История О - читать онлайн книгу. Автор: Полин Реаж cтр.№ 3

Ей объяснили, что подобным образом с ней будут обращаться и впредь, до тех пор, пока она живет в замке. Днем ей больше не будут завязывать глаза, и она сможет видеть лица тех кто будет насиловать и истязать ее. Ночью — наоборот. Исключения предусмотрены лишь в тех случаях, когда потребуется, чтобы она видела чем ее бьют — плетью или хлыстом; тогда ей не станут надевать на глаза повязку, но мужчины будут закрывать лица масками.

Возлюбленный помог О. подняться и, запахнув на ней плащ, усадил на подлокотник большего кресла, стоявшего возле камина. Руки ее были по-прежнему связаны. Ей показали черный длинный хлыст из тонко обтянутого кожей бамбука (нечто подобное можно иногда встретить в магазинах, торгующих конской упряжью); а так же кожаную плеть, состоящую из шести узеньких ремешков, на конце каждого из которых был небольшой узелок, и еще одну плеть, представляющую собой десяток тонких жестких веревок на которые были нашиты железные шарики. Для того, чтобы О. хоть немного представляла себе мощь этой страшной игрушки, ей развели ноги и провели плетью по животу и нежной коже внутренней поверхности бедер. О. задрожала от такой ласки. На низком столике, что стоял недалеко от кресла, были разложены стальные цепочки, кольца с шипами, ключи. Вдоль одной из стен библиотеки тянулась деревянная галерея, поддерживаемая двумя толстыми колоннами. О. заметила, что в одну из колонн вбит массивный крюк, причем на такой высоте, что дотянуться до него можно было лишь встав на цыпочки.

О. торжественно объявили, что сейчас ей освободят руки, но лишь за тем, чтобы привязать ее к колонне с крюком и преподать ей первый урок должного послушания. Возлюбленный поднял ее, одной рукой обнимая плечи, а другой поддерживая ее за ягодицы, и поднес ее к колонне. От этого прикосновения у О. перехватило дыхание и сладкая пелена заволокла сознание.

Минуту спустя она уже стояла с поднятыми вверх руками, которые были надежно привязаны к крюку цепью, пропущенной через браслеты на запястьях. Ей пообещали, что бить будут лишь по бедрам и ягодицам, но при этом добавив, что кто-нибудь может и нарушить обещание. Время от времени они будут делать перерывы. Ей так же разрешили стонать и кричать — это не возбранялось. Но заметили, что своими стенаниями и слезами ей не удастся разжалобить их, поэтому пусть не старается.

О. решила, что будет молчать и не издаст ни единого звука. Хватило ее совсем ненадолго. После первых же ударов она закричала, слезно умоляя их отпустить ее, пожалеть, остановиться… Они оставались глухи к ее мольбам. Пытаясь увернуться от обжигающих ударов плети, она, теряя разум, неистово извивалась на цепи, словно червяк, и подставляла тем самым под эти удары не только ягодицы, но и живот, и бедра. Это, видно, не понравилось мужчинам, и они, прервав ненадолго свое занятие, принесенной тут же веревкой крепко привязали О. к колонне. Теперь удары приходились на те места, которым они предназначались.

О. прекрасно понимала, что взывать за милостью к возлюбленному глупо, поскольку именно он привез ее сюда и исключительно по его прихоти она принимает сейчас такие мучения. Более того, можно было ожидать, что он начнет действовать еще более жестоко, потому что — она почувствовала это — ее стоны и слезы доставляют ему искреннее удовольствие, видимо, как непреложное доказательство его безграничной власти над ней. И действительно, именно ее возлюбленный, заметив, что ремешки кожаной плети оставляют более слабые следы на ее теле, чем веревочная плеть или хлыст, предложил в дальнейшем использовать только эти два орудия наказания.

Тем временем, тот мужчина, что использовал О. как мальчика, возбужденный открытостью и полной беззащитностью ее исполосованного плетью зада, предложил своим друзьям сделать небольшой перерыв, чтобы он мог удовлетворить вспыхнувшее в нем желание. Получив согласие остальных, мужчина, не мешкая ни секунды, раздвинул ее горящие от ударов ягодицы и резким движением проник в нее.

— Однако, ее анальный проход не мешало бы сделать чуть шире, — заметил он, не прекращая движения.

— Ваша просьба вполне осуществима: необходимо принять соответствующие меры, — услышала О. в ответ.

Когда О. отвязали, она едва держалась на ногах. Но прежде чем отправить женщину в приготовленную для нее комнату, ее усадили в кресло и поведали ей кое-какие подробности, касающиеся правил ее нынешнего пребывания в замке. Неукоснительность выполнения этих правил подразумевалась сама собой.

Кто-то из мужчин позвонил в звонок, и через несколько минут в библиотеку вошли две уже знакомые О. молодые женщины. Они принесли О. одежду, которую ей надлежало носить во время пребывания в замке. Поверх жесткого, сильно зауженного в талии, корсета на китовом усе и накрахмаленной нижней юбки из тонкого батиста, одевалось длинное атласное платье, кружевной корсаж который оставлял почти полностью открытой приподнятую корсетом грудь. Нижняя юбка и кружева были белыми, корсет и платье — нежного лазурного цвета.

Когда О. наконец оделась, ее снова усадили в кресло. Девушки, не проронившие за все это время ни слова, так же молча направились к выходу. Неожиданно один из мужчин жестом остановил обеих. Схватив одну из них за руку, он подвел ее к О. Потом заставил девушку повернуться и, придерживая одной рукой ее за талию, другой приподнял подол юбки, с целью, как он сам объяснил, показать О., почему выбран именно такой наряд и насколько он удобен и прост.

Повинуясь сделанному ей знаку, девушка показала О., как должна закрепляться юбка: она удерживалась шелковым поясом чуть пониже груди, открывая живот, если собиралась спереди, либо обнажая ягодицы — если поднималась сзади. И в том, и в другом случае, юбки ниспадали большими складками, волнующе обрамляя прелести женского тела. О. заметила на ягодицах молодой женщины свежие следы от ударов хлыстом.

После этого О. услышала следующее: