Эликсир жизни - читать онлайн книгу. Автор: Вера Крыжановская cтр.№ 61

Не знаю, была ли услышана моя молитва, но меня наполнило чувство относительного покоя. Из этой апатии или дремоты меня вывел звон разбитого стекла. Затем с чувством безумной радости я слышала, как меня подняли и понесли, но когда вы опустили меня в ванну, я потеряла сознание.

Очнулась я в кровати в полном сознании. Рана больше не горела, и я с удивлением увидела, что она затянулась. Я встала, оделась и выпила немного вина, так как мне еще трудно было двигать челюстями, и все члены мои точно были налиты свинцом.

Но все эти ощущения быстро рассеялись. Тогда я захотела выйти, но входная дверь была заперта, а где находится пружина, открывающая потайную дверь, я не знала. Я открыла окно и стала ждать. Я думала, что придет Нарайяна, и хотела задушить его; но вместо него явились вы, мой спаситель и благодетель! Моя признательность вам окончится только с моей смертью…

Лилиана схватила руку Супрамати, и прежде чем он мог помешать этому, прильнула к ней губами.

– Бедное создание! Я понимаю, сколько вы должны были выстрадать, – с участием сказал он, быстро отнимая руку. – Не преувеличивайте мои заслуги и не проклинайте Нарайяну! Он тоже, несомненно, много страдал и к тому же ныне он предстал пред страшным божественным правосудием, которое не оставляет безнаказанным ни одного преступления. Теперь же, дорогая мисс Лилиана, оставим прошлое и подумаем лучше о будущем.

Что думаете вы делать? Этим вопросом я не хочу сказать, что предлагаю вам труд для добывания средств к жизни; нет, я настолько обеспечу вас, что вы будете вполне независимы, но человек не может жить, не имея полезного занятия и определенной цели. Такой труд, будь это для собственного блага или для блага ближних, вы не должны презирать, мисс Лилиана. Праздность – мать всех пороков, труд же – друг и поддержка человека во всех испытаниях жизни.

По мере того как он говорил, яркий румянец разливался по лицу молодой женщины. Гнев и досада звучали в ее голосе, когда она нерешительно отвечала:

– Что же я могу делать? Я ничего не знаю, даже не умею прилично читать и писать, так как моя мать всегда говорила мне: когда обладают такой красотой, как ты, то не работают, а живут любовью.

– Такие безнравственные слова и мнения не делают чести вашей матери. То, что она называет «любовью», есть не что иное, как торговля собой. Но скажите мне, мисс Лилиана, неужели на вас не произвело никакого впечатления перенесенное вами ужасное испытание? Неужели в течение долгих часов одиночества, физических и нравственных мук вы не размышляли о ничтожестве распутной жизни, полной унизительных удовольствий, о нравственном унижении всегда находиться в зависимости от каприза легкомысленных и порочных людей, из которых никто искренно не любил вас, а Нарайяна менее других, так как под влиянием ревности он убил вас и бросил. Мне грустно говорить это, но мой покойный брат был страшный эгоист. Он никого и ничего не любил, кроме своего личного «я», совершенно поглощавшего его. Все должно было служить для его забавы, развлечения и удовлетворения его вкусов и капризов.

Я не могу поверить, что вы были счастливы, и надеюсь, что воспользуетесь жизнью, так чудесно возвращенной вам Богом, чтобы начать новое существование. Ваше воспитание было ужасно; учитесь же, развивайте свой ум и помогайте своим несчастным братьям облегчать истинную нужду – дело, приятное Всемогущему Господу.

Если вы хотите, я завтра же свезу вас к одной даме, которую искренно люблю и уважаю. Розали Беркэн – проста, добра и очень благочестива. Она будет вам сестрой, подругой и научит вас находить удовольствие в иных вещах, чем светская пошлость и общество распутных и циничных мужчин подобных Нарайяне или виконту Лормейлю, которые попирают ногами всякий долг, бросают своих жен…

– Разве принц был женат? – пробормотала Лилиана, которая слушала его то краснея, то бледнея.

– Да, Нарайяна был женат на очень умной и прекрасной, как ангел, женщине. Он бросил и пренебрег ею, чтобы гоняться за любовными приключениями и посещать кулисы, связавшись, к своему стыду, с виконтом и другими господами подобного же рода, которые употребляют свое безделье, служа на посылках актрис и на ссуженье деньгами актеров, под предлогом «почитания их талантов». Эти господа считают себя очень интересными, так как они порвали все с чувством долга, честью и совестью.

Со всем этим обществом мужчин и женщин, преждевременно увядшие и истасканные лица которых красноречиво говорят об их жалкой жизни, вам, мисс Лилиана, необходимо окончательно порвать, если вы хотите начать новую жизнь и выйти замуж.

Вы так молоды и красивы, что легко найдете честного человека, который полюбит вас ради вас самой, а семейная жизнь и дети создадут вам почтенное и полезное будущее. Поверьте мне: лучше быть законной женой честного буржуа, чем любовницей принца!…

Лилиана слушала его, опустив глаза. Руки ее нервно дрожали, а сердце чуть не разрывалось от гнева, горечи и чувства оскорбленного самолюбия. Она чувствовала, что Супрамати деликатно давал понять, что не возьмет ее в любовницы. Он спас ее и щедро обеспечивает ей независимое положение, но не желает обладать ею, а указывает ей другой путь – путь честной жизни. Сначала она мужественно боролась с волновавшими ее противоречивыми чувствами, а затем опустила голову на стол и разразилась рыданиями.

Супрамати с жалостью и участием смотрел на нее. Он понимал, что происходит в ее душе. Он знал, что нравился Лилиане и что в своей наивной распущенности она уже назначила ему роль Нарайяны, не допуская, в гордом сознании своей красоты, чтобы ею могли пренебречь. Супрамати же Лилиана не нравилась, он чувствовал только жалость к этой жрице наслаждений, проданной и развращенной с детства собственной матерью; но любить ее не мог, так как сердце его еще было полно Нурвади, нежным и любящим созданием – матерью его ребенка. Кроме того, долг приковывал его к Наре, а для удовлетворения чувственности достаточно было Пьеретты. Та была до такой степени заражена, что для нее невозможно было никакое нравственное возрождение. Лилиану же он хотел попытаться спасти. Разве Нарайяна не ввел в ее организм вещество, на неопределенное время приковавшее ее к земле? Если молодая женщина должна прожить планетную жизнь, то пусть эта жизнь будет, по крайней мере, спасительна и пусть она служит ее совершенствованию, а не влечет ее к бесконечному падению.

– До свидания, мисс Лилиана! – сказал он вставая. – Сегодня я не могу больше оставаться у вас, но, если вы хотите, я заеду к вам послезавтра и привезу Розали.

Лилиана, не поднимая головы, протянула ему руку.

– Приезжайте и привозите эту даму! Я постараюсь жить так, как вы этого желаете, – пробормотала она сдавленным голосом.

Супрамати горячо пожал ее дрожавшую ручку.

– Благодарю вас! Вы не могли доставить мне большей радости, как начав новую жизнь. Я буду вдвойне счастлив, если, спася ваше тело, спасу и душу.

Лилиана ничего не ответила и только еще сильней заплакала.

Не пытаясь ее утешать, Супрамати тихо вышел из комнаты. Он чувствовал, что этими слезами начинается внутреннее возрождение Лилианы, и что она борется с собой, чтобы порвать с прошлым, полным стыда и порока, веселую дорогу которого так трудно покинуть. В такие минуты уединение – лучший помощник добра.