Ричард Длинные Руки - вице-принц - читать онлайн книгу. Автор: Гай Юлий Орловский cтр.№ 89

Началась паника, закованные в сверкающую сталь рыцари казались неуязвимыми демонами, что сеют смерть одним своим устрашающим видом.

Меревальд произнес странным голосом:

— А вот и расплата…

Он указывал на верховье реки, там в двух-трех милях по другому броду уже переправилась большая масса конного люда, собралась в лаву и на рысях мчится по направлению к городу.

— Красивая гибель, — сказал Меревальд. — Его запомнят.

— Ненадолго, — буркнул Хродульф. — У всех свои заботы.

— А то и песни сочинят, — сказал Меревальд. — А песни, если хорошие, не забывают.

— Хороших мало, — возразил Хродульф с неприязнью.

Я думал, увлеченный боем Леофриг не заметит опасности, однако он крикнул так громко, что услышали и на стенах города, а его рыцари, демонстрируя отменную выучку, мгновенно развернули коней и помчались на берег, а оттуда галопом к городу.

Внизу поспешно открыли ворота. Леофриг остановил разгоряченного коня по ту сторону и ждал, пока последний из его людей проскочил вовнутрь, затем и сам гордо и надменно заехал шагом.

Воротари с великим облегчением захлопнули ворота и вложили бревно в скобы запора. С той стороны раздался злобно разочарованный вой. Несколько всадников, не удержав коней, с разбегу ударились в тяжелые створки, оббитые широкими полосами железа.

Леофриг тяжело поднялся к нам в надвратную башню, весь забрызганный кровью и став еще брутальнее, чем обычно. Шлем он снял и держал в руках, блестящие светлые волосы упали на спину, как мощная грива викинга, глаза улыбаются, а лицо победно сияет.

— Ну как? — спросил он, все еще тяжело отсапываясь. — Задали мы им?

Хродульф поморщился.

— Что-то изменилось? — спросил он едко. — Вон продолжают переправляться как ни в чем не бывало. А те, что вас едва не догнали, лбами в ворота бьются.

— Уже не бьются, — сообщил Леофриг. — Мои люди отогнали.

— Ваши? — спросил Хродульф оскорбленно. — Да моих здесь на стенах вдвое больше!

— Именно, — согласился Леофриг нагло.

Хродульф спросил с подозрением:

— Что вы хотите сказать?

— Только подтверждаю ваши слова, — ответил Леофриг. — За ворота ни один из них не высунет носа.

Хродульф вскипел, рука метнулась к рукояти меча. Я встал между ними и растопырил руки, удерживая на расстоянии друг от друга.

— Тихо, лорды, тихо!.. Неприятель будет только рад, если поубиваете друг друга. Вообще-то глупая идея всех вас в один город… И кто это придумал?

Они переглянулись, а Хенгест, наблюдавший за противником в трех шагах от нас, сказал, не поворачиваясь:

— Глупые идеи приходят всем сразу. Это умные… гм… только мне одному.

Меревальд засмеялся, разряжая обстановку. Хенгест теперь герой, купается в славе, вряд ли выкинет еще что-то безумное раньше, чем слава начнет меркнуть, не мальчик все-таки, хотя да, у рыцарей мальчишечьи сердца, отвага и чистые души.

Со стен и башен воины и простые горожане смотрели с трепетом, как вдали показалась вдоль всего горизонта темная полоса, что медленно ширилась, пока через несколько часов просторы долины не стали тесными от тысяч и тысяч всадников противника, а вдали грозно заблистали доспехи бесчисленной панцирной конницы, и было ее больше, чем всех горожан, считая женщин и младенцев.

Я смотрел с натянутой улыбкой, хотя в животе тяжело и холодно. Эта несметная рать в состоянии просто втоптать в землю всю Бриттию, сожрать ее всю, как гигантская прожорливая саранча, и хотя отсюда с башни хорошо видно, что это такое же сборное войско, как и ополчение лордов Варт Генца, только намного проще, многие отряды просто шайки разбойников, однако они превосходят нас числом двадцать к одному.

На башню, что над воротами, где я терзаюсь в ожидании подхода войск Клемента Фицджеральда, часто поднимались верховные лорды, военачальники и даже простые рыцари.

И все мы могли убедиться, что силу Мунтвиг привел не только грозную, но поистине несметную: вот уже двадцать тысяч рыцарского войска, сорок тысяч тяжелых всадников, шестьдесят легких, пятьдесят пехоты — это только первая волна нашествия, собранная, как уже известно, из остатков армии Карла, а за ней еще более грозная и многочисленная армия самого Мунтвига, что сопровождает его с первых же побед и кормится плодами успешных завоеваний.

В его армии, как доносит разведка Норберта, свирепые ательцы из Аганда, быстрые и яростные кухулы, пришли под знамя Мунтвига непокоренные никем, но легко признающие своим вождем самого сильного сенглы, явились конные отряды из Лидунца, изумительные лучники из области Гергальи, что между Ругендом и Ясти Дерпом, пестрые ватаги неистовых в ярости бергов, прибыли войска всех народов, населявших предгорья Арендских гор, даже из Велечии и Приболья пришли настоящие армии, рвущиеся в яростный бой.

Однажды на башню поднялся епископ Геллерий, мрачный и неразговорчивый, долго смотрел на вражеское войско, я уже и забыл, что здесь кто-то еще, как вдруг он повернулся и, глядя в упор странными немигающими глазами, спросил резко:

— Сэр Ричард, готовы ли вы исповедаться перед битвой?

Я хотел ответить уклончиво, но, с другой стороны, это не отец Дитрих, чего церемониться, покачал головой.

— Исповедаюсь Богу… если встречу его.

Он сказал непреклонно:

— Но так же нельзя, если вы христианин!

— Все, — сказал я, — что ввели люди в закон, можно и отнять людьми. Я могу советоваться с вами, святой отец, но исповедоваться… нет, это слишком личное, чтобы доверять другому человеку.

Он проговорил тверже:

— Сэр Ричард, исповедоваться священнику… на этом стоит церковь!

— Церковь не скворечник, — ответил я, — она не держится на одном шесте. Или даже на столбе. Церковь, к счастью, покоится на таком количестве стоящих вплотную один к другому бревен, уже окаменевших, превратившихся в гранит, что даже если один и рассыплется в прах, церковь этого даже не заметит.

Он пробормотал:

— Ну… это верно, не спорю.

— Церковь должна помогать общаться с Богом, — напомнил я, — а не подменять его. Почему, когда я хочу поговорить с Богом, я говорю с ним, а от вас слышу: говорите мне, я скажу Богу и от него передам ответ?.. Почему?

Он выпрямился, глаза свернули гневом.

— Потому что я — священнослужитель!

— А вы уверены, — спросил я, — что Господь именно вас избрал посредником между Ним и людьми?

Он отрезал:

— Уверен!

— Гордыня, — констатировал я. — Дьявольская гордыня ставить себя настолько выше людей, а самого себя возносить к небу. Отец Геллерий, опомнитесь!

Я советую вам поскорее покаяться, и, возможно, Господь по доброте своей и бесконечнейшей милости, мне совсем непонятной, простит вас за попытки решать Его проблемы и толковать Его повеления другим людям.