Планета под следствием - читать онлайн книгу. Автор: Энн Маккефри, Элизабет Скарборо cтр.№ 37

На следующую ночь, выслеживая белку, она успела прыгнуть высоко в воздух как раз вовремя, чтобы уловить запах лисицы, прятавшейся всего в нескольких шагах от нее. Тишь отвлеклась, и белка бросилась в свое убежище среди древесных корней;

Тишь метнулась за ней, буквально повиснув на хвосте у маленького зверька, и вовремя: как раз в этот момент у норки появилась лиса.

Тишь забилась в нору, тяжело дыша и не обращая внимания на белку, прятавшуюся тут же. Ей хотелось выть. Ей было так трудно, она была так далеко от дома, вокруг было столько тех, кто хотел съесть ее, а она была совсем одна... Кроме того, у Тиши было ощущение, что скоро у нее снова начнется течка.

— Я совсем одна, — крикнула она. И что-то ответило ей:

— Но ты была создана быть одинокой...

— Не все время, — возразила она. И что-то ответило ей:

— Не все.

— Я боюсь, — крикнула она. — Человек убьет меня, звери съедят меня, а кошки Килкула так далеко, а их люди стали добычей Сатока...

— Кто говорил о кошках Килкула? — спросил новый голос. Другой голос, громкий — голос кота, но кота большого, гораздо больше ее самой. — Кто ты, маленькая сестра ?

— Я Тишь, последняя из моего народа, жившего в Проходе Мак-Ги, — ответила она. — Кто ты?

— Нанук. Что ты знаешь о людях, которые находятся под защитой кошек Килкула?

— Я знаю, что они в опасности. Саток убьет их, как убил нас. Он забрал девочку. Он наверняка убьет мальчика или заставит его подчиняться, как заставил всех тех, кто под моей защитой.

— Ясно. А собака? Была с ними собака? Она вполне ничего для собаки.

— Она мертва. А ты.., далеко? — спросила Тишь.

— Два дня дороги от того места, где мы оставили мальчика и девочку.

— Я в пути уже два дня.

— У тебя короткие лапы.

— Я боюсь. Я одна.

— Я иду, — ответил голос Нанука. И чуть позже добавил:

— И нет, я не ем моих маленьких родственниц.

* * *

Банни и Диего видели следы кошки на снегу, но были слишком заняты, чтобы обратить на это внимание. Они оба плохо спали. Выбравшись из деревни, Диего погрузился в раздумья, а Банни болтала без умолку.

Диего достаточно хорошо знал девушку, чтобы заметить, что ее руки дрожат. Ее лицо, как и лицо самого Диего, было покрыто синяками и царапинами, губы распухли. Диего казалось, что у него в голове стучат кузнечные молоты; возможно, думал он, и Банни чувствует то же, что и он. Однако, несмотря на то, что девушка все время говорила, она не сказала ни слова о головной боли, да и вообще не жаловалась: большей частью она была разгневана. Как могли эти люди позволить Сатоку сделать такое!.. Как он сумел сделать такое с людьми — и с планетой?!.

Диего не отвечал Банни. Он слушал ее вполуха, поскольку в основном был занят тем, что слагал песню. Снова он пожалел о том, что у него нет инструмента: ему хотелось создать для песни гневную музыку, и он чувствовал, что даже самый большой барабан ему тут не поможет.

Когда молодые люди сделали привал на ночь, Диего начал записывать свою песню; Банни смотрела на него с интересом, не прекращая говорить. Теперь ее голос звучал, как шорох дождя или урчание мотора. Диего кивал и хмыкал, однако все его мысли были заняты песней.

Заживо похороненная, кричащая:

Камни сдавлены,

Корни скованы,

Земля задушена

Белой смертью, похожей

На снежный покров:

Дар того,

Кто сын

И не сын тебе.

Диего прекратил писать. Планета должна услышать песню об этой убитой ее части, но песня была еще не завершена, что-то в ней было неверно. Здесь нужна была песня лучше, чем эта. Диего спел Банни то, что у него сложилось. Девушке песня понравилась, но Диего напомнил себе, что она гордилась и тем, какой шум был поднят вокруг ее лицензии на вождение снегохода. Нет, эта песня должна быть самой лучшей, потому что в ней рассказывается о страшных ранах, нуждающихся в исцелении...

На следующее утро по дороге к Фьорду Гаррисона оба молчали.

* * *

— Ты не котенок и не можешь вечно жить со мной в Доме, — сообщила Коакстл девочке по имени Козий Навоз.

— Я понимаю, почему ты меня прогоняешь, — ответила Козий Навоз, — потому что я ничто и никто. Но если я не могу жить с тобой, тогда давай съешь меня прямо сейчас, потому что пусть лучше меня съест друг, чем страшные дикие твари, а к Пастырю Вопиющему я не вернусь.

— Разве я говорила, что ты должна это делать, глупая малышка? Но в деревне у устья этой реки есть и другие...

— Они заставят меня вернуться, — дрожа от страха, проговорила девочка; но Коакстл сказала, что она будет ждать и наблюдать и что, если девочку попытаются вернуть, она убьет этих людей, а девочку отведет в другую деревню, подальше.

Делать было нечего. Козий Навоз подчинилась воле кошки, как подчинялась воле других людей — во всех случаях, кроме одного. Коакстл шла рядом с девочкой, но, когда они вышли на открытое место, Козий Навоз легла на спину гигантской кошки, сжала коленями ее бока и вцепилась руками в гриву — так они двигались быстрее.

Небо на западе все еще было бледно-розовым, когда над их головами раздался размеренный шум мотора одного из летающих кораблей Компании. Коакстл хотела было убежать прочь, но равнина была велика, а воздушный корабль двигался быстрее, чем гигантская кошка.

Козий Навоз следила за приближением летучего корабля с благоговейным ужасом. Она уже видела раньше другие летающие машины. Пастырь говорил, что это Ангелы-Хранители Праведных, посланные Компанией, дабы наблюдать за жителями Долины Слез. Вблизи такую гудящую птицу ей довелось видеть только однажды — когда в особенно суровую зиму небольшой отряд отправился в Боготу в поисках помощи и в ответ в Долину была послана летающая машина с запасом продовольствия. Пастырь Вопиющий неохотно согласился принять эту помощь — Козий Навоз слышала, как он ругается со своими советниками; однако ясно было, что без помощи все жители Долины умрут. Когда прилетел воздушный корабль, это было настоящим чудом: еда — больше, чем у них было за много месяцев, и теплая одежда, и даже игрушки для детей...

Поэтому-то Козий Навоз и не испугалась, когда над ними повис воздушный корабль — так близко, что можно было разглядеть через стеклянный пузырь, казавшийся единственным глазом гудящей птицы, двух мужчин, явно о чем-то споривших.

Девочка слезла со спины Коакстл. Сквозь прорехи в ее одежде просвечивало голое тело, она кожей ощущала мягкое тепло меха Коакстл. Ноги девочки были обернуты в невыделанные кроличьи шкурки мехом внутрь, шкурки воняли, но ногам было тепло. Как завороженная наблюдала Козий Навоз за приземлением воздушного корабля.

— Разве это не замечательно, Коакстл? — спросила она у кошки. Ответа не последовало, и, обернувшись, девочка обнаружила, что кошка удаляется прочь по тундре.