Стопроцентная блондинка - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Левитина cтр.№ 28

Она прикладывала к уху изящный мобильник, слушала, улыбалась, отвечала на трех языках – русском, французском, английском. Ей звонили из Праги, Парижа и Лондона. А Валдаеву – всего один раз. Позвонил знакомый из облГИБДД, получивший от Александра задание: выяснить, что за тип ездит на серебристом «лексусе».

– Слушай. Вячеслав Краснов, сорок лет. Тут один парень у нас учится в универе с его дочерью. Я расспросил. Он бизнесмен, у него несколько фирм. Водичку фильтрует.

– В смысле?

– Устанавливает системы очистки. Давно и беспробудно женат. Двое детей, дочке восемнадцать, пацану десять. Спортом занимается – теннис, горные лыжи. Ты доволен?

– Безумно. Спасибо за помощь…

Собрав досье на соперника, Саша несколько приободрился. Вероника встречается с женатым мужчиной. Значит, проводит вечера и выходные в тоскливом одиночестве. А бизнесмен Слава Краснов тем временем возится с детьми: объясняет сынишке законы алгебры или умоляет дочь быть осторожной в ночном клубе. Вклиниться в этот треугольник – где Вероника, наравне с супругой бизнесмена, играет зависимую роль – будет несложно…

А трудолюбивая предпринимательница все трепалась по телефону.

Валдаев индифферентно ковырял форель. Если бы бедная рыба знала, с каким унылым выражением лица ее будут мусолить битый час, она вряд ли стала бы мечтать о карьере в ресторанном бизнесе.

– Простите, но я никак не могу отключить телефон, – с мольбой в голосе призналась Вероника. – Я готовлю выставку Атаманова, и в жутком цейтноте. Вы знаете Атаманова? Видели его работы?

– Нет.

– Он уникален. Беспрецедентно талантлив. Гений цвета и абстракции.

– Уж прямо так и беспрецедентно? – засомневался Валдаев.

– Ну, вы понимаете, я его арт-дилер, – засмеялась Вероника. – И поэтому говорю о нем только в превосходной степени.

– Чтобы выгодно продать?

– А как же.

– Но я ведь не куплю, – усмехнулся Саша. – Я не поклонник живописи. И ничего в ней не смыслю.

– Однако, если в беседе с симпатичной девушкой зайдет разговор о некоем художнике Атаманове, неужели вы откажетесь блеснуть осведомленностью: «Художник Атаманов? О да, он уникален. Беспрецедентно талантлив. Гений цвета и абстракции».

– Точно, – засмеялся Валдаев. – В беседе с симпатичной девушкой я обязательно использую вашу ремарку, чтобы пустить пыль в глаза.

– А девушка повторит еще кому-нибудь. Так рождаются легенды.

– Вы славная, – непроизвольно вырвалось у Валдаева. Наверное, виной тому был выпитый коньяк.

Вероника Владимировна в отношении себя использовала другие эпитеты. Она совершенно точно знала, что ловка, хитра и расчетлива. Но мужчины имеют обыкновение заблуждаться насчет хорошеньких светлоглазых брюнеток (или очаровательных блондинок).

– Вы хотите со мной переспать? – спросила Вероника. Она спокойно посмотрела на Валдаева.

Тот поперхнулся несчастной форелью. Он словно получил увесистую затрещину. Вероника беззастенчиво обозначила конечную станцию пути для паровоза, только-только набирающего обороты. В его топку Александр намеревался без устали кидать дровишки своего дьявольского обаяния. Он ощутил себя правительственным министром, собравшимся долго и напряженно улучшать жизнь населения, а ему вручили коробку с парой миллионов евро и сказали: «На, подавись, и отстань от народа!» А как же борьба? Преодоление? Длинный тернистый путь к победе?

Сейчас Валдаев был шокирован, он дал задний ход. Ему не нужна была быстрая победа. Он хотел очаровывать, соблазнять. Но Вероника, вероятно, и сама надеялась его использовать.

«Проклятый феминизм, – подумал Александр. – Куда мы катимся?! Мужчина становится для женщины сексуальной игрушкой. Это нечестно! Неправильно! Все должно быть наоборот!»

– Да, хочу, – мрачно признался Валдаев. – Когда-нибудь. Когда мы лучше узнаем друг друга.

– Я почти готова согласиться на единичный сеанс феерического секса, – сказала галеристка, – но от длительных романтических отношений – увольте! Не буду водить вас за нос. Мое сердце занято, и очень давно.

«Я даже знаю кем», – подумал Саша.

– И у меня нет ни одного шанса?

– Увы.

– Но я все же попробую, – самонадеянно заявил Валдаев.

В глазах Вероники он увидел насмешку.

Всю ночь Анастасии снился обаятельный сварщик. А утром, проснувшись, она поняла, что не спросила его имени.

«Вот дура! Ну конечно, о главном я, как всегда, забываю… А сам он почему не сказал? Как мне теперь найти его в поселке? Стоп. А зачем мне его искать?»

Действительно, зачем? Вероятно, Настя все еще находилась под впечатлением увиденного ночью сна – приятного и нежного. Впервые за три месяца она почувствовала себя не выброшенной на каменистый берег рыбешкой, а дельфином, убаюканным ласковыми волнами. Дельфин покачивался в объятиях океана, видел сквозь толщу воды мутный золотой диск солнца. Океан был теплым, спокойным и надежным, и это ощущение спокойствия неразрывно связывалось во сне с образом безымянного сварщика.

– Глупости! – тряхнула головой Настя. – При чем здесь он?!

Она выпила кофе (к счастью, в кофе в этом доме недостатка не было). Позвонила художнику, намереваясь сообщить, что мечтает о встрече. Телефон Атаманова находился вне зоны доступа. Следующим порывом Насти было наплевать на разгильдяя художника и уехать в город. Но она задумалась о том, как закроет дверь. Ключей у нее не было, на защелку дверь не захлопывалась. Не подпирать же палочкой? А если ограбят? Атаманов успел натащить в свой игрушечный домик несметное количество современной бытовой техники. Страшно подумать, на какую сумму нагреют художника грабители, если хотя бы снимут со стены огромную панель телевизора. А виновата будет Настя!

Поэтому Настя стрескала кусок холодного мяса и отправилась гулять вокруг дома. Увязая в сугробах, задирая голову, чтобы разглядеть лесных птиц, упираясь взглядом в синее небо, окруженное кронами сосен, и вдыхая морозный, свежий воздух, она улыбалась. Почему-то ей стало невероятно легко и весело.

Казалось, прежняя Настя – униженная, разочарованная – осталась в городе. В городе, сизом от выхлопных газов, грязном от подтаявшего снега и шумном от беспрестанного урчания автомобильных моторов. А здесь, в лесном безмолвии, возникла другая Настя – свободная от прошлого и обид. Теперь ей не хотелось упиваться несчастьем и мелочно подсчитывать урон, нанесенный ее психике, биографии и благосостоянию Михаилом Платоновым.

«Ах, этот художник… Чудо в перьях! – размышляла Настя. – Назначил встречу и сам же не явился. Гений, что с него взять! Но я, так и быть, останусь. Останусь ради этих сосен, синего неба, воздуха и блестящего белого снега! В городе нет такого ослепительного снега!»