Огненная река - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Угрюмова cтр.№ 86

– Это правда, принцесса. Бабушка старается, она молодчина, и редкий бы воин вынес столько страданий, сохранив рассудок, но двигаться она не может.

Каэ не стала спрашивать, откуда таурта Феана узнала о прибытии отрада сангасоев. Тем более она почувствовала, что никаких темных мыслей у сайнанга не было, и приняла приглашение.

– О! – воскликнул юноша. – А вон и моя свита пыхтит. Бедняги, я от них оторвался и поехал дворами. А им спесь не позволяет. Тащатся по центральной улице, жарятся на солнце, да и дорога длиннее. Но все же успели.

Куланн только-только удивился, что родственник таурты прибыл без свиты и стражников, как они уже появились из-за угла. Пышная процессия мулов и коней и огромных добродушных слонов, украшенных попонами и султанами из перьев. Звенели золотые и серебряные колокольчики, звякали доспехи стражей, одетых по такому торжественному случаю в сверкающую сталь, раскалившуюся на солнце, отчего смуглые лица воинов были покрыты капельками пота. Добрые три или четыре десятка сановников напоминали яркий цветник, который ползет куда-то по своим делам. Барнаба с восхищением уставился на одного из первых всадников, ехавших в беседке на спине слона. Он был такой же толстый, такой же невообразимый и разноцветный, как и само Время. Пухлые пальцы вельможи были унизаны драгоценными перстнями, плащ больше походил на парус корабля, спускаясь чуть ли не до земли.

– Хочу такого же слона, – заявил Барнаба, повернувшись к Каэ.

– Вот закончится все, так хоть десяток. А пока не приставай.

– Ты вечно отмахиваешься от чужих проблем, – обиделся тот. – Ладно, подожду. Но учти, не меньше пяти.

– По рукам.

Сползший с разморенного мула сановник уже собрался было произнести речь, примерный текст которой, набросанный на листке, он сжимал в руках. Но Каэ бросила на юного сайнанга умоляющий взгляд, и умница Эльбеской все понял. Жестом остановил вещающего и приказал двигаться во дворец, где благородных гостей с нетерпением ждала таурта Феана.

* * *

Несколько часов путешественники приходили в себя от жары и усталости, отмокая в прохладных бассейнах и отдыхая на прохладных простынях. Все еще наслаждались покоем, тишиной и свежестью, когда Каэтана вызвала служанку и сообщила ей, что она готова навестить государыню. Некоторое замешательство вызвал ее категорический отказ оставить в покоях Такахай и Тайяскарон – к таурте нельзя было входить с оружием. Но подоспевший сайнанг разрешил проблему, взяв на себя смелость разрешить Каэ эту вольность.

– Они будут лежать где-нибудь рядом, в ножнах, и никому не помешают, – пояснила Каэ.

– Хорошо, принцесса, – согласился Эльбеской. – Будет так, как вы того пожелаете. Это приказ таурты.

Комната государыни была пропитана тяжелым запахом притираний, снадобий и трав. Зашторенные окна почти не пропускали свет. Воздух здесь был еще более спертый, чем в остальной части дворца. Сайнанг вежливо пропустил Каэ вперед себя, вошел следом и закрыл двери. Слуги и телохранители за ними не последовали.

Таурта Феана лежала на огромном ложе, до пояса укрытая вишневым покрывалом. Она была такая маленькая и сухонькая, а кровать такая необъятная, что Каэ не сразу заметила государыню. Та лежала погруженная в полумрак спальни, словно в пещере, опираясь на груду подушек. Лицо ее было алебастрово-белым и покрытым тонкой сетью морщин. Уголки рта были страдальчески опущены, а огромные черные глаза глубоко запали. Однако лицо еще хранило следы былой красоты – красоты неземной, удивительной и редкой. Каэтана ни к селу ни к городу подумала о том, что не знает ничего о муже Феаны и отце Эливагара. Больше всего богиню поразили волосы старой государыни – роскошные, золотистые, как у юной девушки, они жили собственной жизнью, окутывая королеву так плотно, что Каэ вначале и приняла их за одеяние.

Повелительница Хартума пошевелилась при ее появлении и подняла высохшую, тонкую до прозрачности руку.

– Я рада видеть тебя. Более того, я счастлива. Эльбеской, мальчик, посмотри, нет ли кого за дверью?

– Нет, бабушка.

– Вот и хорошо, – улыбнулась таурта. Улыбка осветила ее лицо, и оно внезапно просветлело. – Я знаю, кто ты и зачем прибыла на Иману, прекрасная богиня, – неожиданно сказала она, обращаясь к Каэтане. – Не бойся, я спокойно говорю это при моем внуке, потому что он заслуживает такого же доверия, как ты сама и как мой покойный сын Эливагар. Я не знаю, сколько еще смогу править Хартумом. Единственный мой наследник – этот юный сайнанг, но для него, прекрасного, молодого, еще не начавшего жить, – это страшное наследство, ибо он честный человек. И не перебивай меня, – строго сказала таурта, приказывая юноше молчать. – Сядь в сторонке. Я не для того ждала Кахатанну, чтобы воспитывать тебя в ее присутствии...

Да, я знаю, что ты – Богиня Истины. И твой путь привел тебя сюда за талисманом Джаганнатхи. Я рада, что дождалась. За этим талисманом стали охотиться вновь лет двадцать пять назад. Первый посланник пришел к моему супругу, таурту Кэдмону, и попросил уступить его повелителю некую вещь в обмен на покровительство и любые блага, какие пожелает иметь государь Хартума. Мы знали, что это значит. И прекрасно представляли себе, чем чреват отказ. Кэдмон, мой возлюбленный муж, был настоящим рыцарем, он и сына вырастил таким. Ни страдания, ни горе, ни угроза скорой смерти не принудили его открыть тайну талисмана. Он погиб через два года при невыясненных обстоятельствах. Но я и без выяснений знаю, что его убили сторонники Ишбаала.

Таурте было тяжело говорить, и она некоторое время хватала ртом воздух. Сайнанг подал ей кубок с каким-то питьем, очевидно целебным, потому что ей заметно полегчало. Еще через минуту старая государыня продолжила свой рассказ:

– Ты, должно быть, удивлена, что все это мне известно и что я узнала о твоем прибытии. Открою тебе свою тайну. Я не человек. Я альсеида. Ты удивлена? Ты не представляешь себе, что альсеида может быть такой старой и уродливой?

– Ты прекрасна, Феана.

– Я была прекрасной. Я была ослепительной, когда встретила Кэдмона, человека Кэдмона, и полюбила его. Я ушла из своего леса и стала его женой. Хотя он предупреждал меня, что на его предках и на нем самом лежит проклятие – некая тайна, известная членам его рода. Но мне было все равно, я мечтала принадлежать ему, и моя мечта сбылась. Эливагар унаследовал внешность отца и его чистую душу.

После смерти моего супруга Кэдмона сын стал тауртом Хартума. Это было большим горем для меня, но я не могла ничего изменить. Еще когда посланник Ишбаала явился к Кэдмону, мы заранее попрощались и условились, что я постараюсь сопротивляться Злу столько, сколько будет моих сил. И что наш сын тоже постарается. О! Он был могучим и чистым душой, я уже говорила... Он выдержал десять лет. Он счастливо избежал многих ловушек, не поддался искушениям, перенес страдания. Его невеста умерла незадолго до свадьбы. Вот почему у Эливагара нет детей. А потом мы подумали, зачем обрекать еще одну невинную душу на горе и муки? Я знала, что он не вернется с той охоты. Он сам мне сказал, что к нему придет смерть. И я осталась одна – ждать того, кто должен спасти мир. Я понимаю, богиня, что тебе тяжко это слышать. Спасение мира – неблагодарное занятие и отнимает жизнь, не давая взамен ничего, кроме сознания выполненного долга. Но у тебя все получится. На свое горе, я владею даром прорицания. И я прорицаю тебе успех. Вряд ли ты будешь ему рада, но я не стану отравлять твою жизнь предсказанием того, что случится еще очень не скоро. Зачем? Это лишняя боль...