Ксеноцид - читать онлайн книгу. Автор: Орсон Скотт Кард cтр.№ 120

— Не могу. У меня нет доступа в лабораторию. Лучше ты докажи мне, что это правда.

— Это доказывает бритва Оккама. Самое простое объяснение, совпадающее со всеми фактами.

— Оккам был средневековым пердуном. Самое простейшее объяснение, которое сходится со всеми фактами, всегда звучит так: Это сделал Бог. Или же: эта старуха, живущая напротив, это ведьма, и это она все это натворила. В этом и состоит вся ваша гипотеза… с тем только, что вы даже не знаете, где ведьма живет.

— Десколада появилась слишком неожиданно.

— Не в результате эволюции. Об этом я знаю. Она должна была откуда-то прибыть. Прекрасно. Но даже если она появилась искусственным путем, это вовсе не означает, будто сейчас она не обладает сознанием.

— Она пытается нас убить. Это не рамен, а варельсе.

— Ну, понятно, иерархия Валентины. А откуда мне знать, что это десколада — варельсе, а мы — рамены? По мне, разум — это разум. Варельсе, это всего лишь название, придуманное Валентиной для определения разума-который-мы-решили-убить. Рамен же означает разум-которого-мы-решили-еще-не-убивать.

— Это безжалостный противник.

— А что, имеются какие-то другие?

— У десколады нет уважения к чужой жизни. Она хочет всех нас уничтожить. Она овладела pequeninos. И все затем, чтобы отрегулировать эту планету, а затем взяться за следующие.

По крайней мере раз Квара позволила ему завершить такое долгое предложение. Может это значит, что она и вправду его слушает?

— Я могу согласиться с частью гипотезы Вань-му, — призналась Квара. — С очень разумным предположением, будто десколада регулирует гейялогию Лузитании. Собственно говоря, если хорошенько подумать, это даже становится очевидным; объясняет большинство разговоров, которые мне удалось зафиксировать, передачу информации от одного вируса к другому. Думаю, что через несколько месяцев такое известие доходит до всех вирусов на планете… Такое может действовать. Но управление гейялогией не доказывает отсутствия сознания. Ведь можно поглядеть на это иначе: десколада проявляет альтруизм, берясь за регуляцию гейялогии целой планеты. И еще — озабоченность. Львица, атакующая напавшего, чтобы защитить своих детенышей, лишь подчеркнула бы наше к ней уважение. Десколада именно это и делает: она нападает на людей, чтобы защитить то, за что сама отвечает — живую планету.

— Львица, защищающая собственных детенышей.

— Я так считаю.

— Или же бешеная собака, пожирающая наших детей?

Квара замолчала, обдумывая.

— А может, и то, и другое? Почему бы нет? Десколада пытается регулировать климат этой планеты. Но люди становятся все более опасными. Для нее именно мы являемся взбесившейся собакой. Мы выкорчевываем растения, являющиеся элементом ее системы управления; садим собственные, которые на указания десколады никак не реагируют. Из за нас некоторые pequeninos ведут себя странно, они уже не слушаются. Мы сжигаем леса в тот момент, когда десколада пытается создать их большее количество. Так что совершенно естественно, что она пытается от нас избавиться.

— И поэтому старается с нами покончить.

— Это ее привилегия! Ну когда же вы поймете, что у десколады есть свои права?

— А у нас — нет? Или же у pequeninos?

Квара вновь прервала поток слов. Никаких немедленных контраргументов. Все это давало надежду на то, что она и вправду слушает.

— А знаешь, Миро?

— Что?

— Они сделали правильно, что прислали тебя.

— Правда?

— Потому что ты не один из них.

«Это факт», — подумал Миро. "Уже никогда не буду «одним из».

— Вполне возможно, что нам не удастся договориться с десколадой. И вполне возможно, что она является искусственным творением — биологическим роботом, реализующим свою программу. Но может — и нет. Только они же не позволят мне проверить.

— Что ты сделаешь, если тебя пустят в лабораторию? — озабоченно спросил Миро.

— Не пустят, — махнула рукой Квара. — Если ты на это рассчитываешь, то, видимо, не знаешь Эли с мамой. Они посчитали, что мне доверять нельзя — и конец. Ладно. А я посчитала, что нельзя доверять им.

— Целые виды могут погибнуть из-за семейной гордыни.

— Ты и вправду так считаешь, Миро? Гордыни? Разве мною не ведет что-то более благородное?

— Наша семейка исключительно горда.

— Впрочем, совершенно не важно, что ты думаешь. Я руководствуюсь совестью, называй ее гордыней, упрямством или чем хочешь другим.

— Я тебе верю, — сказал Миро.

— Вот только верю ли я тебе, когда ты говоришь, что веришь мне? Все это ужасно запутано. — Квара повернулась к терминалу. Иди уже, Миро. Я пообещала, что подумаю над этим. И слово свое сдержу.

— Посети Садовника.

— Об этом я тоже подумаю. — Пальцы зависли над клавиатурой. — Ведь это же мой приятель, и тебе это хорошо известно. Не бессердечная же я. Конечно приду, обязательно.

— Хорошо.

Он направился к двери.

— Миро, — позвала она его.

Парень обернулся и ждал.

— Спасибо. Ты не угрожал, что эта ваша программа вломится в мои данные, если я сама не предоставлю их вам.

— Понятное дело, что такого и не будет.

— Но ты же знаешь, что Эндрю мне бы стал угрожать. Все принимают его за святого, а на самом деле он издевается над людьми, которые с ним не согласны.

— Он не грозит.

— Я сама видела.

— Он предостерегает.

— Ну извини. Разве имеется какая-то разница?

— Да, — решительно сказал Миро.

— Единственная разница между предостережением и угрозой состоит в том, кто предостерегает.

— Нет, разница в том, как человек это предостережение понимает.

— Уйди, — сказала Квара. — У меня масса работы, даже если я всего лишь размышляю. Поэтому, уходи.

Миро открыл дверь.

— Но спасибо, — прибавила сестра.

Миро закрыл дверь.

И сразу же у него в ухе запищала Джейн.

— Как вижу, ты решил не говорить ей, что я уже расшифровала ее файлы.

— Так, — вздохнул Миро. — И теперь чувствую себя сволочью. Она благодарила меня за то, что я не стал угрожать ей тем, что уже сделал.

— Это сделала я.

— Мы: ты, я и Эндер. Банда обманщиков.

— Она и вправду подумает?

— Возможно, — буркнул Миро. — А может уже подумала и решила сотрудничать, а сейчас ищет только повод. Или же решила не сотрудничать, а сказала лишь затем, чтобы сделать мне приятное, потому что ей меня жалко.