Скалолазка и мировое древо - читать онлайн книгу. Автор: Олег Синицын cтр.№ 15

— Поняла. Но у меня вопрос...

Взглядом он едва не вогнал меня в землю. Пришлось оставить вопрос при себе. Кларк выдержал долгую паузу, затем направился к лестнице. Ирбис подтолкнул меня прикладом автомата идти за ним.

Я дошла до каменных ступеней и стала подниматься по ним вслед за Кларком. Хорошо, что надела на юбилей джинсы с блузкой, а не платье, как собиралась. Не знаю, что будет дальше, но такая одежда больше подходит для исследования развалин, которых впереди, вероятно, в избытке. Уже сейчас ступени иногда исчезают из-под ног. Я все боялась, что провалюсь в какую-нибудь дыру, сломаю лодыжку и меня пристрелят за ненадобностью, как захромавшую кобылицу.

Впереди мелькали фонари тех, кто шли первыми. Один из лучей скользнул выше, и я увидела, что лестница заканчивается фасадом древнего храма, врезанного в склон. Его архитектура пострадала от времени, горельефы стерлись и потеряли объем. Две колонны, поддерживающие массивный козырек, едва стояли, а на самом козырьке выросло дерево.

Это не буддийский храм, хотя очень похож. Буддийские я знаю, в одном из них меня всего месяц назад поймали разгневанные камбоджийские монахи. Скорее всего, что-то ближе к Индии. Выходит, я нахожусь в Индии?

Под колоннами чернел прямоугольник входа. Сероглазый парень и двое боевиков там остановились. Почему-то не решились войти внутрь, хотя на крутых ступенях неудобно стоять. Вскоре мы с Кларком дошагали до них. Я увидела, что вещами, которые военные вытащили из «хаммера», были два альпинистских рюкзака «Millet» и большие шестидесятиметровые мотки статической веревки.

— Храм построен в третьем веке до нашей эры, — сказал Кларк. Через секунду я сообразила, что он это рассказывает мне. — Землетрясение в шестом веке разрушило внутренние помещения. Пол и восточная стена провалились. Одна из плит, составляющих стену, застряла в расщелине на глубине сорока метров...

Пока он это объяснял, из отверстия подуло прохладным воздухом, пахнущим гнилью. Я поежилась.

— На этой плите текст на санскрите брахманов. Ты знаешь его?

— Изучала.

— Ты спустишься в расщелину и прочтешь текст.

Я глянула на боевиков, которые привязывали веревки к вбитым у основания колонн крюкам. Мотки они оставили перед входом. Очевидно, расщелина начинается сразу за порогом, вот почему они не пошли внутрь.

Сероглазый парень тайком поглядел на меня. Ему было интересно, на кого это шеф тратит столько слов? Хотя в его взгляде сквозило сочувствие. Или мне показалось?

— Кто-то уже спускался туда? — спросила я.

Кларк качнул подбородком.

— Если так, то почему он не сфотографировал текст? Показали бы снимок специалисту по языкам, не пришлось бы жечь вертолетный керосин, чтобы тащить меня на край света.

Он сунул руку во внутренний карман пиджака и достал фотографию. Через секунду снимок оказался в моих руках.

На снимке была запечатлена каменная плита, но только я впервые видела такую. Ее поверхность покрывал тонкий слой серебра, на котором виднелся текст длиною около двенадцати-пятнадцати строк, В противоположных углах снимка белели два пятна — наверно, при съемке использовалась пара вспышек. Качество изображения было высоким: на краях плиты можно различить каждую трещинку и даже структуру камня. Но сам текст был размыт. Символы расплылись, потеряв всякие очертания, словно в середине кадра вдруг исчезла резкость. Прочесть такой текст было нереально.

— Текст разъедает негатив и нарушает построение пикселов на цифровой фотографии, — пояснил Кларк. — А когда используешь кальку, то с нее осыпается краска. Текст невозможно скопировать. Его можно лишь прочесть. Специалист по языкам, который это сделает, — ты.

— Вы отпустите меня домой?

— Обещаю, что ты продлишь себе жизнь, пока будешь заниматься переводом.

С ним не поторгуешься. Да у меня и аргументов-то нет, чтобы торговаться. А у него есть аргументы, особенно один. Убийственный. В прямом смысле.

Кларк направился к черному проему входа. Я поплелась за ним, закатывая рукава у блузки и дрожа от волнения. Боевики уже привязали веревки к крюкам. Вытащили из рюкзаков страховочную беседку и набор зажимов.

Затем достали второй комплект.

Для кого?

— Я пойду с тобой, — объяснил Кларк.

У меня внутри все оборвалось.

В глубине души я надеялась, что, спустившись в расщелину, если не сбегу, то хотя бы окажусь на расстоянии от него. За то время, что я рядом с этим монстром, у меня не осталось ни сил, ни эмоций. Если и спускаться придется вместе — то это совсем угнетающий расклад.

— Что нам делать, пока вас не будет, господин? — спросил сероглазый парень.

— Ждать.

— Мне связаться с поисковиками? Предупредить, чтобы были наготове?

— Я сказал — ждать! Твоя забота, чтобы электроника была в порядке и связь работала. Остальное — не твое дело, Мерфи!

Парень на миг окаменел, а затем кивнул шефу, как мне показалось, сделав над собой усилие.

А я делала вид, что не слушаю их разговора, цепляя на себя страховочную беседку и затягивая ремни на поясе и бедрах. Контакт с родным инвентарем вызвал маленькую радость. А еще напомнил дом. Не тот дом, что на Большой Пироговской, и не дом бабушки. Мой настоящий дом, который находится в горах. На отвесных скалах и карнизах. На поднебесных вершинах и хребтах. Там я отдыхаю, там нахожу покой.

Давненько я не бывала дома. Давненько в горы не выбиралась. Моталась по докторам и клиникам, ухаживая за мамой, пытаясь вернуть ее. В результате ничего не добилась, а мама притянула меня к себе так сильно, что родное скалолазание осталось за бортом моей жизни.

— Можно взять «кошку»? — спросила я у Мерфи, указав на стальной якорек с тремя лапками, поблескивающий в рюкзаке среди остального снаряжения.

Секунду подумав, Мерфи разрешающе кивнул.

Я повесила «кошку» на пояс, предварительно привязав к ней моток веревки. Удобная вещь «кошка». С ее помощью можно бросить веревку туда, куда не дотянуться рукой.

Кларк скинул пиджак, оставшись в водолазке. Пока он цеплял на себя беседку, я тайком смотрела на него. В его движениях было что-то необычное, завораживающее, почти божественное. В нем чувствовались сила и гибкость, нехарактерные для его возраста. А больше всего меня поразило то, как он одним махом затянул бедренный ремень и застегнул его в пряжке. Даже я так не умею.

Тем временем боевики встали возле входа в храм и стали спускать веревки в темный проем. Я заглянула между их спин, и... мне стало дурно. Сразу за входом начинался беспросветный провал. Храм был вырублен в цельном куске скалы, поэтому с потолка свешивались ряды колонн, обломанные снизу. Они напоминали зубья в пасти хтонического змея. И все-таки самым ужасным было то, что в провале кто-то находился.