Привычное проклятие - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Голотвина cтр.№ 73

Хшеу не выдаст хозяина. Но что будет, если про поддельную, подложную жизнь знаменитого костореза узнают другие? Компаньоны, жена, тесть, знатные заказчики… а главное — сын, маленький Алнат Полевой Корень!

А разоблачение было вполне реальным, оно стояло за плечом, готовясь вцепиться в жертву.

Дело не в том, что история о прошлом резчика была сочинена на скорую руку и в любой момент могла рассыпаться, как сооруженный ребенком песочный дворец. Этот «любой миг» уже настал — и ничего не изменил в жизни ремесленника-самозванца. Да, случайно всплыло, что он никогда не был в Гурлиане. Ну и что? Тиршиал печально признался своему покровителю Гранташу, что на самом деле он из города Гимира, который уничтожила чума. Тиршиал был подмастерьем резчика по кости, незадолго до Черного Мора стал мастером. Но болезнь погубила родной город, пришлось брести на все четыре стороны. А прошлое скрыл, чтоб от него в столице не шарахались: как-никак из чумных мест пришел…

Гимирская эпидемия к тому времени отошла в былое, город отстраивался заново (и заново заселялся: мало кто из старожилов перенес Черный Мор). И кому теперь было надо выяснять, жил ли до чумы в Гимире косторез и как звали его ученика?

Из-за прошлого можно было не беспокоиться. А вот будущее… Две седельные сумы, на которых держалась слава и благополучие Тиршиала, не были, увы, бездонными. Одна давно опустела, да и вторая уже не радовала взор самозванца.

Бедняга уже думал, что близок конец игры, которую судьба затеяла с ним летним днем на лесной дороге. Но эта особа горазда на хитрые выдумки!

Тиршиал прикинул, что силуранские купцы нагло дерут с него немыслимые деньги за моржовую кость и зуб кашалота. А если самому махнуть через Силуран в Уртхавен и закупить кость прямо на побережье? Даже с учетом потерянного времени и расходов на дорогу дело обещало быть выгодным. Разок можно съездить самому, глянуть хозяйским глазом, а после и приказчика можно посылать…

Чутье на прибыль не подвело: плосколицые, низкорослые уртхавенцы отдавали по бросовой цене и белую, с розоватым оттенком моржовую кость, и зуб кашалота, из которого уже выварена пульпа. А разлапистые рога низеньких лохматых оленей дарили в придачу к товару. Они вообще были очень доброжелательны, эти уртхавенцы: их жизнь проходила в непрестанной битве с вьюгами и морозами, так зачем же еще добавлять душевного холода между людьми? И если в переносной, сшитый из шкур дом входил гость, пробившийся на оленьей упряжке сквозь простор такой белизны, что болели глаза, — его приветливо сажали у огня и угощали лучшим куском.

Но что всерьез потрясло грайанца, так это то, как прочно обосновался в этих стенах из оленьих шкур косторезный промысел. Не на продажу — для души резали охотники и оленеводы небольшие фигурки или покрывали клыки мамонта затейливым узором. Без сложных инструментов, одним ножом трудились они над костью, напевая протяжные, печальные песни, в которых бесконечно чередовались два-три слова. Просто коротали вьюжные вечера… Конечно, большинство поделок годилось лишь на игрушки детворе. Но было что и показать заезжему гостю.

До последнего костра запомнит Тиршиал, как взял в руки фигурку медведя, поднявшегося на дыбы. Что чувствовал он тогда? Недоверие. («Не может быть, чтобы ножом — каждую шерстинку!») Зависть. («Надо же, ярость в этих маленьких глазках, гнев загнанного зверя — сейчас поведет башкой и рявкнет!») Обиду. («Я столько лет ночами от верстака не отхожу, я год жизни отдал бы за мастерство… а этот неумытый китобой…») И сквозь эту душевную бурю — холодный, трезвый расчет матерого купца. («Только не показать, как понравилась вещь… хотя народ здесь простой, цену набивать не умеют…»)

Народ и впрямь был простой. Так и не понял, почему купец из южных земель вдруг заинтересовался детскими игрушками. Натащили Тиршиалу сов, песцов, волков, лодок с рыбаками, дерущихся детишек, оленьих упряжек, моржей, мамонтов и кашалотов. Грайанец внимательно осматривал каждую фигурку, некоторые купил. На будущее запомнил имена двоих-троих умельцев, в том числе и «неумытого китобоя», которому дал за вставшего на дыбы медведя четыре рыболовных крючка.

Возвратившись в Тайверан, Тиршиал показал фигурку своему покровителю.

— Ну и ну! — удивился Гранташ, осторожно поворачивая в пальцах вздыбившегося зверя. — Твоя ли это работа, мастер?

Тиршиал хотел небрежно ответить: мол, конечно, не моя, привез с севера несколько безделушек, чтобы позабавить столичных знатоков… Но Лебедь продолжал озадаченно:

— Выразительность и живость твои, но… странная вещь! Вроде бы и вырезано тщательно, особенно пасть и глаза… и в то же время работа… ну, простая! Без тонкости, без изящества. Задние лапы только намечены… ты не закончил статуэтку?

— Закончил, — твердо ответил Тиршиал, который не собирался уродовать своим непослушным резцом чужую работу. — Задние лапы такими и останутся. Зверь словно вырастает из сугроба или тороса. Потому что это не медведь. Сам Север ощерился на человека! Сам Уртхавен!

Высокородный господин нахмурился и с новым интересом взглянул на статуэтку.

— Уртхавен в обличье медведя? Гениальный замысел! Ты прав, мастер: тонкость и изящество здесь все бы и испортили.

— В том-то и дело! — Тиршиал чувствовал себя все увереннее. — Северяне вырезают простенькие, но любопытные фигурки, и я попробовал им подражать. Мой господин не поверит — одним ножом работал, обыкновенным острым ножом! Хотя и брал в дорогу ящичек с инструментами!

— Эта вещь должна заинтересовать светлую королеву…

Тиршиал скромно кивнул, но душа его встрепенулась в предчувствии барыша.

— Медведь неплох, но здесь я не до конца отрешился от прежней манеры. А хочется создать несколько статуэток, как это делают оленеводы и китобои, чьи простые сердца открыты красоте суровой заснеженной земли. Я вырежу моржа — клыкастого, усатого красавца, властителя побережья! И двух волков, сцепившихся из-за добычи: злоба и голод! Да, людей, это обязательно! С этого и начну: лодка с китобоями, на носу — гарпунщик… у меня уже стоит перед глазами взмах руки с гарпуном!..

Так было положено начало знаменитому «уртхавенскому созвездию». «Север-медведь» считается теперь жемчужиной королевской коллекции.

Через два года Тиршиал вновь отправился на север за моржовой костью. Разумеется, он навестил своих уртхавенских приятелей. И поинтересовался, продолжают ли они баловаться резьбой…

Нынешняя поездка — уже третья…

И не стыд мучит Тиршиала, не стыд! Ну, уколет иногда воспоминание о «неумытом китобое»… Но ведь он так радовался рыболовным крючкам!

И не раскаяние мешает уснуть, а страх перед разоблачением. Если выяснится, что великий мастер не умеет резца в руках держать, — это будет крах, позор и разорение…

В детстве Тиршиал не раз слышал сказки о людях, которых судьба начинала осыпать щедрыми дарами. Эти глупцы теряли голову от счастья, начинали загребать блага жизни обеими руками, алчно требовали все больше славы, власти, богатства — еще, еще, еще!.. А потом судьба, зло посмеиваясь, щелчком сбрасывала зарвавшегося человечишку на самое дно горя, нищеты и позора.