Браслет из города ацтеков - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Лесина cтр.№ 50

Вась-Вася думал и видел эти мысли, как рыбок сквозь стекло аквариума. И параллельно легло желание купить этот самый аквариум, поставить в Лизаветиной комнате и обязать ее ухаживать за юркими меченосцами или толстыми ленивыми барбусами.

– Вернулся он в две тысячи втором. Пришел ко мне и потребовал рассказать все. Это его слова, – продолжал метаться мертвый Московцев. Он притворно заламывал ручонки и мял переносицу. Он и курить забыл, хотя мундштук лежал в прицеле камеры. – И я рассказал. Про город Ушмаль. Про наши поиски и ягуара, у которого, и правда, такие же глаза, как у Ванечки. Я отдал ему пластинку, единственное, что осталось от той истории, не считая разломанных жизней. И Ванечка принял подарок. Нет. Не подарок. Он взял эту несчастную пластину, посмотрел на зверя и улыбнулся. А потом сказал: «Дядя Паша, вот это мой настоящий отец». Ну конечно, я стал ему говорить то же, что говорил Мите, и как Митя, Иван не желал слушать. Слова отскакивали от него. Для Вани не существовало этого мира, кроме, пожалуй, единственного человека. Егора. И тогда я спросил, виделся ли Ваня с братом. По лицу понял – не виделся, хотя и мечтает о встрече. Я предложил устроить. Я еще надеялся, что все сложится… нормально.

А случилась очередная неудача. Жизнь поймала мальчика-зверя в очередной капкан.

Лизавета наконец улеглась. Жаль, не слышно, как она дышит… надо будет помирить ее с братом. Объяснить. Поговорить. Избавиться от этой вынужденной опеки. И с Дашкой объясниться, хотя Вась-Вася ненавидел объяснения.

– Егор был рад встрече, про Ивана я и вовсе молчу. Митю, естественно, не стали ставить в известность. Парни разговаривали. И снова встретились. И снова разговаривали. Иван оттаивал душой. Я видел, как он меняется, и радовался этим переменам. Егор познакомил Ивана с Танечкой, хорошей светлой девочкой, которая, как полагаю, весьма напомнила Ване мачеху. Честно говоря, они были похожи. Невысокая, плотненькая, круглолицая и светловолосая. И характера легкого. Просто идеальный вариант.

С которым наверняка случилось нечто нехорошее. Вась-Васе об этом сказала интуиция, и хмурое лицо Московцева подтвердило догадку. Конечно, когда любишь кого-то очень сильно, обязательно случится беда. Закон жизни. Проверено на себе.

– Дело шло к свадьбе. Егор был счастлив. Иван был счастлив. И Танечка тоже. А вот Митя совсем лишился ума. Он все твердил и твердил, что вот-вот случится беда, что Танечке нужно держаться от Ивана подальше, что самому Ивану не стоило возвращаться, что он ставит под удар не себя, а Егора и девушку… Параноидальная шизофрения, как сказали нам позже. Пятнадцать ударов ножом. Шансов у нее не было. А Митя сидел и плакал, твердил, что виноваты во всем злые духи Ушмаля. После похорон Иван исчез. Я думаю, он уехал, опасаясь стать причиной смерти брата. Переубедить его было невозможно. Он снова колесил по миру, присылал открытки, давая знать, что жив. Однажды написал письмо. Очень короткое. Иван сказал, что был в том месте, о котором я ему рассказал, и видел ягуара. Зверь напал на Ивана, но не убил, хотя Иван и не сопротивлялся. Этот факт доказал его безумную теорию избранности. А два года тому назад Егора поставили в известность о смерти брата. Наверное, мы очень хотели верить в это, если ни у него, ни у меня не возникло и тени сомнений. Тела нам не выдали, но Егор все равно организовал похороны. Пустой гроб с фотографиями. Тогда это казалось правильным. Сейчас – насмешкой, ведь я даже не имею возможности показать вам Ивана. Но я подскажу, как найти Егора. Он в первой городской больнице. Полгода как… автомобильная авария. Кома. Точка равновесия. То, что делает Иван, – попытка нарушить это равновесие. Его путь солнца. Я не виню его. Я знаю, что он придет ко мне, потому что я способен разрушить его замысел. Остается лишь надеяться, что смерть моя будет легкой. Она справедлива. В конце концов, я виноват во всем. Только я один со своей робостью и бесхарактерностью.

А еще интеллигентской тупой уверенностью в способности искупить все грехи ярким и бесполезным поступком. Кому он что доказал, профессор Московцев, позволив себя убить? Совесть угомонил. Так, мертвым, с совестью просто – раз и нету. Ни человека, ни совести, ни проблемы.

Другое дело, если жить и мучиться.

– Я предполагаю, что вы думаете обо мне…

Это вряд ли. Мысли Вась-Васи озвучивать было бы нецензурно.

– …прошу вас понять. Я не могу мириться с тем, что делает Иван. Я знаю, что не сумею его остановить. И я не имею сил осуждать его. И не должен предавать. В данной задаче моя смерть – единственный закономерный выход…

Если бы дело было только в Московцеве, Вась-Вася плюнул бы. Вот прямо на могилу, презрев условности и предупреждающие флажки черных лент. Но ведь безумный мальчик Ваня непременно кого-то убьет. И вопрос лишь в том, когда.

Дежурный первой городской больницы сонным голосом ответил, что пациент Егор Дмитриевич Осокин был переведен. Куда – дежурный не знал и на вырвавшееся у Вась-Васи матерное слово отреагировал зевком. А после и трубочку повесил.

Вась-Вася, на цыпочках выбравшись в коридор, остановился перед дверью и замер, пытаясь в наступившей тишине услышать Лизаветино дыхание. Не получалось.

Он положил ладонь на ручку, но не решился. И так же тихо перебрался на кухню. До рассвета сидел, курил, думал, и в мыслях этих чужое будущее перемежалось с собственным прошлым Вась-Васи.

Утром Дашка сбежала. Она проснулась первой, потянулась, разминая затекшие мышцы, и зевнула. Сознание с отвратительной четкостью выдало сводку за прошедший день, и настроение окончательно испортилось.

Глянув на спящего Адама – почти ангелочек, ну чудо, до чего хорош, – Дашка сползла с дивана и проковыляла в кабинет. Уже там она помахала руками, разгоняя кровь, неловко присела и поднялась, чувствуя, как похрустывают в теле косточки.

Вещи собрала быстро, выскользнула за дверь и нос к носу столкнулась с Анной.

– Доброе утро, – светским тоном заметила Анна. И на щеках ее вспыхнул румянец. Интересненько, что она теперь подумает про Дашку? А известно что. И наплевать.

– Адам спит, – ответила Дашка, разглядывая новенькую. – И будьте добры, не будите пока.

Потому что у него галлюцинации и приступы раздражения, которые раньше были не характерны. И Дашке предстоит решить, что делать и с приступами, и с самим Адамом, и с собственной совестью.

Другого врача найти? Хорошего? И больничку удобнее?

Дашка оттеснила Анну от двери и гордо прошествовала по коридору. Странно, но чужой взгляд не мозолил затылок. Может, и Анне было плевать на начальство?

Проверить ее следовало бы…

Только к Вась-Васе с просьбой не обратишься.

Под сердцем кольнуло, и желудок, отвлекая Дашку от жизненных бед, возмущенно заурчал. Правильно, война войной, а обед или в данном случае завтрак по расписанию.

И, добравшись до квартиры, Дашка совсем не удивилась, увидев Вась-Васю. Он сидел на подоконнике и вертел на пальце ключ.

– Привет, – сказала Дашка, обнимая обеими руками пакет. По дороге она заехала в магазин и от жадности купила все, на что взгляд упал. Как выяснилось в итоге, падал он часто, и ручки пластикового пакета не выдержали.