Экстр - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Зинделл cтр.№ 55

– Пожалуйста, не выключай меня, – сказал Эде.

– Откуда ты знаешь, что я собираюсь тебя выключить?

– У меня много глаз, и я многое вижу.

– Неужели ты способен читать мою мимику? Ты работаешь по цефической программе, да?

– Мои программы очень разнообразны. И основной алгоритм велит мне просить тебя, чтобы ты меня не выключал.

– Понятно. Тебе приходится просить об этом.

– У меня нет ничего, кроме слов.

– Выходит, выключить тебя очень просто?

– Просто, если знаешь нужное слово.

– А ты его знаешь, это слово?

– Знаю, но не скажу.

– Понятно.

– Ведь стоит мне произнести его, и я выключусь.

– Значит, спрашивать его у тебя бесполезно?

– Само собой. Но зачем ты вообще хочешь меня выключить?

– Я хочу обнаружить источник радиосигнала. У меня есть предположение, что именно этот образник его и подает.

Лицо Эде внезапно выразило облегчение.

– Разумеется, это он, – с улыбкой подтвердил образ. – То есть я.

– Ты говоришь так, словно вы с этим компьютером идентичны.

– Он работает по моей программе. Разве ты не говоришь о своем теле и мозге как о том, что идентично тебе?

– Иногда говорю, – признался Данло. Он не стал говорить улыбающемуся образу, что когда-то думал о себе как о сплаве своего бессмертного “я” с другим “я”, представляющим собой белую птицу, называемую снежной совой. – Но я-то ведь не компьютер. – Я тоже не только компьютер, – самодовольно поведал Эде.

– Кто же ты тогда?

Эде ехидно улыбнулся и произнес: – Исх Алла мабуд дилла. Я программа, программист и тот, кого программируют.

Данло, помнивший много стихов на древнеарабском, улыбнулся этой цитате.

– Бог есть любовь, любящий и возлюбленная – но ты-то не Бог.

– Почему же? Разве я не Бог Эде?

При этих словах лик Эде наконец-то принял подобающее ему выражение мудрости, безмятежности, радости и, разумеется, любви. Глаза его вспыхнули, и все лицо озарилось золотым сиянием, как солнце. Данло стало больно смотреть на него, и онприкрыл глаза рукой.

– Ты всего лишь изображение Эде в образе человека. И даже будучи богом, Эде был Богом не более, чем пыль у меня под ногами. Не более… и не менее.

Лицо Эде выразило беспокойство.

– Ты говоришь о Боге Эде в прошедшем времени.

– Для обыкновенного образника ты очень наблюдателен.

– Я же сказал: у меня много глаз.

– И знаешь ты много разных вещей.

– Нет – очень мало. И трагичнее всего то, что в моей памяти почти не осталось места для новой информации.

– Но ты знаешь, что запрограммирован посылать сигналы в космос, да?

– Разумеется.

– Для чего ты это делаешь? И зачем нужен весь этот храм? – Данло показал на сельдак, поблескивающий на своей подставке в смежном зале. – Зачем тебя запрограммировали на то, чтобы ты зазывал сюда путешественников?

Данло потер, ноющий лоб, с трудом дыша здешним затхлым воздухом. В этом храме он чувствовал себя как в компьютере. В старом, пыльном компьютере.

– Скажи хотя бы, кто тебя программировал? Настоящий Бог Эде?

– Ты задаешь трудные вопросы.

– Ну извини.

– Дело не в том, конечно, что я не могу на них ответить. Но моя программа обязывает меня соблюдать определенные предосторожности.

– Понятно.

– Если бы я сам мог спросить тебя кое о чем, то ответы на твои вопросы, возможно, всплыли бы сами собой.

Данло улыбнулся, несмотря на испытываемое им раздражение, и сказал:

– Хорошо, спрашивай.

– Прекрасно. Я вижу, ты человек разумный.

– Спасибо.

– Мой первый вопрос таков: где ты был, когда принял мой сигнал?

– В трехстах милях над этой Землей. Совершал свой четырнадцатый оборот по ее орбите.

– Понимаю. Каким образом ты его принял?

– Моя корабельная рация запрограммирована на поиск таких сигналов.

– Ясно. Ты летал вокруг планеты на корабле?

– Что ж по-твоему – я на крыльях там летал?

– Я вижу, ты любишь отвечать вопросом на вопрос.

– А что, нельзя?

– Я вижу, ты любишь дразнить своих собеседников.

– Извини, – сказал Данло, глядя в блестящие черные глаза Эде. – Я, наверно, был груб, да?

– Человеку это свойственно, не так ли?

– Возможно, но только не мне. Меня учили, что мужчина не должен вести себя грубо ни с кем – ни с другим мужчиной, ни с женщиной, ни с ребенком. – Ни с животным, добавил Данло про себя, ни с деревом, ни с камнем, ни даже с убийственным западным ветром, дующим ночью. Мужчина должен быть правдив и вежлив со всем, что есть в мире, даже с фигурой, светящейся над компьютером. – Извини меня. Я просто не привык вести такие сложные разговоры… с искусственным разумом.

Лицо Эде превратилось в непроницаемую маску, но глаза заблестели еще ярче, как будто его программа при всей своей сложности не могла скрыть его интереса к словам Данло.

– Тебе часто приходилось говорить с разновидностями такого разума?

– Нет, не часто.

– Общался ли ты с представителями такого разума на пути сюда?

– Возможно, да, а возможно – и нет. – Данло не совсем четко представлял себе, к какому виду разума отнести лунные мозги Тверди.

– Возможно, да, а возможно – и нет, – с механической улыбкой повторил Эде. – Право же, ты очень внимателен. Ты запомнил, что в моей памяти осталось совсем мало места, и решил не загружать меня новой информацией.

– Извини еще раз. – Данло сейчас не хотелось рассказывать ни этой голограмме, ни кому бы то ни было о своем путешествии в Твердь.

– Иногда бывает трудно определить, какой разум искусственный, а какой нет.

– Да, пожалуй.

– Но ты сказал, что тебе уже приходилось общаться с разумом, который ты называешь искусственным.

– Да – на моей родной планете. В городе, где я учился, много компьютеров. И много ИИ-программ.

– Каких программ?

– ИИ. Искусственного интеллекта. Цефики моего ордена иногда называют их Я-программами. В насмешку над верой в то, что компьютер может обладать самосознанием.

– Понимаю. Видимо, цефики твоего Ордена – люди старозаветных взглядов.

– В общем, да, кроме кибершаманов. Эти любят компьютеры. – Данло на миг прикрыл глаза и увидел перед собой алмазную кибершапочку на бледном черепе и холодные, как смерть, бледно-голубые глаза. – Кибершаманы иногда называют ИИ-программы божественными.