Огромный черный корабль - читать онлайн книгу. Автор: Федор Березин cтр.№ 35

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Огромный черный корабль | Автор книги - Федор Березин

Cтраница 35
читать онлайн книги бесплатно

Браст отхлебнул из фляжки протухлой, теплой воды. Он сидел скрючившись в кресле управления раскладкой моста, слушая голос полковника в пол уха. На коленях он держал альбом схем, открытый на странице девятнадцать. Надпись на нем гласила: «Секретность третей категории. Функциональная схема системы смазки. Узел А-5». Край листа пестрел отпечатками пальцев многих поколений секретчиков, долгие циклы проверявших его наличие. Отпечатков брашей не было. С другой стороны листа явно проглядывалось изображение женского полового органа, кто-то, в процессе неусыпной учебы, увековечил свои вожделения. Сама схема, на этом фоне выглядела тускло. Зрачки Браста были направлены на альбом, но сетчатка не воспринимала никакого внешнего изображения, вот уже несколько минут, как зрение его равнялось минус пяти диоптриям, он на некоторое время стал крайне близорук. Это являлось следствием его улетевших вдаль мыслей. Приевшийся голос Варкиройта ввел его в подобие транса. Браст видел свою Маарми, они находились в парке развлечений Пепермиды и катались в карете запряженной этими большими насекомыми из Дрексии. Пальцы расслабились и альбом начал съезжать с коленей, рука инстинктивно сжалась, зрение вернулось в норму, а Браст с небес.

– Как у нашего шефа язык не отваливается? – спросил Пексман. – Ведь весь день болтает и хоть бы что, а?

Вопрос ответа не требовал, но Браст, на правах старшего по должности, решил прервать диалог с ходу:

– Ты бы лучше за дорогой следил.

Он хотел добавить, чтобы ему не мешали заниматься служебными обязанностями, но сдержался.

32. Осколки судеб Своим горбом

Адмирал-инженер Дук Сутомо представлял из себя аномалию, точнее аномалию представляла его военная биография, а еще точнее – карьера: он сделал ее сам, без всякой волосатой лапы вверху. И если в тяжелую военную годину, это бывает относительно часто, хотя, общая тенденция мало меняется и в такое время, то уж для мирного периода подготовки к будущим бойням – сие уникально вдвойне. Сам он никогда не говорил об этом: смазывая служебную лестницу по мере продвижения только собственным потом, он остался чистым идеалистом – он, как и в юности, считал, что все и всегда зависит от личных усилий.

Он успел окончить филиал инженерно-морского военного корпуса Горманту в Гаххаре, городе удаленном от моря на две тысячи километров, как раз двенадцать циклов назад, через шестьдесят суток после сброса в море большого десанта брашей – Великой Огненной Победы. Поэтому, хотя образование им дали наспех, желая быстрее командировать в кровавое месиво, с прессованием учебной программы на цикл, – да еще хорошо, что дали, ведь раздавались голоса: «Зачем готовить инженеров по ремонту, когда корабли топят быстрее, чем используется ресурс надежности». Но кто-то настоял, так что они доучились. До моря от филиала было далековато, корабли они видели только в моделях, оттого, в последнем перед ними выпуске, многие из сдавших экзамены (а сдали все, кто бы позволил состояться такой лазейке) – морских офицеров – впервые увидели океан перед своим первым боевым походом. Для кое-кого он оказался последним, ведь Империя желала не только добить уходящий вражеский десант, но еще и нанести урон чужому побережью. Эйфория победы, ничего не скажешь.

Посему, когда он попал на боевое судно, новый, недавно сошедший со стапелей тяжелый крейсер «Морской черт», успевший солидно потрепаться в боях, но еще более от неправильной эксплуатации оборудования (война все спишет!), там, уже было достаточно объектов для внепланового ремонта. А с запчастями в порту, ясное дело: чего-то, что никогда не ломается – завались, каких-нибудь дорогущих клистронов с гарантией десять тысяч часов, а чего надо, микро-насоса для антифриза или теристоров с переключаемым входом, не найти днем с огнем. Снабженцы с ног сбивались и желудки гробили, распивая технический спирт с кем попало, для нахождения искомого – все мимо. А корабль должен плавать и оружие стрелять. После войны, официально не законченной, крутые меры управления по инерции были в почете: можно было схлопотать разжалование в рядовые или чего похуже в два счета. Пришлось лейтенанту Дуку закатать рукава повыше и крутить гаечки вместе с матросами, а лучше самому, дабы быть уверенным, что все сделано на совесть. И по сто раз приходилось перебирать этот самый микро-насос и иже с ним, а ручки наши, человеческие, как известно, на прямую с мозгами повязаны, скованы одной цепью, и после, допустим, пятидесятой разборки, вся операция на редкость хорошо запоминалась. А еще вечерком, в каюте, при настольной лампе – только не лежать, дабы не заснуть от переутомления – книжечки умные и схемы с карандашиком взглядом прощупывать: это похлестче войны будет. Только, для одних, такое возможно лишь в молодые юные лейтенантские годы, а дальше – умелое перекладывание обязанностей на подчиненных, а у Дука Сутомо – стало это привычкой на всю жизнь.

Вскоре принялись его привлекать не только систему охлаждения стволов вверенной башни чинить, но и, по просьбе параллельных армейских звеньев, с разрешения непосредственного начальника, (сколько он уж за это спирта левого получил – неизвестно), другие системы. И снова схемы и руководства по эксплуатации по ночам, и снова руки в смазке и запах канифоли от паяльника в носу, и новые нейронные связи где-то в полушариях на всегда. Он становился специалистом. И уже (еще даже не присвоено последующее звание), исчезла, рассосалась куда-то фамильярность обращения старших по должности и одногодков – только по отчеству, «лейтенант» – и то не часто: это ведь почти, что «салагой» назвать.

А он не загордился – не та кровь, видимо. Зубрил и зубрил свои книжки, и сноровку в сем деле приобрел огромную. Мог он, например, на спор, по памяти, схему защиты главного реактора корабельного изобразить, да только никто бы и спорить не стал: мало кто так же, из собственной головы, мог бы ту схему проверить, а по книгам каждый дурак сможет – так спорить себя унижать. В свободное от вахты или повседневных обязанностей время, когда многие из офицеров отсыпались, убивая протекание похода океанского, либо тайно, в компании тесной, спирт для технических нужд выданный, пробовали на пригодность к боевому использованию, он, где-нибудь в самом низу, глубже ватерлинии, с матросиком бывалым, вдоль гребного вала ходил и сквозь беруши прислушивался, ритм его нормальной работы запоминая. И даже когда «Морской черт» в каком-нибудь колониальном порту причаливал, дабы запасы пополнить и команду развеять – не было у него занятия интереснее самого корабля.

Как-то незаметно проскочили два с половиной цикла: успел он, между делом, очередное звание получить, а так ничего особо в его жизни не изменилось. Повышать его в должности особо не торопились, грозило это, в конечном этапе, уходом вверх по служебной лестнице и неминуемым прощанием с тяжелым крейсером. А так, Сутомо давно использовался помимо своей должности и приносил стоящим выше явные дивиденды по состоянию материальной части, покрывала его славная работа ватагу младших офицеров, способных только проследить за правильной покраской и уборкой помещений. Да и всегда можно было по поводу не продвижения Дука Сутомо по службе, оправдаться кучей причин: конспекты с записями речей солнцеподобного Императора Масиса Семнадцатого, вел он неаккуратно, бардак у него в каюте вечный имелся, да, честно говоря, таких оправданий и не требовалось – достаточно было, прибывшему с проверкой адмиралу, на капи-лейтенанта взглянуть, как челюсть у проверяющего отвисала – ведь по одежке встречают. Довольно сказать, например, о том, что носил он рубашки, вещевой службой выданные, по восемь месяцев не стирая, а может и не снимая, а по окончанию сего срока – день в день (можно было по календарю сверяться) – выбрасывал сию нательную принадлежность, либо то, что от нее осталось. А почему именно такой срок? Да по простой логической причине: выдавали младшим офицерам по шесть рубашек на два цикла универсальных, и если срок этот на количество предметов разделить, то так и выходило – восемь месяцев. Относилось такое рационально-математическое использование и ко всей остальной экипировке. Несчастен был и игломет, к личности Дука приписанный: разил он наповал своим жалким видом, масла машинного и ветоши не нюхая месяцами. До того доходило, что перед прибытием какой-нибудь проверки из министерства военно-морского по поводу содержания оружия, назначали спешно матросика, игломет капи-лейтенанта почистить, дабы не являл он казус, супротив идеальных орудийных калибров, тому же офицеру вверенных.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению