Дорогой надежды [= Дорога надежды ] - читать онлайн книгу. Автор: Анн Голон cтр.№ 126

Губернатор Патюрель так добр! Он был для нас как отец.

— Да, да! — кивнула Анжелика, вспомнившая, что Дельфина, если верить Генриетте, испытывала к Колину Патюрелю нежные чувства. Сейчас не было времени для романтических вздохов. — А вот еще три, которые, как нам известно, вышли замуж. Мари-Поль Наварэн осталась, кажется, на восточном берегу, потому что ее руки попросил акадиец, один из сыновей красотки Марселины. — Список становился все более подробным, так что полицейский наверняка будет доволен. — А вы не забыли про Петроннелу Дамур, вашу дуэнью? Она входит в число двадцать семь, которые вы назвали сначала?

— Нет, не входит. Я имела в виду только девушек, и женщин, которых Кольбер отправил в Канаду в качестве невест для здешних холостяков.

— Но тогда получается, что даже если мы приплюсуем к ним Жюльенну, которая путешествовала вместе с Дамур, то наберется всего десять — и это из одиннадцати живых или мертвых, не добравшихся до Квебека. Не хватает одной.

— Да, Генриетты Майотэн, — беспомощно пробормотала Дельфина.

— Но разве вы не говорили, что она возвратилась во Францию с мадам Бомон?

— То — знакомая вам Генриетта Губэ, а не Генриетта Майотэн, сестра Жермены.

А вот с ней… Я не знаю, что с ней стало.

Итак, Генриетт оказалось две.

Анжелика пробежала глазами список и поняла, почему в свое время в Порт-Руаяле смогла успокоить и при этом ввести в заблуждение малышку Жермену.

— Но что же могло произойти с другой Генриеттой, сестрой Жермены Майотэн?

Дельфина бросила на нее взгляд, в котором читалась паника, снова охватившая бедняжку.

— Я же говорю — не знаю! Единственное, что мне известно, — это что в Тидмагуше она еще была с нами. Я отлично помню это, потому что как раз во время всех этих ужасных событий мы с ней поссорились. Она была очень привязана к мадам Модрибур и не могла стерпеть, когда ту в чем-то обвиняли, утверждая, что наша благодетельница сама призналась в своих преступлениях, когда обнимала бездыханное тело своего брата Залила. Генриетта утверждала, что герцогиня стала, дескать , жертвой заговора, что недоброжелатели преднамеренно довели ее до безумия. Сама Генриетта при этом буквально потеряла разум, и мне пришлось силой увести ее в форт, потому что индейцы были уже совсем близко. Впрочем, разве не все мы были тогда немного не в своем уме?..

— А дальше?

— Я заметила, что ее нет в нашей группе, направляющейся в Квебек, когда мы уже вышли в море и плыли по заливу Святого Лаврентия.

— Почему вы сразу же не сказали мне об этом?

Дельфина провела рукой по лбу.

— Не знаю. Мы были так потрясены… Наверное, я решила, что она тоже отправилась с Малапрадами в Голдсборо. А потом просто не представилось больше возможности, даю слово! В Квебеке нас приняли как шестнадцать королевских девушек и приуныли даже от этого количества, найдя его чрезмерным. А я изо всех сил старалась выбросить из памяти все эти ужасы. Она взглянула на свою писанину, с удивлением замечая выведенные ее собственным мелким почерком бездушные чиновничьи словеса. — Как странно, прошептала она, — мне почему-то снова стало страшно!

— Вы уверены, что Генриетты Майотэн не может быть среди девушек, вышедших замуж в Пярт-Руаяле? — без всякой надежды спросила она.

— Тогда пришлось бы допустить, что она живет там, не ставя об этом в известность собственную сестру.

— Верно. А она не могла выйти замуж за акадийца, на восточном берегу?

— Мы бы услыхали об этом от Марселины или от Мари-Поль Наварэн. В Акадии, на восточном берегу и во Французском заливе, белых не так-то много, и они живут далеко один от другого — именно поэтому каждый знает всю подноготную соседа, несмотря на расстояния.

Они снова умолкли. Анжелика, глядя на вышедший из-под гусиного пера список, пыталась представить рядом с одной из фамилий полузабытое лицо и сравнить его с известной многим во Французском заливе акадийкой. Нет, конечно, это не она.

— Не припомните обстоятельств, при которых вы виделись с ней в последний раз?

— Как же я могу вспомнить это после стольких лет? — вздохнула Дельфина. — В одном я убеждена: она еще была с нами в том форте, где Никола Пари умолял нас спасаться бегством при появлении индейцев, вознамерившихся всех оскальпировать. Я помню, как они выбежали из леса! Она вырывалась, крича, что хочет спасти мадам Модрибур. Ее силой затащили в форт. Она визжала, и мне пришлось отхлестать ее по щекам, чтобы прекратилась истерика. После этого она упала в обморок; помню, Никола Пари проявил к ней интерес: он испугался за нее и попросил принести сердечных капель… Снаружи доносились кошмарные вопли. Индейцы торопились оскальпировать всех тех, кто не успел спрятаться. Я же могу утверждать, что не отходила от Генриетты, потому что ее состояние и мне внушало беспокойство, и свидетельствую, что чуть позже, когда опасность миновала, нам сказали, что мы уже можем попытать счастья снаружи. Эти события навсегда запечатлелись в моей памяти.

Во время той бойни Анжелика оставалась с Иоландой и красоткой Марселиной у двери дома, где стонала раненая герцогиня и куда явился усмехающийся Пиксаретт с окровавленными скальпами на поясе.

«Я знаю, кто находится за этой дверью, однако я оставляю ее жизнь тебе, ибо ты вправе сама распорядиться ею». Прежде чем удалиться, чтобы продолжать свое кровавое занятие, он бросил ей: «Она была твоим врагом. Ее скальп принадлежит тебе».

Ночью герцогине удалось бежать, однако раны не позволили ей уйти далеко, и уже на следующий день они обнаружили ее труп, растерзанный дикими зверями.

Тем не менее на морском берегу было устроено прощание с останками, о котором помнили и Анжелика, и Дельфина.

— Может быть, ее украли индейцы? — предположила Дельфина.

— Нет, это не ускользнуло бы от нашего внимания. Индейцы из племен малеситов и мик-маков обращены в христианство, миссионеры окрестили их уже несколько десятилетий назад, поэтому они испытывают к французам дружеские чувства. Но вот о чем я подумала… Вы только что сказали мне, что ею заинтересовался старый Никола Пари. Могло так получиться, что он забрал ее с собой в Европу?

— Вот уж не знаю…

— Это было бы вполне в его духе.

— Но не в духе Генриетты. Разве что в бесчувственном состоянии, напоенную допьяна, усыпленную…

— Зато это объясняло бы причины расследования. Вдруг одна из ваших подруг достигла значительного положения в обществе, пользуясь поддержкой старого Пари, и захотела придать значимость экспедиции, в которой участвовала?

Дельфина покачала головой.

— Мне трудно себе представить, что Генриетта способна на такое, разве что она сильно переменилась. Она была не больно умна, хотя могла очаровать. А так — бездеятельная, поддающаяся влияниям, питающая слабость к удобствам особа; и вообще — мягкое тесто, которое мадам Модрибур могла замешивать по собственному усмотрению.