Ксеноцид - читать онлайн книгу. Автор: Орсон Скотт Кард cтр.№ 112

— Единственными героями во всей нашей истории были Пипо и Либо: люди, которые повели себя храбро, хотя и знали, что погибнут. Это они освободились от собственного генетического наследия. А кто из… из поросят… совершил это сознательно?

Эндеру было очень больно, когда Садовник использовал слово «поросята» для себя и своего народа. За последние годы это слово утратило оттенок симпатии и дружбы, который имело ранее, когда Эндер только прибыл сюда. Теперь им часто пользовались для оскорбления. Работающие с ним люди использовали наименование «pequenino». Неужто Садовник возненавидел себя после того, что узнал сегодня?

— Братские деревья отдают собственную жизнь, — подсказала Эля.

— Братские деревья живы не в том плане, как отцовские, — презрительно отрезал Садовник. — Они не умеют разговаривать. Только слушают. Мы приказываем, что им делать, а у них нет выбора. Всего лишь орудия, а не герои.

— Все можно перечеркнуть соответствующей интерпретацией, — сказала Валентина. — Так можно отрицать любую жертвенность, утверждая, будто жертва столь гордилась собой, что это никакая не жертвенность, а только доказательство эгоизма.

Вдруг Садовник спрыгнул со стула. Эндер ожидал повторения предыдущего поведения, но на сей раз pequenino не стал бегать кругами по комнате. Он подошел к Эле и положил руки ей на колени.

— Я знаю способ, чтобы стать настоящим героем, — объявил он ей. — Я знаю, как можно противостоять десколаде, отбросить ее, сражаться, ненавидеть и помочь в ее уничтожении.

— Я тоже, — ответила на это Эля.

— Эксперимент, — прибавил Садовник.

Она кивнула.

— Чтобы проверить, на самом ли деле разум pequenino концентрируется в десколаде, а не в мозге.

— Я это сделаю.

— Я не могу просить тебя об этом.

— Знаю, что не попросишь. Я требую этого для себя.

Эндер с изумлением понял, что каким-то образом Эля с Садовником близки, как он с Валентиной. Они могут договориться без излишних слов. Он не представлял, что такое возможно между представителями различных рас. Хотя, а почему бы и нет? Тем более, что они работают над одной проблемой.

Вот только не сразу до него дошло, на что решились Эля с Садовником. Валентина, которая не была с ними столь долго, никак не могла догадаться.

— Что происходит? — спросила она. — О чем они говорят?

Ей ответила Эля:

— Садовник предлагает очистить одного pequenino от всех копий вируса десколады и поместить его в стерильном помещении, где бы он не смог вновь заразиться, и проверить, сохранит ли он разум.

— Но ведь это же ненаучные методы, — начала протестовать Валентина. — Тут имеется слишком много переменных. Я правильно выражаюсь? Мне казалось, что десколада участвует во всех этапах жизни pequeninos.

— Исключение вируса означает, что Садовник сразу же заболеет, а через какое-то время умрет. То, что десколада сделала с Квимо, ее брат сделает с Садовником.

— Ведь ты же не разрешишь ему этого сделать? Это ничего не доказывает. По причине болезни он может утратить разум. Ведь даже у людей горячка может привести к распаду личности.

— А что мы еще можем сделать? — спросил Садовник. — Ожидать, пока Эля не обнаружит способ укрощения вируса? И только лишь после того убедиться, что без него… причем, в разумной, злобной форме… мы уже не pequeninos, а самые обыкновенные поросята? Что это вирус одарил нас языком, а когда его укротили, мы потеряли все? И теперь все сходны с братскими деревьями? Или нам следует это проверить, когда запустим антивирус?

— Но ведь это же не серьезный, научный эксперимент, где мы контролируем…

— Это в наивысшей мере серьезный и научный эксперимент, — прервал ее Эндер. — Такой, какой ты проводишь, когда у тебя на шее не висят бременем фонды… Тебе нужны только результаты, причем, немедленно. Такой эксперимент, который ты проводишь, когда понятия не имеешь, какими будут его результаты или даже сможешь ли ты их проинтерпретировать, а в это время банда сошедших с ума pequeninos только и ждет, как захватить корабли и разнести по всей галактике убийственную заразу, поэтому тебе необходимо делать хоть что-то.

— Это тот самый эксперимент, который ты проводишь, когда тебе нужен герой, — добавил Садовник.

— Когда мне нужен герой? — задал вопрос Эндер. — Или когда ты сам желаешь стать героем?

— Я бы не стала так говорить на твоем месте, — сухо заметила Валентина. — Ты и сам пару раз исполнял роль героя.

— Возможно, этого даже и не понадобится, — сообщила Эля. — Квара знает про десколаду больше, чем сама говорит. Возможно ей уже удалось открыть, можно ли отделить разумную систему адаптации вируса от функции поддержания жизни. Если бы нам удалось произвести такую форму десколады, тогда мы бы смогли исследовать влияние вируса на разум pequeninos, не подвергая их жизней.

— Вся проблема здесь в том, — вздохнула Валентина, — что Квара столь же охотно поверит в теорию искусственного происхождения десколады, как и Цинь-цзяо, что голос ее богов — это всего лишь генетически вызванный комплекс психоза наваждений.

— Я это сделаю, — решительно заявил Садовник. — И начну немедленно, поскольку у нас нет времени. Завтра вы поместите меня в стерильную среду и убьете все вирусы десколады, имеющиеся в моем теле. Для этого вы воспользуетесь химическими средствами, которые держите в резерве. Теми самыми, предназначенными для людей на тот случай, если бы десколада приспособилась к ингибитору, действующему в настоящее время.

— А ты понимаешь, что из этого ничего может и не выйти? — спросила Эля.

— Тогда это будет истинной жертвой.

— Если ты начнешь терять разум таким образом, который не связан с экспериментом, мы прервем эксперимент. Ответ будет понятен.

— Возможно.

— Мы успеем тебя спасти.

— Меня это уже не волнует.

— Эксперимент будет прерван и в том случае, если начнешь терять разум в связи с болезнью организма, — добавил Эндер. — Тогда мы будем знать, что эксперимент неудачен и ничего нам не объясняет.

— То есть, если я трус, достаточно будет притвориться, что схожу с ум, — отрезал Садовник. — И тогда останусь в живых. Вне зависимости от обстоятельств, я запрещаю вам прерывать эксперимент. Если же я сохраню здравый рассудок, вы должны мне позволить идти до самого конца, до самой смерти. Только лишь в этом случае мы убедимся, что наши души это не творение десколады. Обещаете!?

— Это наука или заявление самоубийцы? — взорвался Эндер. — Или же возможная роль десколады в истории pequeninos сломила тебя настолько, что решил умереть?

Садовник подбежал к Эндеру, вскарабкался на него и прижал свой нос к носу мужчины.

— Ты врешь! — взвизгнул он.