Богач, бедняк... Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Ирвин Шоу cтр.№ 68

Томас выслушал это печальное известие без особого удивления. Пэппи занимался опасным бизнесом, и вот теперь ему пришлось за это заплатить своей жизнью.

В письме наверняка было кое-что еще, что вызвало беспокойство у Дуайера, хотя тот ничего не говорил. Но Томас догадывался, в чем дело. Его девушка, конечно, больше не хотела ждать и не хотела уезжать из Бостона, а если Дуайер еще не передумал за это время на ней жениться, то должен бросить все и вернуться домой, в Америку. Он пока не спрашивал у Томаса совета, но если Дуайер к нему обратится, то Томас решительно скажет ему, что ни одна женщина на свете не стоит того, чтобы ради нее бросать море.

Они все легли спать раньше обычного, потому что предстояло выходить из бухты в четыре утра, до того, как снова подует сильный ветер.

Кейт приготовила широкую постель в капитанской каюте для себя с Томасом, так как на борту не было клиентов. В эту ночь у них появилась возможность заниматься любовью не в тесноте, а в комфорте, и Кейт ни за что не хотела упустить этот шанс. В каюте внизу в их распоряжении были две узкие койки, причем одна над другой.

Твердое, полногрудое тело Кейт явно не было предназначено для демонстрации нарядов, а только для любви. У нее была удивительно мягкая кожа, и она занималась любовью с нежностью и страстной ненасытностью, а когда пароксизм страсти миновал и она тихо лежала в его объятиях, он мысленно благодарил свою судьбу за то, что он не стар, что его девушка не живет в Бостоне и что он позволил Пинки убедить себя взять на борт женщину.

Засыпая, Кейт спросила:

– Дуайер сказал мне сегодня вечером, что когда ты купил эту яхту, то поменял ее название. Кто эта Клотильда?

– Так звали французскую королеву, – ответил Томас. Он сильнее прижал ее к себе. – Я знал эту женщину, когда был еще мальчишкой. И от нее так же вкусно пахло, как и от тебя.

Круиз в Испанию прошел неплохо, хотя из-за дурной погоды, заставшей их неподалеку от мыса Круз, им пришлось проторчать целых пять дней в порту. Их клиентами были две французские пары – два парижских бизнесмена с животиками и две молодые особы, явно не их жены. Они постоянно менялись партнершами, но Томас бороздил воды Средиземного моря не для того, чтобы учить французских бизнесменов, как нужно себя вести. Если они вовремя платят по счетам, если не гуляют по палубе на высоких шпильках и не делают дыр в досках, то шут с ними, пусть резвятся, он не станет вмешиваться в их дела. Женщины любили загорать на палубе в одних трусиках, Кейт это очень не нравилось, но у одной из них были поистине потрясающие груди, которые не очень мешали навигации, хотя если бы по курсу вдруг встретились рифы, а за рулем в это время стоял бы Дуайер, то, вполне вероятно, они напоролись бы на них. Эта дама с пышной грудью недвусмысленно намекнула Томасу, что она не прочь погулять глубокой ночью с ним на палубе, когда ее Жюль безмятежно храпел внизу в каюте. Но Томас объяснил, что исполнение этого ее желания не предусмотрено условиями аренды яхты. Ему вполне достаточно и других осложнений с клиентами – не хватало только этого!

Из-за вызванной штормом задержки обе французские пары сошли в Марселе, чтобы добраться поездом до Парижа. Там оба бизнесмена должны были встретиться со своими женами и уехать на целое лето в Довиль. Расплачиваясь с Томасом перед мэрией в старом порту, французы дали ему пятьдесят тысяч франков сверху – совсем неплохая сумма, учитывая, что они французы. После их отъезда Томас повел Кейт с Дуайером в тот ресторан, в котором они обедали, когда впервые вошли в Марсель на своей «Элге Андерсон». Жаль, что их посудины не оказалось в порту. С каким бы удовольствием они проплыли мимо ее заржавевших бортов на своей сияющей на солнце бело-голубой «Клотильде», приспустив флаг на клотике в честь ее старого капитана, отъявленного нациста.

У них оставалось три свободных дня до принятия на борт следующих клиентов, и снова Кейт приготовила широкую кровать в главной каюте для себя с Томасом. Пришлось весь вечер держать открытыми иллюминаторы и двери, чтобы улетучился оттуда запах духов француженки.

– А эта курочка хороша, ничего не скажешь, – возмущалась Кейт в постели в темной каюте. – Щеголяла голая, как на параде. У тебя, наверное, стоял на нее все три недели.

Томас засмеялся. Кейт иногда выражалась, как грубый матрос.

– Мне не нравится твой смех, – обиделась Кейт. – Хочу предупредить: если увижу, как ты лапаешь какую-нибудь, вроде нее, я сигану в койку в любой ночлежке с первым же мужиком, которого встречу, как только сойду на берег.

– Существует только один надежный способ, заставляющий меня сохранять тебе верность, – сказал Томас.

Кейт тут же прибегла к этому надежному способу, чтобы сохранить его верность. По крайней мере, на эту ночь. Она лежала в его объятиях, а он ей нашептывал:

– Кейт, каждый раз, когда я занимаюсь с тобой любовью, я напрочь забываю что-нибудь плохое из своей жизни.

Через несколько мгновений он почувствовал на плече ее теплые слезы.

В роскошной мягкой кровати они проспали до утра и встали очень поздно. Солнце уже ярко светило. Они выкроили время, чтобы выйти из бухты и посетить местные достопримечательности. Доплыв до замка Иф, погуляли там вокруг старой крепости, в темнице которой, по преданию, был заточен закованный в цепи граф Монте-Кристо. Кейт читала книгу о нем, а Томас видел фильм. Кейт переводила ему все таблички, на которых было написано, что здесь сидели протестанты до своей отправки на галеры.

– Всегда кто-нибудь висит на шее у другого, – сказал Дуайер. – Если не протестанты на шее у католиков, то католики на шее протестантов.

– Заткнись, ты, коммунист, – добродушно сказал Томас. – А ты протестантка? – спросил он Кейт.

– Да.

– В таком случае я ссылаю тебя на свою галеру.

К тому времени, когда они вернулись на «Клотильду», в капитанской каюте наконец выдохся неистребимый, казалось, запах духов.

Они плыли под парусом без остановки, и Дуайеру пришлось отстоять ночью восемь часов у штурвала, чтобы дать возможность Томасу с Кейт спокойно поспать. Они добрались до Антиба еще до полудня. Там Томаса ждали два письма – одно от брата, а второе от кого-то другого. Почерк был незнаком Томасу.

Вначале он вскрыл письмо от Рудольфа.

«Дорогой Том, – читал он. – В конце концов я получил кое-какие сведения о тебе, и, насколько могу судить, ты – в полном порядке. Несколько дней назад ко мне в офис позвонил некто мистер Гудхарт и рассказал, что провел пару недель на твоей яхте или корабле, не знаю, уж как там называют твою яхту члены экипажа. Как выяснилось, мы с его фирмой имели кое-какие дела, и, мне кажется, ему захотелось встретиться с твоим братом, поглядеть на него, что за фрукт. Он пригласил нас с Джин к себе на коктейль, и он сам и его жена оказались очень милыми людьми, да ты, вероятно, и сам знаешь. Они просто в восторге от тебя, твоей яхты и твоего образа жизни на море. Может, ты на самом деле сделал капиталовложение века, благодаря деньгам, заработанным на акциях компании „Д. К. Энтерпрайсиз“. Если бы не занятость (скорее всего, я позволю себя уговорить выставить свою кандидатуру на выборах мэра Уитби), мы с Джин немедленно сели бы на самолет и прилетели бы к тебе, чтобы побороздить на твоей яхте Средиземное море. Может, в следующем году это удастся сделать. А пока я взял на себя смелость и предложил арендовать твою „Клотильду“ (как видишь, Гудхарты от меня ничего не скрыли) одному моему другу, который сейчас женится и хочет провести свой медовый месяц на Средиземном море. Ты должен его помнить. Это – Джонни Хит.