Слуги зла - читать онлайн книгу. Автор: Максим Далин cтр.№ 21

— Как же так? — спросил Молния. — Столько разговоров, что до этих тварей и дотронуться нельзя…

— И все врут! — радостно сообщила Шпилька. — Так, страшные солдатские рассказки… — понюхала собственный палец, обтерла его об штаны и заключила: — Не ядовитый, только воняет гнусно.

Вокруг усмехались. Молодой арш из здешних беззлобно ткнул эльфа в плечо, тот дернулся так, будто до него дотронулись горящим факелом.

— Похоже, скорее мы для него ядовитые, — хмыкнул Клык.

— Вообще-то не в этом дело, — сказал Паук, и все на него посмотрели. — Вы не думайте, это правда. И про яд, и про чары. Просто этот… он, понимаете, не эльф.

Бойцы удивились.

— Ну вот, — разочарованно протянула Шпилька. — А кто? Вчера-то мы такого стрелой убили…

— И тот был не эльф, — сказал Паук. — То есть они действительно эльфийские рыцари и на самом деле служат гадине из леса, все такое — только они не эльфы. Настоящие эльфы не воюют. А эти — это… ну, изуродованные люди. Рабы эльфов, понимаете?

Удивление достигло точки кипения. Кто-то присвистнул.

— Точно? — спросил Клык.

— Клык, — сказал Паук, — помнишь, я еще хотел рассказать, как видел эльфийскую королеву? Эльфы не похожи на людей. Совсем. Люди… ну, они не вполне, но… как сказать… они нормальные живые существа. А эльфы — они нежить, Клык. Они — совсем другое дело. Я потому и не хочу этого убивать. Мне… ну интересно, что ли, станет ли он опять человеком или теперь уже все, с концами…

— Забавно, — буркнул Ястреб. — Ты с фантазией, парень.

— Мне его жалко, — сказал Паук. — Если ему совсем хана, я его потом убью. А если нет, то, может быть, и не убью. Посмотрю.

— Ты мне потом расскажи эту историю про эльфов, — попросил Клык. — А то я не все понял.

— Я расскажу. — Паук оттащил пленника от стены и связал его руки впереди, своим любимым шнурком — довольно символически. — Только потом. Когда больше времени будет.

Мелкого от эльфа оттаскивали Пырей и Шпилька вдвоем. Его руки от шеи пленника отодрал Паук — на шее остались кровавые следы когтей, окруженные шикарными синяками. Кожа эльфа была будто специально создана так, чтобы любая пустяковая рана на ней выглядела смертельной или вроде того.

Потом Мелкий орал: «Да что ж это, такая мразь будет жить, когда Красавчика убили! Я ему все равно сверну башку, чтоб не зарился на чужое, тварь! Да его на ленточки порезать надо, чтоб знал!» — А эльф смотрел на него с видом оскорбленного величия, брезгливо и зло. Паук двинул ему по затылку, просто, чтобы стереть с его лица это выражение, провоцирующее Мелкого, — эльф прикусил язык, сглотнул и стал смотреть в небо.

А Шпилька сидела на мосту рядом с телом Красавчика и слизывала кровь с его лица. Клык мрачно смотрел на нее и думал, что, пожалуй, Шпилька больше любила Красавчика, чем хотела показать.

— Говорил я ему, — пробормотал Клык почти про себя. — Надо было ему приказать остаться. Левый глаз ему выбили — и вот ударили слева, он не видел…

— Он бы не остался, — возразил Мелкий, шмыгнув носом. — Я ему сам яму выкопаю. Он должен не в камне, а в земле лежать. Он был такой настоящий… Он ведь меня прикрыл, Клык.

— А этого маленького парня, который был с тобой, Клык, тоже убили? — спросил Нетопырь, подходя.

— Он был герой, Нетопырь, — ответил Клык, прихватив клыками верхнюю губу. — Его звали Хорек. Он умер за Теплые Камни, а ты его назвал недомерком.

Нетопырь отвел взгляд.

— Мои бойцы найдут его тело, — произнес он виновато. — И мы оставим его череп в Последнем Приюте.

— Надеешься, что он тебя простит? — горько усмехнулся Клык. — Да он и при жизни-то на тебя зла не держал. Его тень будет защищать твой клан, Нетопырь. У тебя большие потери?

— Четырнадцать плюс раненые, — сказал Нетопырь. — Могло быть больше, знаешь, гораздо больше.

— Могло, — согласился Клык. — Повезло.

— Ага, — Нетопырь снова принялся выдирать мох, теперь из перил моста. — Повезло, что вы пришли вовремя. Так что…

— Оставим все эти политесы на потом, — сказал Клык. — Надо убрать трупы.

И пока швыряли в пропасть тела людей, а своих закапывали в землю на склоне, пока собирали оружие и зализывали раны, пока закладывали под мост взрывчатку, эльф сидел у скальной стены, положив связанные руки на колени, не пытался бежать, а пристально наблюдал со странной миной. Выражение оскорбленного величия исчезло, смененное напряженным болезненным вниманием. Скользнув по неподвижной фигуре эльфа беглым взглядом, Клык подумал, что это существо, возможно, несколько умнее, чем кажется с первого взгляда. Поэтому и не стал возражать, когда Паук поднял эльфа за шиворот и подтолкнул вперед, чтобы вместе с ним спуститься под гору…

…Нас обрекли на медленную жизнь —

Мы к ней для верности прикованы

цепями.

И кое-кто поверил второпях,

Поверил без оглядки, бестолково —

Но разве это жизнь, когда в цепях,

И разве это выбор, если скован?..

В. Высоцкий

Самым сильным чувством, которое никак не оставляло Инглориона с того самого момента, как он принял помощь орка, было удивление, чувство для эльфа странное и неприятное в высшей степени. Всю свою прежнюю жизнь — о, весьма долгую жизнь! — Инглорион считал, что не умеет или почти не умеет удивляться. Ведь мир гармоничен, а гармония — предсказуема. Непредсказуемость, как известно, — признак хаоса, дурной признак, в конечном счете — зло. Инглорион всегда был совершенно уверен в собственной готовности ко всему, и вдруг эта спокойная правильность расплылась, как отражение в воде, потекла и пропала.

Всем давно ведомо, что хаос — худшее из сущего. Хаоса — вокруг ли, в мыслях ли, в душе ли — быть не должно. Но в этой битве и после нее все пошло настолько неправильно, что не хватало сил создать из этого дурного смятения хоть условное подобие порядка.

Итак, мир гармоничен, а гармония предсказуема. Этой гармонии, как был доселе уверен Инглорион, не нарушить никаким темным чарам, даже если их создатели тщатся, как только могут. Поражение союзников не пошатнуло его веру. Проигранная битва — это скверно, но, увы, не всякую битву можно выиграть. Ничего не изменила бы даже собственная смерть… к сожалению, и Вечные смертны, вернее, их жизнь можно оборвать вмешательством грубой и злой силы. Вися над пропастью, Инглорион успел хорошо осознать грядущую смерть и ощутить печаль по жизни, которая его покидает, но он понимал, что, в сущности, можно было предвидеть и это.

А вот протянутую лапу орка предвидеть было уже куда тяжелее. В этой лапе, вернее, в том, как ее протянули, можно было усмотреть нечто совершенно противоестественное.

Инглорион не питал иллюзий. Разумеется, враг может прийти к тебе на помощь и сохранить твою жизнь, чтобы потом убить более изощренно. Возможно, он надеется что-то выяснить. Возможно, хотя и маловероятно, собирается использовать тебя как заложника. В любом случае, участь пленного — ужасна. Но Инглорион решил, что у живого бойца больше шансов на победу, чем у мертвого. Пленный может бежать, мертвецу бежать неоткуда. Из-за таинственных Западных Морей доселе никто не возвращался.