Ложная слепота - читать онлайн книгу. Автор: Питер Уоттс cтр.№ 63

Я нахмурился, поражаясь, как эта мысль вообще позволила себе забрести ко мне в голову. Челси посчитала моё молчание за обиду.

— Наверное… я думала, что смогу помочь, понимаешь? Исправить то, что тебя сделало таким… таким вечно озлобленным.

Бабочка начала гаснуть. Никогда прежде такого не случалось.

— Ты понимаешь, что я хочу сказать? — спросила она.

— Ага. Что я развалина.

— Сири, ты даже от тюнинга отказался, когда я предлагала. Ты так боишься, что тобой начнут управлять, шарахаешься от базовых каскадов. Ты единственный, кого я знаю, кого можно взаправду, на полном серьезе назвать неисправимым. Не знаю. Может, этим даже стоит гордиться.

Я приоткрыл рот — и захлопнул.

Челси грустно улыбнулась.

— Что, Сири, — ничего? Ни слова? Было время, когда ты всегда и точно знал, что сказать, — ей вспомнилась какая-то ранняя версия меня. — А теперь я гадаю, сказал ли ты мне хоть слово правды.

— Это уже хамство.

— Да, — она поджала губы. — Да, ты прав. Я вовсе не это пыталась сказать. Пожалуй… не в том дело, что твои слова — неправда. Скорее ты просто не понимаешь их смысла.

Крылья потеряли цвет. Бабочка превратилась в хрупкий, почти неподвижный карандашный рисунок.

— Я согласен, — проговорил я. — Я сделаю тюнинг. Если это для тебя так важно. Прямо сейчас.

— Поздно, Сири. С меня хватит.

Может, она хотела, чтобы я её окликнул. Все эти неслышные вопросительные знаки, многозначительные паузы. Может, давала мне возможность оправдаться, вымолить еще один шанс. Искала причины передумать.

Я мог попытаться, сказать: «Не надо, прошу. Умоляю. Я не хотел тебя прогнать, только чуточку, на безопасное расстояние. Пожалуйста. За тридцать долгих лет я не ощущал себя ничтожеством только рядом с тобой».

Но когда я поднял глаза, бабочки уже не было. И не было Челси. Она ушла, забрав с собой груз. Унесла сомнение и чувство вины за то, что довела меня. По-прежнему думала, что в нашей несовместимости нет ничьей вины, что она старалась как могла и что даже я старался, согбенный прискорбными тяготами психологических проблем. Она ушла. И может быть, даже не винила меня. А я так и не понял, кто из нас принял окончательное решение.

В своем ремесле я был мастер. Такой, сука, мастер, что занимался им даже в личной жизни.

* * *

— Господи! Вы слышали?! — Сьюзен Джеймс металась по вертушке, как ошалевший гну при пониженном тяготении. Я под прямым углом мог различить белки ее глаз. — Подключай канал! Канал подключай! Вольеры!

Я подчинился. Одни из болтунов колыхался в воздухе, второй по-прежнему жался в углу.

Джеймс приземлилась рядом со мной на обе ноги и пошатнулась.

— Сделай громче!

Шипение воздухоочистителей. Отдаленный механический лязг, отдающийся в корабельном хребте; рокот корабельных кишок. И больше ничего.

— Ладно; значит, перестали, — Джеймс вытащила дополнительное окошко и пустила запись в обратную сторону.

— Вот, — объявила она, выкрутив громкость на максимум и запустив фильтр.

Парящий болтун в правой половине окна уперся кончиком протянутого щупальца в перегородку между двумя вольерами. Съежившийся болтун слева оставался неподвижен.

Мне показалось, я слышу что-то. На краткий миг словно мошка прожужжала, вот только ближайшая мошка летала где-то в пяти триллионах километров от нас.

— Повтор. Замедлить. Определенно — жужжание. Вибрация.

— Еще медленней.

Серия щелчков, извергнутых дельфиньим дыхалом. Презрительное фырканье.

— Нет, дай сюда!

Джеймс вломилась в виртуальное пространство Каннингема и сдвинула ползунок до упора влево.

Тук-тук… тук… тук-тук-тук… тук… тук-тук-тук…

Удопплеренный почти до абсолютного нуля, сигнал растянулся на добрую минуту. В реальном времени прошло полсекунды.

Каннингем увеличил изображение. Болтун в углу оставался неподвижен, если не считать дрожи под шкурой и шевеления свободных щупалец. Но прежде я видел только восемь щупалец — а сейчас из-под центрального узла выступил костлявый нарост девятого. Девятое щупальце, скрученное, скрытое от взглядов, тук-тук-тукает, пока собрат как ни в чем не бывало прислоняется к стене с другой стороны…

Нет, ничего подобного. Второй болтун бесцельно дрейфовал посреди своего вольера.

Глаза Джеймс блестели.

— Надо проверить остальные…

Но «Тезей» следил за нами и соображал намного быстрее. Он уже прошерстил архивы и выдал результат: три подобных сигнала за два дня, длительностью от двух секунд до едва одной десятой.

— Они разговаривают, — прошептала Джеймс. Каннингем пожал плечами; забытый окурок дотлевал у него в руке.

— Как и многие животные. Кроме того, такими темпами они определенно не вычислениями занимаются. Танцующая пчела передает не меньше информации.

— Роберт — бред, и ты сам это понимаешь.

— Я понимаю, что…

— Пчелы не скрывают, о чем говорят. Пчелы не разрабатывают с нуля новые способы общения исключительно ради того, чтобы запутать наблюдателя. Это не инстинкт, Роберт. Это разум.

— И что с того? Забудем на минуту даже тот неудобный факт, что у тварей вообще нет мозга. Мне определенно кажется, что ты не продумала мысль до конца.

— Разумеется, продумала.

— Да ну? И чему же ты тогда радуешься? Не понимаешь, что это значит?

По спине у меня вдруг пробежали мурашки. Я оглянулся; посмотрел вверх. В центре вертушки показался Юкка Сарасти; смотрел на нас, сверкая глазами и как будто скалясь.

Каннингем проследил за моим взглядом и кивнул.

— Вот оно, об заклад бьюсь — понимает…

* * *

Разузнать, о чем они перешептывались сквозь стену, было невозможно. Восстановить запись не составило труда, как и разобрать по герцам каждый стук и скрип, но нельзя расколоть шифр, не имея понятия о содержании. У нас на руках имелись наборы звуков, которые ничему не соответствовали. И существа, чьи грамматика и синтаксис — если их способ общения вообще предусматривал подобные понятия — были непонятны и, возможно, непознаваемы. Создания, достаточно разумные, чтобы общаться, и достаточно хитрые, чтобы скрыть этот факт. Как бы мы ни жаждали учиться, они определенно не стремились нас учить.

Без — как это я сформулировал? — да, «негативного подкрепления».

Решение принял Юкка Сарасти. Мы подчинились его велению, как во всем остальном. Но когда приказ поступил — когда вампир скрылся в ночи, и отступила вниз по хребту Бейтс, и Роберт Каннингем удалился в свою лабораторию внизу вертушки, — Сьюзен Джеймс осталась со мной. С первым, кто высказал мерзостную мысль вслух, с официальным свидетелем от будущих поколений. Это на меня она посмотрела и от меня отвернулась, когда ее грани стали непроницаемо суровы.