Призраки подземелий - читать онлайн книгу. Автор: Денис Юрин cтр.№ 73

Первые минуты моррон бежал, причем довольно быстро, но вскоре сперва сбавил темп, а затем и вовсе перешел на шаг. Местность сильно изменилась, проход в скальной породе заметно сузился, растительность по краям обочины стала гораздо выше, да и в стенах подземелья появились довольно широкие щели, возможно, ведущие прямиком в норы хищников. Большому отряду уже прошедших вперед гномов или идущим за по пятам шеварийцам нечего было опасаться нападения хищных тварей, а вот одинокий путник легко мог стать добычей, поэтому Дарку приходилось не только ступать тихо, но и вслушиваться в воцарившуюся вокруг тишину. Конечно, можно было бы попытаться преодолеть опасный участок местности быстрой пробежкой, но Аламез решил экономить силы, которые должны были вскоре понадобиться, и понапрасну не рисковать. К тому же невдалеке у дороги он, наконец, заметил то, ради чего утруждал себя вырезанием дротиков и долгим тасканием котомки на спине.

В подземном мире много всяких чудес, но Дарк ни на секунду не усомнился, что его взору предстала именно та диковинка, о которой ему когда-то давно поведали у костра гномы. Огромный цветок вышиной с человеческий рост вызывающе возвышался над прочей, не доходившей вблизи от него даже до колен растительностью. Он привлекал внимание не только небывало большим размером и красотой своего продолговатого лилово-фиолетового бутона, но и чудным, манящим запахом. Неизвестно, как называли это растение ученые мужи с поверхности земли (если они вообще знали о его существовании), но гномы в шутку величали его «матерый убийца», или сокращенно «МУ».

Довольно широкий, примерно в палец толщиной, стебель цветка со множеством отростков, густо покрытых небольшими листами, издалека очень напоминал стройный женский стан, причем изогнувшийся в весьма соблазнительной позе. К тому же чаще всего лишь наполовину раскрывающийся бутон очень походил на женскую голову, обрамленную длинными распущенными волосами. Цветок был необычайно красив и всем своим видом манил путника свернуть с дороги и насладиться вблизи благоуханиями его нежных, время от времени меняющихся ароматов. Бывало, в эту ловушку попадались новички-караванщики, только начинающие усваивать азы сложной походной жизни, но чаще всего жертвой хищного растения становились звери. Подманив к себе жертву почти вплотную, плотоядный цветок выстреливал отравленными шипами, мгновенно парализующими живое существо, ну а скрытые под псевдотравой (бывшей на самом деле частью растения) корни быстро высасывали из добычи живительные соки. За несколько часов довольно крупный зверь превращался в ссохшийся труп, но и лишенные влаги останки также служили пищей, которую хищное растение усваивало за пару последующих дней. Таким образом, вблизи от растения не оставалось даже фрагментов костей умерщвленных жертв. Оно было практически идеальным убийцей, способным не только завлечь любую добычу в ловушку и быстро умертвить её без малейшего риска для собственного существования, но и уничтожить следы своего преступления.

Караванщики-гномы долгое время лишь вырубали или выжигали эти опасные, хоть и божественно красивые растения, но затем поняли, какими отменными боевыми свойствами обладает сокрытый в их стеблях да листьях яд, стали собирать их и даже какое-то время пытались разводить, но, правда, безуспешно…

Достоинств у отравы растительного происхождения было множество. Во-первых, жертва погибала или оказывалась парализованной, едва яд попадал в кровь. Сама же добыча не становилась заразной, и ее мясо можно было употреблять в пищу. Во-вторых, попадая на сталь клинков или наконечники стрел, отрава мгновенно впитывалась в волокна металла и становилась их неотъемлемой частью. Оружие не надо было повторно смачивать в яде перед каждым боем; пропитанный однажды, меч оставался отравленным навсегда. В-третьих, до отравленных предметов можно было смело дотрагиваться, лишь бы на пальцах не было открытых ранок. И четвертое, самое ценное свойство – яд действовал безотказно на всех существ: и на хищных подземных тварей, и на вампиров. «МУ» не мог убить и, как следствие, переварить оживших мертвецов, точнее, воскрешенных существ: морронов и Сынов Великого Горна. Правда, об этом Дарк узнал лишь в самый последний момент.

Конечно, Аламез не поддался чарам манящих флюидов. Приблизившись к растению на минимально безопасное расстояние, он остановился и, достав из ножен меч, стал прикидывать, какими должны быть траектория и сила броска, чтобы затупившееся в бою лезвие смогло бы перерубить на лету стебель между вторыми и третьими снизу стволовыми отростками. Именно туда махаканские караванщики обычно метились из арбалетов, чтобы обезвредить «МУ» перед тем, как к нему подойти и выжать ценную отраву. Точное попадание в ту область всегда гарантировало успех; оно перебивало продольные волокна, ответственные за выброс шипов.

Сложность задачи состояла в том, что у Дарка не было арбалета, да и попытка была лишь одна. Моррон сомневался, что справится, и даже хотел отказаться от затеи, поскольку в случае неудачи лишался меча, но неожиданно появившийся у него в голове глас Великого Горна мгновенно развеял все сомнения.

«Яд для тя что для тя ж припарка! – лениво проворчал сонный бас, а затем, сообразив, что намек оказался чересчур тонким и не был понят, изъяснился проще: – Ни один яд мертвяка не возьмет! Позудит, поноет, почешешься! Сдюжишь, коль нужно для дела, а времечка зазря не теряй!»

Когда всемогущий создатель, хоть и не твой лично, не просто снисходит до общения, а еще и утруждает себя разъяснениями, то колебаться просто грешно. Ни на секунду не усомнившись в правдивости божественного заверения, Дарк решительно шагнул вперед и тут же ощутил, как острые шипы, пронзая не только штаны, но и толстую кожу куртки, вонзаются в тело и выделяют яд. В следующий миг моррон с ужасом почувствовал, что обжигающая его изнутри отрава разносится по всему организму кровью. Мышцы стали твердеть и непроизвольно сокращаться. Вот-вот жжение в артериях и венах должно было достигнуть головы, но произошло невозможное – как будто горевшая кровь вдруг в буквальном смысле слова застыла в жилах, а боль с резью куда-то ушли, оставив после себя лишь два неприятных ощущения. Первым был зуд, хоть сильный, но вполне терпимый; а второе – невероятная липкость и влажность приклеившейся к одежде кожи. Немного приподняв вверх рукав форменной куртки, Аламез не без удивления обнаружил, что вся его рука была покрыта не только ярко-красными пятнами сыпи, но и какой-то желтовато-зеленоватой слизью, весьма напоминавшей гной. Как ни странно, но выделения устрашали его своим видом недолго. На открытом воздухе они за пару секунд испарились, а та вязкая влага, что была под одеждой, столь же быстро впиталась в подкладку куртки. Его тело, повинующееся совсем иным природным законам, чем иные живые организмы, приняло в себя сильную отраву, локализовало её, не дав добраться до мозга, и тут же вывело наружу через кожные поры.

На пару секунд Дарк почувствовал приятную эйфорию, ощутил себя почти неуязвимым божеством, но здравый смысл быстро урезонил разыгравшиеся эмоции, напомнив моррону об идущих за ним по пятам врагах и о здешнем зверье, которое, возможно, уже почувствовало приближение добычи, с ног до головы покрытой лакомым соусом из запекшейся крови. Не тратя времени на выдергивание глубоко засевших в теле шипов, общее число которых составляло четыре, а то и все пять десятков, моррон приблизился к уже беззащитному «убийце» и без всяких сожалений, что губит несказанную красоту, голыми руками сорвал с толстого стебля голову-бутон. Он специально не воспользовался мечом, чтобы насладиться кратким мигом победы, да и к тому же старался не разбрызгать остатки ценного яда, которого в стебле после залпа шипами осталось не столь уж и много.