Боец Демона-Императора - читать онлайн книгу. Автор: Ярослав Коваль cтр.№ 38

Но я родился не в Японии. Хоть прошлым моей страны был социализм со всеми своими особенностями, их я уже по-настоящему не успел воспринять. Офисной закалки в разгар кризиса у меня также не было. Поэтому я внутренне взвился при одной мысли о том, чтоб занять подобное положение в обществе.

А значит, надо все-таки примазываться к воинскому сословию. Не гладиатором, так кем угодно, держащим в руках оружие. Охранником? Телохранителем? Наемником? Первым двум, наверное, нужны рекомендации, а последний столь же чреват, как и отвергнутый мной по умолчанию, да к тому же лишен даже иллюзии свободного образа жизни. Кто меня в этих краях возьмет тренером? Для тренерства сначала надо имя заработать, а это упирается в три предшествующих варианта или в четвертый. Отвергнутый по умолчанию.

Я впервые путешествовал без рюкзака, вмещающего в себя палатку, спальник, котелок и запас консервов. У меня имелся разве что хиленький плащик, чтоб заворачиваться в него и считать боками шишки и сучки, а есть, видимо, я имел право всё что угодно из растущего, бегающего или летающего. Ах, да, еще ползающего — но это на крайний случай. Либо пробиваться тем, что куплю в трактирах. Последнее как-то надежнее, хоть и за деньги, потому что с «когтями» или ножом не особо-то поохотишься на зверюшек. Сшибать птичек камнями или палками я тоже не умел.

До трактира, который показался мне самым перспективным с точки зрения новостей и нужных мне сведений, я добрел лишь через пять дней. До того мне пришлось дважды спать на лапнике и под лапником, потому что не вовремя начался дождь, и трижды — на придорожных постоялых дворах. В одном из них в циновках обнаружились то ли вши, то ли блохи, короче, по факту все равно пришлось спать на улице. Но хоть на соломе, а не абы как.

Перебирая все то, что уже успело случиться со мной, я осознавал, что набрался такого количества впечатлений, какого не знал за всю жизнь. Этого вполне хватило бы на небольшой фэнтезюшный сериальчик. Только еще, по идее, в соответствии с законами жанра, за мной должна быть погоня, жаждущая моей крови и ушей. Здесь же вся проблема заключалась в том, что я на целом свете никому нахрен был не нужен. Чистой воды Неуловимый Джо.

Этот трактир сразу привлек мое внимание своими размерами. Как я уже понял, здесь загородные постоялые дворы вообще особым простором не отличались. К чему отгрохивать отель на сто номеров, если большинство клиентов все равно предпочитают ночевать на своих же телегах? И это понятно. Маленькие, средние и крупные караваны (которые обычно и занимали здешние дороги, чаще всего, как корабли к пристани, тянулись к здешним дорожным трактирам) рассматривали подобные места в первую очередь как источник теплой пищи, которую не надо готовить. Далее — как место, где можно прикупить фуража и даже съестных припасов, помыться, немного расслабиться, сменяясь, с кружкой пива. А спать все равно при товарах.

Обычно услугами ночлега пользовались одинокие путники или те, кто путешествовал небольшими группками без телег и фургонов. Но много ли таким надо места? Пары-тройки комнат хватит за глаза. И часто ли они забредали сюда? Не так часто, как хотелось бы хозяевам. Знатные или богатые тут вообще появлялись в лучшем случае всего пару раз с момента основания.

Поэтому в общих и жилых залах постоялых дворов, расположенных далеко от крупных поселков и городов, обычно было тихо и пустовато.

Здесь же жизнь кипела, и это чувствовалось еще на подступах. Во дворе то и дело появлялись люди с деловитыми лицами и повадками, сквозь распахнутые двери конюшни было видно, что внутри отдыхает немало ездовых животных всех форм и размеров, пахло свежевыпеченным хлебом, дверь то и дело стучала о косяк — мужики выскакивали продышаться и заскакивали обратно. Я с любопытством шагнул через порог — в общей зале было людно, заняты почти все места за двумя длинными столами, две служанки носились как угорелые с подносами, нагруженными сверх всякой меры.

На меня посмотрели по большей части равнодушно, но все-таки посмотрели, и некоторые из взглядов были оценивающими, чуть более долгими, чем прилично, потому что — это я понимал — по мне трудно было определить род занятий. Хоть я и был одет по-местному, но до сих пор ориентировался в здешних традициях настолько плохо, что, конечно же, забыл о какой-нибудь мелочи или держался не так. В устремленных на меня взглядах был безмолвный вопрос: «Интересно, что за птица?», но в целом народ я заинтересовал мало.

Тут, похоже, и своих странных маргиналов хватало.

— Что путник будет пить и есть? — осведомился у меня сухопарый мужик с полотенцем, заткнутым за пояс. Возможно, даже сам хозяин этого заведения.

— Что у вас там на обед? — уточнил я, припомнив, что, хотя завтракать мне не довелось, но время уже за полдень, так что придется соответствовать.

— Ветчина и овощи, убоина в горшочках с зеленью, свежий хлеб. Пиво еще не дозрело, но есть приличный сидр. Могу предложить вино.

— Я не планирую напиваться. Предпочитаю сытно пообедать. Пусть будет сидр.

Усевшись на свободное место с краю, я отламывал куски от еще теплой лепешки, которую мне принесли сразу, запивал ее сидром и пытался прислушиваться к разговорам. Не слишком-то результативно. Мужчины, обедавшие здесь и одновременно обсуждавшие свои дела, упоминали слишком много понятий, значение которых было мне неизвестно. Все, что я понял, — что тут поблизости есть несколько поселков, что до ближайшего крупного города сравнительно недалеко, что грядет ежегодная ярмарка и что в окрестностях кое-где можно делать деньги, но как и на чем — неясно. И с ярмаркой это, кажется, не связано.

— Ты откуда? — спросил меня сосед, догладывающий баранье ребро.

— Из Мерги. — Назвал тот город, откуда и начал свое путешествие на правах чересчур уж свободного человека.

— Там родился? Ты гладиатор?

— Был гладиатором. — Не спеша отвечать на первый вопрос, я отозвался таким образом, что в воле собеседника было понять меня хоть так, хоть эдак. — Оставил это дело.

— А что вдруг?

— Мне не по нраву выступать.

На меня воззрились со смесью недоумения и иронии. Последнее заинтересовало меня больше. У мужика были повадки человека, понимающего кое-что в жизни. Такие, пройдя огонь и воду, получают право смотреть на окружающих оценивающе — не сверху вниз, нет, скорее видя не только нынешнюю картинку, но и набор картинок из прошлого и вероятного будущего. С такими обычно есть о чем поговорить.

— И чем думаешь заниматься?

— А какие есть варианты? Еще думаю.

— У тебя семья-то есть? — Мужик говорил не торопясь и так же не торопясь допивал свой сидр. Чувствовалось, что разговаривать он со мной будет лишь до тех пор, пока ему этого хочется.

— Нет у меня никого. Я один на свете.

— Это как так?

— Да уж так получилось.

— Хм. — На меня взглянули с любопытством, хотя и любопытство тоже было довольно равнодушное. Так лист скользит по поверхности воды и не мокнет, так человек, обремененный собственными проблемами, может иной раз скользнуть по волнам чьих-то чужих судеб, не забивая ими голову и чувства. — Изгнали тебя, что ли? Наделал что-то? Впрочем, не мое дело. Не отвечай, если хочешь. — И я постарался сделать независимое лицо. — С работы тоже погнали?