяжкое сомнение, дитя мое, – заметил профессор Бриганти, покачивая головой. – Я понимаю, разобраться во всем этом непросто: когда речь идет о чувствах, одного желания мало. Мне кажется, ты еще не перелезла через этот пресловутый забор. Ты годами сидишь на нем верхом, с трудом сохраняя шаткое равновесие. Твоя история похожа на многие другие, которые мне уже приходилось слышать раньше. Ты надеешься, что с течением времени все решится само собой. Но вряд ли так будет.

– Я это поняла, когда забеременела Лукой. Я надеялась, что эта третья беременность станет своего рода лекарством, целебным средством для восстановления отношений с Андреа. В течение девяти месяцев так оно и было. Кошмар начался вновь во время родов. Но это еще одна длинная история, и я ее расскажу в другой раз. Я всегда была страшной неудачницей.

Профессор Бриганти крепко ухватился за подлокотники кресла и, опираясь на обе руки, тяжело встал из-за стола. Он медленно направился к дому, обернулся на ступеньках и улыбнулся ей.

– Мы никогда и ничего не делаем случайно. Ты приехала в Чезенатико с определенной целью, и эта цель не имеет ничего общего ни с желанием наказать твоего мужа или заставить его повзрослеть, ни с проблемами твоих детей. Ты все еще любишь своего Мортимера. Если он так и не женился, то лишь потому, что ты так и не дала ему свободы. Я хорошо тебя знаю, девочка. Ты упряма, но тебе не хватает смелости сделать выбор. Чего ты ждешь? Чтобы судьба распорядилась за тебя? Но помни, пока ты медлишь, кто-то страдает из-за тебя.

Он укоризненно погрозил ей пальцем, и улыбка, игравшая у него на губах, не смягчила упрека. Он вошел в дом, и дверь за ним закрылась.

Итак, в конечном счете ее мудрый старый друг вынес о ней суждение, которое ей совсем не льстило.

Пенелопа покинула соседский сад и вошла в свой. Горы строительного мусора, беспорядок, оставленный рабочими при ремонте, не улучшили ей настроения. Как мог старый профессор попрекать ее тем, что Мортимер так и не женился, потому что она не отпустила его на свободу? Откуда такая суровость? Нет, все дело в том, что сам Мортимер не смирился с расставанием. Три месяца назад, двадцать шестого февраля, он опять, как делал это каждый год, послал ей букетик незабудок, и, как всегда, она ему позвонила, чтобы поблагодарить и сказать, что никогда его не забудет. Но это и без слов было ясно. Такое сильное чувство остается в сердце навсегда.

Пенелопа поднялась по винтовой лестнице в башенку. С севера небо затягивалось серыми тучами. Похоже, собирается дождь. Порыв холодного ветра, ворвавшись в окна, заставил ее поежиться. Она села на плетеную скамейку, вытянула ноги, прислонилась затылком к стене и задремала. Когда она очнулась, солнце уже садилось. Из сада поднимался аромат земли и листвы, умытой дождем. Услыхав доносившиеся с улицы детские голоса, Пенелопа вспомнила последнее прикосновение губ сына перед разлукой и поднесла руку к щеке, словно стараясь удержать тот последний поцелуй – не настоящий поцелуй, а щекочущее движение губ, которое умел делать только он один. Ее сердце переполнилось нежностью. Она встала и спустилась вниз.