Хрупкая душа - читать онлайн книгу. Автор: Джоди Пиколт cтр.№ 97

— Доброе утро» дамы и господа! — сказала я. — Я хотела бы рассказать вам об одной маленькой девочке по имени Уиллоу О’Киф.

Я подошла ближе к скамье.

— Ей шесть с половиной лет, и за свою жизнь она сломала шестьдесят восемь костей. Последний раз это произошло в пятницу вечером, когда ее мать вернулась домой после отбора присяжных. Уиллоу побежала и поскользнулась. Она сломала бедро, и ей пришлось вшить специальный стержень. Но случалось и такое, что Уиллоу ломала кости, попросту чихнув, или наткнувшись на угол стола, или ворочаясь во сне. Дело в том, что Уиллоу больна несовершенным остеогенезом — болезнью, известной вам как «стеклянная кость». Это означает, что всю свою жизнь она будет ломать одну кость за другой.

Я подняла правую руку.

— Я ломала руку лишь однажды, еще во втором классе. Девочке по имени Лулу, третировавшей весь класс, показалось, что смешно будет столкнуть меня с гимнастической лесенки — проверить, умею ли я летать. Я почти ничего уже не помню о том переломе. Помню только адскую боль. Каждый раз, когда Уиллоу что-нибудь ломает, ей больно точно так же, как было бы больно нам с вами. Отличие лишь в том, что она ломает их быстрее и чаще. В силу этих обстоятельств ее жизнь с самого рождения состоит из бесконечных задержек роста, реабилитаций, курсов лечения и операций. Жизнь Уиллоу, иными словами, состоит из боли. А жизнь ее матери, Шарлотты, — из пауз.

Я, подошла к нашему столу.

— Шарлотта О’Киф была преуспевающим поваром-кондитером и умела пользоваться своей силой. Ей было не привыкать таскать пятидесятифунтовые мешки с мукой и месить неподатливое тесто — теперь же каждое ее движение предельно осторожно, поскольку даже неуклюжее объятие может привести к перелому. Если вы спросите Шарлотту, она скажет вам, что горячо любит свою дочь. Она скажет, что гордится своей дочерью. Но о своем акушере-гинекологе и бывшей подруге — Пайпер Рис — она сказать этого не сможет. Поскольку, дамы и господа, эта женщина знала, что плод развивается ненормально, но скрыла этот факт от Шарлотты, тем самым лишив ее выбора, гарантированного каждой будущей матери.

Снова развернувшись к присяжным, я раскрыла кулаки, словно удостоверив свою безоружность.

— Только не думайте, дамы и господа, что вам придется разбираться с эмоциями. Шарлотта О’Киф обожает свою дочь — это аксиома. Разбираться нужно будет с фактами, фактами, которыми Пайпер Рис располагала и которые предпочла утаить, несмотря на безграничное доверие со стороны пациентки. Никто не винит доктора Рис в том, что Уиллоу родилась больной. И тем не менее доктор Рис виновна — виновна в том, что не предоставила супругам О'Киф информацию в полном объеме. Понимаете, на ультразвуковом обследовании, проведенном на восемнадцатой неделе беременности, признаки остеопсатироза были уже очевидны. Но доктор Рис их проигнорировала. Представьте себе, что вы, уважаемые присяжные заседатели, приходите в зал суда, ожидая от меня подробных сведений о рассматриваемом деле, и я даю вам эти сведения — но умалчиваю об одном крайне важном обстоятельстве. А теперь представьте, что через несколько недель после вынесения вердикта вы об этом обстоятельстве узнаёте. Какие бы чувства вы испытали? Разозлились? Встревожились? Почувствовали себя обманутыми? Возможно, вы даже потеряли бы сон, размышляя о том, как эта информация могла повлиять на ваше решение. Если бы я предоставила вам неполную информацию на суде, это было бы достаточным основанием для апелляции. Но когда неполную информацию предоставляет врач, это называется врачебной ошибкой.

Я постаралась заглянуть в глаза каждому присяжному.

— Теперь же я попрошу вас представить, что сокрытые мною обстоятельства изменили бы не только приговор, нол всё ваше будущее. — Я вернулась к своему стулу. — Именно поэтому, дамы и господа, Шарлотта О’Киф сегодня находится здесь.

Я чувствовала на себе неотрывный взгляд Пайпер.

Когда Марин встала и заговорила, я оказалась беззащитна перед ней, до того удобное открылось обозрение. Ее глаза прожигали дыры в моей коже. Мне пришлось отвернуться, чтобы не вспыхнуть.

Где-то за спиной у нее сидел Роб и тоже не сводил с меня глаз — двух булавок, двух лазерных лучей. Я была вершиной, а они — прямыми, что сходились во мне под углом. Под острым, неполным углом.

Пайпер перестала быть похожа на себя. Она похудела и состарилась. На ней была одежда, которую раньше она бы первая высмеяла. Такие тряпки, как она считала, годились только клушам, кудахтающим над своими дочками-фигуристками.

Интересно, изменилась ли я сама. Да и возможно ли это в принципе, учитывая, что, подав на нее в суд, я автоматически стала чужим для нее человеком? Человеком, в котором она больше не узнавала меня.

Марин, вздохнув, села рядом со мной.

— Ну, началось, — прошептала она.

Гай Букер встал, застегивая пуговицы пиджака.

— Я не сомневаюсь, что Уиллоу О’Киф действительно сломала — сколько там сказала мисс Гейтс? — шестьдесят восемь костей. Но помимо этого Уиллоу праздновала в феврале день рождения и темой вечеринки были естественные науки. Над кроватью у нее весит плакат Ханны Монтаны, а на окружных соревнованиях она продемонстрировала лучшую технику чтения. Она терпеть не может оранжевый цвет и запах вареной капусты, а на прошлое Рождество попросила у Санты обезьянку. Иными словами, дамы и господа, Уиллоу О’Киф во многом очень похожа на всех остальных девочек шести с половиной лет от роду.

Он приблизился к скамье присяжных.

— Да, она инвалид. Да, она требует особого ухода. Но разве это значит, что она не имеет права на жизнь? Что ее рождение — ошибочно? Потому что в этом и заключается суть нашего разбирательства. Гражданское правонарушение не назовут «ошибочным рождением» просто так. Поверьте, это не у всякого уложится в голове, но эта мать, Шарлотта О’Киф, действительно уверяет, что сожалеет о рождении собственного ребенка.

Меня как будто пронзило молнией.

— Вы услышите от матери Уиллоу, сколько страданий приходится переносить ее дочери. Но от ее отца вы узнаете, как беззаветно Уиллоу любит жизнь, и сколько радости она принесла в его жизнь, и как он относится к этому так называемому «ошибочному рождению». Всё верно, вы не ослышались. Даже муж Шарлотты О’Киф не согласен с ее притязаниями и отказался участвовать в этом хитроумном плане по опустошению глубоких карманов страховой компании.

Гай Букер подошел к Пайпер.

— Когда люди узнают, что у них будет ребенок, они, конечно, надеются, что тот родится здоровым. Всем нужны идеальные дети. Но никто ведь не дает вам гарантии. На самом деле, дамы и господа, Шарлотта О’Киф преследует всего лишь две цели: обогатиться и свалить вину на кого-то другого.

Бывало так: я что-нибудь пекла, открывала духовку на уровне глаз — и мне в лицо ударяла такая мощная волна жара, что я на мгновение слепла. Слова Гая Букера произвели на меня точно такой же эффект. Я поняла, что Марин права. Я могу сказать, что люблю тебя, и подать иск об «ошибочном рождении» — и противоречия не возникнет. Это как запретить человеку, увидевшему что-то зеленое, вспоминать этот цвет. Я никогда не забуду прикосновения твоей руки и звука твоего голоса. Я не могу представить свою жизнь без тебя. Если бы я никогда тебя не видела, это была бы совсем другая история — не наша, а чья-то чужая.