Женщина, стоящая посреди - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Арцыбашев cтр.№ 21

Но время шло и мало-помалу стирало прошлое. Оно уже не казалось таким ужасным и непоправимым. Понемногу Нина опять стала входить в жизнь, интересоваться окружающим, гулять, разговаривать и смеяться. Сначала это было робко, неуверенно и часто сменялось припадками дикости и тоски, но силы радости и жизни прибывали с каждым днем. А когда выпал первый снег и так молодо побелело все кругом, что-то как будто свалилось с плеч, и, словно в самом деле выздоровев после долгой тяжелой болезни, девушка широко открытыми глазами оглянулась кругом.

Ей вдруг показалось странным, что она точно не жила это время, и захотелось движения и веселья. К Рождеству это была уже прежняя, здоровая, веселая Нина, которая с увлечением бегала на курсы, хохотала со знакомыми студентами, занималась музыкой и бредила театром. Она даже похорошела, расцвела и как-то расширилась, из девочки превращаясь во взрослую девушку. В ее походке появилось больше плавности, в движениях больше женственности. Вместе с тем Нина стала меньше читать, реже увлекаться идейными спорами, лучше одеваться и причесываться, чаще бывать с мужчинами и даже кокетничать.

Кружок ее подруг тоже изменился: она разошлась с теми, которые по целым дням сидели над книгами, и сошлась с нарядными, красивыми и кокетливыми барышнями, играющими в любовь. Сама Нина не заметила этого, но ее влекло в этот кружок, и в интимной девичьей болтовне о мужчинах она жила всей душой, так что глаза у нее блестели, щеки розовели, грудь дышала взволнованно и страстно.

Ей уже было скучно, когда в обществе не оказывалось ни одного привлекательного мужчины, и Нина выучилась, слегка прищуривая глаза и странно улыбаясь, говорить:

— Он интересный!..

Девушке казалось, что она совсем забыла инженера, но иногда по ночам, в постели, она вдруг вспоминала о нем. Это было всегда после того, как она проводила вечер среди мужчин, которым нравилась. И вспоминала не самого инженера, а то, что было с ним. С поразительной яркостью она видела тот широкий странный диван, бледное страстное лицо над собою, свое обнаженное тело, всю сцену этой безумной борьбы до мельчайших подробностей. Дикое любопытство пробуждалось в ней. Нина почти жалела, что не уступила тогда и не узнала, что это такое. Девушке казалось, что она чувствует жгучие поцелуи и грубые ласки, и ей казалось, будто она теряет силы и замирает в истоме. Кровь приливала к лицу, так что щеки горели, она, как струна, вытягивалась под одеялом, судорожно вцепившись пальцами в простыню, и лежала с закрытыми глазами, со странной улыбкой на губах, стараясь не двигаться, чтобы не спугнуть каких-то видений. Ей хотелось воскресить в памяти все, и это желание было так сильно, что хотелось кричать. Она впивалась зубами в сустав своего пальца и в невыносимой боли находила какое-то жгучее наслаждение. Потом она вдруг приходила в себя и вся содрогалась от стыда, и на другой день вставала слабая, с больной головой и отвращением к самой себе.

Странно, что именно теперь у нее вдруг появилось много ухаживателей. Мужчины, чуя пробужденную другим мужчиной женщину, как-то особенно настойчиво и жадно кружились около Нины, и у всех у них в глазах было особое выражение, заставлявшее девушку слишком часто и красиво смеяться, блестеть глазами, двигаться так лениво и томно, точно ей хотелось лечь и потянуться всем телом. На улице она замечала, что все оглядываются на нее, и это было ей приятно. Однажды, когда Нина шла домой, на большой людной улице, в белый светлый день, какой-то офицер садился с тротуара на извозчичьи санки. Нина мельком взглянула на него, и вдруг ей бросился в глаза его крепкий, наголо обстриженный затылок над широкими мужскими плечами. Что-то странное, как искра, прошло по всему телу девушки, и хотя офицер тотчас же исчез в снежной пыли, немеркнущее воспоминание об этом крепком, могучем затылке долго стояло перед нею. В этот день Нина была странно раздражительна и не находила себе места.

После этого общество мужчин стало больше раздражать Нину, чем веселить. Не все они, а только то один, то другой привлекали ее внимание, и Нина чувствовала, что ее тянет к этому человеку, чувствовала, что между нею и им только тоненькая непрочная преграда. Временами она сознавала, что ей хочется поцелуя и что если кто-нибудь смело подойдет к ней, она не будет в силах оттолкнуть его.

Как-то поздно вечером, когда луна светила ярко и весь город был скован ее морозным светом, Нина возвращалась из гостей. Там было очень весело и шумно, много пели и танцевали, дурачились и хохотали, а за ужином пили вино. Когда расходились, то всю улицу наполнили смехом и молодыми звонкими голосами.

До главной площади шли общей беспорядочной толпой, потом остановились на углу и долго спорили о чем-то, привлекая внимание неподвижно черневшего под луной, закутанного и обмерзлого городового. Наконец устали и разошлись в разные стороны парами и кучками. Нину пошел провожать высокий, красивый студент Вяхирев.

Улицы были уже пусты, и по случаю лунной ночи фонари не горели. Луна, как царица, стояла над спящим городом. По одну сторону улицы дома были белые, и темные стекла окон блестели голубыми искрами, по другую — стояла резкая черная тень, зубчато ложившаяся на укатанную дорогу.

Вяхирев и Нина долго шли молча, захваченные торжественной красотой морозной лунной ночи, и снег звонко и торопливо скрипел у них под ногами. Нина смотрела, как быстро тает и исчезает в голубом свете пар ее дыхания, прижимала муфту к щеке, и ей было как-то странно хорошо. Шум, крик и суета оборвались сразу, и эта лунная тишина со всех сторон охватывала ее. Хотелось чего-то особенного, и было странно идти домой спать.

Вяхирев шел уверенно и широко шагая, расстегнув пальто и сдвинув фуражку на затылок. Нина случайно взглянула на него, и ей вдруг опять бросился в глаза мужественный курчавый затылок над белой шеей. Девушка сейчас же, точно испугавшись, отвела глаза и глубже засунула лицо в мягкий мех муфты, но странное волнение охватило ее. Хотелось еще раз взглянуть, и было почему-то стыдно. Стыдно и весело.

В это время Вяхирев потихоньку запел себе под нос:

Не любить, погубить, значит, жизнь молодую…

Жизнь не рай, выбирай каждый деву младую…

Нина вздрогнула и пошла скорее. Почему-то эта старая опошленная песня показалась ей новой и стыдной, а последние слова точно относились к ней самой.

— Куда вы так торопитесь?.. — спросил Вяхирев, которому было приятно идти вдвоем с молодой красивой девушкой по ярким и пустынным улицам, залитым лунным светом. — Успеете!.. Эх, ночь!.. Так, кажется, взял бы да и… свернул фонарь в сторону!.. — неожиданно закончил он.

Нина засмеялась, и смех ее был кокетлив и загадочен, точно она знала что-то.

— А что вы думаете! — ответил на ее смех Вяхирев. — Живем мы, живем… индо скучно становится!.. Ни размаха у нас, ни порыва!.. Все так осторожно, с оглядочкой, по закону!.. Ни напиться как следует, ни поскандалить, ни полюбить…

— Ну, напиться-то вы всегда успеваете!.. — лукаво ответила Нина, и глаза ее блеснули при луне из-за темного меха муфты.