Индиго - читать онлайн книгу. Автор: Грэм Джойс cтр.№ 42

— Я был в доме твоего отца вчера вечером, как и обещал. Ты знаешь, как трудно найти место для машины, поэтому я оставил ее на соседней улице и пошел к дому пешком. Дверь была открыта. Из дома доносилась оперная музыка, очень громкая, Луиза. Я вошел, из кухни пахло готовящейся едой, и я подумал: наверно, брат Луизы вернулся. Но потом я услышал голоса на кухне. Кто-то с кем-то ругался… Из ниши в прихожей можно заглянуть в кухню. И вот привет! Это наша приятельница Натали. Кричит на двух молодых людей, похожих на хиппи, Луиза, грязных хиппи или вроде того. Видела таких? Но я не могу разобрать, о чем они спорят, потому что музыка такая громкая. Оглушительный Пуччини. Потом Натали швыряет в одного из них сковородку, полную соуса, горячего, я думаю, соуса, попадает в него, и соус течет у него по руке. Он хочет убить Натали, но второй оттаскивает его. Еще какие-то слова, и парни уходят… И что удивительно. Они проходят рядом со мной и не видят меня. Конечно, я стою в нише, в тени, но они идут прямо на меня и не видят, а потом уходят. Натали в кухне бьет посуду, кричит — Луиза, эта женщина сквернословит, ругается самыми последними словами — и выходит из кухни, идет точно так же, прямо на меня, и меня не видит, я слышу ее шаги на лестнице: топ-топ-топ. Но на полпути она останавливается. Ты слушаешь меня?

— Да, я слушаю, — ответила Луиза.

— Она медленно, очень медленно возвращается, спускается по лестнице, идет обратно по коридору, чтобы посмотреть на меня во второй раз. «Что ты тут делаешь?» — говорит она мне. Ну, я отвечаю на итальянском, потому что, извини меня, если приходится с кем-то ругаться, я предпочитаю делать это на родном языке. Итак, я отвечаю: «О том же я мог бы спросить тебя». — «Это мой дом», — говорит она. «Нет, не твой, и я ищу на него покупателя, трах-тарарах…» Ну, полчаса мы так спорим, и наконец она уходит, но пока она не ушла, я спрашиваю ее о Джеке.

— Сказала она что-нибудь? — попыталась Луиза прервать взволнованный рассказ Альфредо.

— Натали замолкает, когда я спрашиваю о Джеке. Успокаивается. Смотрит на меня очень странно. Потом говорит: «Почему тебя интересует Джек?» — «А ты, наверно, его любовница, si?» [21] — «Да пошел ты!» — говорит она. «Сама пошла!» — говорю я. Тогда она улыбается, так отвратительно, и говорит: «Джек ушел туда», — «Туда? Куда туда?» Она: «Ты не хочешь убраться из моего дома?» — «Мадам, это не ваш дом, и я вызову carabinierie, чтобы они взглянули на эту кастрюльку с тушеным мясом». Тут, Луиза, снова грязные ругательства, вопли, гримаса, как у сицилийской шлюхи, потом она мчится прочь, вскакивает на свой мотороллер, р-р-р-р, и я остаюсь на крыльце в дыму от ее «веспы». Что я могу еще сказать?

Луиза вздохнула в трубку.

— Какая сука, а?

— Точно.

— Но знаешь, Луиза, мне надо поговорить с Джеком, спросить, чего он хочет от меня. Я имею в виду, все эти люди не должны быть в доме. Может, мне обратиться в полицию?

— Не знаю, что и посоветовать, Альфредо. Делай, что обычно делаешь в таких обстоятельствах. Но мы по-прежнему не имеем понятия, где Джек.

— Ты права, не имеем. — Последовала международная пауза, потом Альфредо встрепенулся: — Тогда скажи, в следующий раз, когда будешь в Риме, куда хочешь пойти?

— А что мне волноваться, если он пропал в Риме? Какое, черт возьми, мне до него дело? Какое, черт возьми, тебе до него дело, опомнись! Лучше о себе позаботься, — отмахнулась Дори, пощекотав Билли пальцем.

Дори отрезала два куска яблочного пирога, испеченного по рецепту своей матери, положила на тарелки и с этим советом преподнесла сперва Луизе, потом Билли. Луиза приняла тарелку и не удержалась, едва заметно поморщилась. Вид у пирога был тот еще: корочка провалилась в жидкую начинку, тесто с одного бока вздулось, с другого — подгорело. Билли откусил кусочек, тут же выплюнул на середину комнаты и потер свой маленький язычок.

— Он кое-что съел в машине по дороге, — соврала Луиза. — Он не голоден.

— Может, ему просто не нравятся мои пироги? — Дори подалась вперед, в глазах — опасный блеск.

— Нет. Просто он не голоден, — Она откусила сама и заморгала — такая это была кислятина.

Дори откинулась на спинку стула.

— Дочь, ты совершенно не умеешь притворяться. Совершенно.

— Правда? — Луиза поставила тарелку на стол. — Так и быть, признаюсь, мам. Пироги у тебя отвратительные. Больше того, все, что ты готовишь, поразительно невкусно. Ну вот, высказалась наконец. Всю жизнь собиралась тебе это сказать. Всю жизнь мучилась, и ты это знаешь. Думала, мы так и будем притворяться, но теперь, когда с этим покончено, должна тебе сказать, что последние лет двадцать пять я хотела спросить: как тебе удается так ужасно готовить?

Дори, ничуть не обидевшись, поскребла в затылке.

— Не всегда так было. Но твой отец был большой привереда в еде. Потом, когда наши отношения испортились, я подумывала его отравить. Вряд ли я когда-нибудь решилась бы. Просто хотелось подсыпать ему яда в еду, понимаешь? Так и подмывало. Каждый раз, как готовила. А потом, даже когда он уже умер, не могла яйца сварить, чтобы со злостью о нем не вспомнить. Может быть, в этом все дело.

— Мам, когда-то ты наверняка любила его. Наверняка было в нем что-то такое, что привлекало тебя.

— О, конечно, было. Только я уже не помню, что именно.

— Вы провели медовый месяц в Риме. Это хоть ты помнишь?

Дори взглянула на Билли, лепившего из пирога липкий шар.

— Он стал лучше спать по ночам?

— Нет. Он постоянно засыпает днем, потому что очень устает. Такое впечатление, будто он борется с этим. Будто боится уснуть ночью.

— Он больше похож на того парня, чем на тебя.

Луиза пару раз приезжала в Мэдисон с отцом Билли.

Луиза внимательно посмотрела на Билли, ища подтверждения словам матери.

— Да. Ты права. Слушай, когда-нибудь ты должна рассказать, что этот человек сделал тебе такого.

— Скорее, не сделал, а мог сделать, — вздохнула Дори, — Я предвидела, что нас ждет, забрала тебя и ушла, и если бы не суд и его ежемесячные чеки, он бы никогда тебя больше не увидел… Подними он хоть раз на меня руку, было бы понятней. Но твой отец всегда сдерживался, хотя я чувствовала, какая в нем кипит ярость. Он действовал не так. Ты знаешь, что он ничего не давал мне выбирать из одежды самой? Все контролировал. Как-то мы встретились с ним в центре Чикаго. Прекрасный солнечный день. Я купила новые темные очки, моднющие, дорогие. Так представь, что он сделал: когда мы проходили по мосту, он сорвал их с меня и швырнул в реку. Мы только шесть месяцев были женаты, но у меня до сих пор в ушах не церковные колокола, дорогая, а его рык. Чего только не делал, чтобы достать меня. Играл мной… Это слишком долго продолжалось. Он много чего пытался заставить меня делать, но я не желала даже говорить об этом. Был один парень из простых, с которым мы обычно выпивали в старом «Рандеву». Он, как говорится, глаз на меня положил, и твой отец захотел, чтобы я привела его домой и легла с ним в постель, а он бы наблюдал за нами, сидя в шкафу. Вот каков он был. Это было частью большого плана. Представляешь, какого? Он едва не заставил меня участвовать в нем. Мне в последнюю минуту удалось увильнуть. Я много такого же могла бы рассказать… Но убежать я решила, когда он принялся за тебя, и я застала его за этим занятием. Понимаешь, ему нравилось переделывать под себя всех, кто был рядом. Переделывать и подчинять. Господи боже, они были для него как подопытные кролики! Он превратил это в настоящую науку. Ты стала вести себя как-то странно, и я не могла понять почему. Он изображал из себя примерного отца, изображал очень убедительно, всегда был готов сидеть с тобой. Но потом я его застукала… Тебе было примерно столько же, сколько сейчас Билли, ты только начала говорить. Я вернулась откуда-то чуть раньше, это было в той квартире в Дирборне. Он играл с тобой, это было так мило: мячик, игрушечная посуда и все такое. Я хотела незаметно подкрасться к вам сзади и обнять, но тут увидела, что он ведет себя как-то странно. Ты протянула правую руку к ярко-синему мячу, а он шлепнул тебя по руке, причем сильно шлепнул. Ты заплакала. Тогда он взял твою левую руку и вложил в нее мяч, обнял тебя и поцеловал. А потом сказал: «Возьми мячик, Луиза!» Ты опять протянула правую руку, и он снова шлепнул тебя и повторил все сначала. Я смотрела на это разинув рот. Поганец пытался сделать из тебя левшу! Только представь! Он проводил опыты на тебе, Луиза. Как те варвары, которые заставляют маленьких левшей пользоваться правой рукой, разве что наоборот. На тебе. Из любопытства… Как он подпрыгнул, когда я подошла сзади! Конечно же, он все отрицал. Пытался делать вид, что не понимает, с чего это, мол, я на него накинулась. Но я застукала его на месте преступления. Это все мне сразу объяснило. Странные вещи, творившиеся с нашими друзьями, и его кружок художников, и все те безумства. Я поняла: тебя нужно спасать, и подала на развод. Он рассвирепел, когда узнал. Сопротивлялся всячески. Я тебе рассказала лишь половину того, что было, потому что и этого достаточно.