Эшафот забвения - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Платова cтр.№ 66

Я протянула руку и осторожно сжала ладонь Митяя.

– Что ты… Все в порядке.

Митяй и его старшая сестра разменяли огромную четырехкомнатную квартиру родителей на Тверской-Ямской, и Митяю досталась Якиманка. И спортивные кубки матери, в которые я стряхивала пепел. Прости меня, Митяй…

– Пора уходить, – наконец сказала я.

– Да, наверное. Спасибо за вечер.

– Ну что ты…

Когда официант принес счет, все очарование вечера сошло на нет, а “Цинандали” мгновенно выветрилось из головы: в запредельном кабаке и цены были запредельными. Но я была готова к этому. Митяй выдержал ценовой удар спокойно, он вообще привык держать стойку.

– Я заплачу, – сказал он.

– Нет. Сюда мы приехали по моему приглашению. Так что плачу я.

Митяй с сомнением посмотрел на меня: околачиваясь на студии, в группе Кравчука, он не мог не знать, сколько я зарабатываю. Для того чтобы вот так посидеть с мальчиком в симпатичном кабаке пару-тройку часов, я должна была бы горбатиться три месяца.

– Интересно, чем? – наконец не выдержал он.

– Момент.

Пора было вспомнить вылазки в навороченные бутики и плебейские универмаги. Украденный у Братны “Паркер” вселял в меня уверенность. Внимательно осмотрев внутренности ресторана, я наконец нашла то, что искала, – разудалая компашка нуворишей, потные рожи, запотевшие бутылки с водкой, поросенок, фаршированный икрой.

– Я сейчас приду.

– Ты куда? – почуял неладное Митяй.

– Сиди смирно. Экспроприация экспроприаторов.

– Ты что задумала?.. – Но он уже не успел меня удержать.

Я подошла к столу с компашкой, выбрала жертву и невинно попросила у нее закурить. Жертва посмотрела на меня мутным глазом, но прикурить дала. Через пять минут я уже сидела за своим столиком и на глазах у изумленного Митяя потрошила бумажник: триста долларов и распухшее отделение с рублями. От неожиданности Митяй потерял дар речи.

– Ты.., ты что это сделала?

– Пошерстила буржуа. А что? – Я была абсолютно спокойна. – Не обеднеет.

– Ты воровка?

– Ага. Воровка на доверии.

– На каком, к черту, доверии? Самая банальная карманница!

– Хочешь позвать милицию? Или эту, как ее, – я щелкнула пальцами, – секьюрити?

– Ну, ты и!.. – однако возмущение Митяя куда-то испарилось. – Ты просто меня поражаешь! И часто ты проделываешь такие штучки?

– Не часто. Сегодня – специально для тебя. Показательные выступления. Главное, чтобы тебя не стошнило от твоей же собственной нравственности. Ну что, двинули?

– Да, не стоит здесь задерживаться.

– Очень милое портмоне, – я поднесла кошелек к глазам, – тебе такие не нравятся?

– Спрячь, – сквозь зубы процедил Митяй, – что ты как цыганка на вещевом рынке?

– И кожа отличная, – не унималась я, – произведет большое впечатление на твою невесту. Ничего, что упоминаю всуе ее имя?

– Расплачиваемся и уходим. – Он не злился, наоборот, я еще никогда не видела его таким веселым.

…Возвращаясь к машине, мы хохотали до упаду. Я беспечно выбросила бумажник с остатками денег в первую попавшуюся урну, чем удивила Митяя еще больше.

– Ты чего это?

– Краденые деньги всегда жгут мне руки, мальчик. Я беру ровно столько, сколько мне необходимо. Как и всякое разумное животное.

Он надолго замолк и посмотрел на меня так, как будто видел впервые. Я взъерошила его волосы и поцеловала в щеку.

– Поехали отсюда. Спать хочу.

В машине Митяй долго и сосредоточенно молчал, прежде чем начать со мной разговор. Трогательное единение осталось на дне бокалов с недопитым “Цинандали”, беспричинное веселье тоже прошло, все становилось на свои места.

– Лихо это у тебя получилось. – Прелюдия не предвещала ничего хорошего.

– Лихо получается, когда затаскиваешь в постель красивую женщину, предназначенную вовсе не для тебя. Так сказал мне однажды один человек. – Я откинулась на спинку и закрыла глаза.

Когда-то эту фразу произнес майор ФСБ Олег Мари-лов, погибший на стылом декабрьском шоссе. Я бы могла погибнуть тогда вместе с ним, но осталась жива.

Вот и теперь я жива, а рядом со мной сидит совсем другой мужчина…

– А что с ним потом случилось? С этим человеком?

– Он погиб. – Почему простые слова звучат так мелодраматично: “он погиб”, “он спас мне жизнь”, “он любил меня” – почему сейчас все это вызывает неловкость, как будто меня уличили в чем-то, как будто бы я воспользовалась чужой смертью для того, чтобы возвыситься самой: вот она сидит, седая и не очень хорошо одетая, но в ее жизни что-то было.

Черт возьми, в моей жизни действительно что-то было, но это не сюжет для необязательного разговора с Митяем.

– Прости, – запоздало сказал он, – ты любила этого человека? Ты очень его любила?

Я так и знала! Я нравлюсь ему, я действительно нравлюсь ему, но как примириться с моим свитером, с моим неухоженным лицом, со всем тем, что вызывает раздражение? У меня должно быть что-то, что оправдывает и меня самое, и интерес Митяя ко мне: роковое стечение обстоятельств, роковая страсть или полтора года за кражу в колонии общего режима, например.

– Нет, я не любила его. Просто это был знакомый человек. И все.

Мне не хотелось больше разговаривать, оказывается, я хорошо помню Олега Васильевича, я не забыла его лицо, как не забыла всех остальных лиц. Их уже нет. Они все давно мертвы.

– Понятно. А ты вообще когда-нибудь кого-нибудь любила?

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Ну, ты же спрашиваешь у меня о Валентине.

– Я только спросила, спишь ли ты с девушками, вот и все. А на остальное мне плевать. Впрочем, мне и на это наплевать.

– Ты очень странный человек. Если честно, я с подобными женщинами сталкиваюсь впервые.

– С проститутками-неудачницами? Митяй бросил руль:

– Ну что ты за человек?! Все же было хорошо…

– Что – хорошо?

– Провели симпатичный вечер… Я думал… Господи, что я делаю в этой машине, с этим человеком, что я вообще делаю, что я собираюсь делать? Еще несколько месяцев назад, когда была надежда, что люди Лапицкого найдут меня сразу, я ни о чем не беспокоилась. Но теперь… Теперь тоже не стоит беспокоиться, вдруг сказала я себе; обычный для глубокой ночи приступ отчаяния прошел (хоть с этим я научилась справляться). В конце концов, сейчас ты сидишь в “девятке” в качестве подружки “шестерки”. А босс “шестерки” почтительно целует тебе руку, он, должно быть, удачливый респектабельный гангстер. И в крайнем случае его можно шантажировать…