Мария Магдалина - читать онлайн книгу. Автор: Густав Даниловский cтр.№ 50

— Христос, мой возлюбленный учитель! — вырывался из ее уст молитвенный шепот.

Иногда она видела вдали мелькающую тень, летела, как безумная, вперед и хватала в объятия пустоту.

И пред ее широко раскрытыми глазами снова расстилалась пустыня, а вдали снова, во мраке, являлся он — тот же самый.

Она неутомимо бежала вслед за ним, не будучи в силах ни догнать его, ни упустить из виду, наконец, совершенно обессиленная, падала лицом на песок и тешилась иллюзиями, что она целует запекшимися устами его следы. И так долго лежала она в сладостном упоении, испытывая впечатление, что он сам приближается к ней. Ей казалось, что она слышит шелест его шагов, и сердце ее замирало, дрожали жилки на висках, вздрагивала грудь, сжимались плечи, а вдоль спины пробегала то холодная дрожь, то жаркий пламень. Она падала, боясь пошевельнуться, замирая от наслаждения, пока, наконец, не теряла сознание и долгое время лежала без памяти. Очнувшись, она никак не могла себе уяснить, что с ней было, чувствовала только, что нервы ее напряжены, как струны, голова горит, а внутри пылает огненная рана.

После таких ночей она переставала думать об учителе, в ней исчезало всякое представление о его земном существовании, и в то же время ее начинали мучить чувственные видения. Вся подавленная страсть вспыхивала огнем, возмущались чувственные инстинкты, и Мария впадала в какое-то дикое, хищно-возбужденное состояние, становилась дьявольски прекрасной.

Со временем одежда ее износилась, истлела совершенно. Кожа на теле от жары пустыни стала золотистого цвета, загорела, роскошные длинные волосы до такой степени пропитались солнечными лучами, что ее прекрасная нагота казалась залитой лавой огня.

Она несколько похудела, но благодаря этому тело ее стало как бы более крепким и стройным, движение более гибким, а походка легкой и эластичной, напоминавшей походку леопарда.

Красота ее, несколько одичавшая, казалась еще более неотразимой благодаря странному, порывистому взгляду расширенных темно-синих зрачков, экстатическому выражению лица и скорбной складке губ. На ее красивом лбу появилась новая, едва заметная морщинка, выступавшая особенно ясно в моменты страдания и возбуждения, когда ее начинали преследовать грешные видения сладострастного прошлого.

Чаще всего такие видения посещали ее во время новолуния.

Звонкая тишина пустыни наполнялась тогда звуками инструментов. Нежно звучали арфы, переливались кифары, пели флейты, раздавались веселые звуки тамбуринов, барабанов, им вторили тимпанионы, и перед гротом в венках из роз, с вплетенными в кудри листьями проносились веселые, пляшущие вакханки, ударяя в тирсы и бубны, высоко вскидывая ноги и восклицая: «Эвоэ, Вакх!»

В жилах Марии кровь начинала кружиться быстрее, в такт пляске, и, вторя стуку кастаньет, билось сердце и пульс в висках, Наконец, дикая пляска захватывала и ее, нагое тело лежащей Марии вздрагивало на песке, словно увлеченное танцем.

Все громче и громче звучали тамбурины, стонали струны и все пронзительнее свистели дудки и свирели сатиров, пробегали толпы косматых фавнов, звучно целовали вакханок, и танец превращался в распущенную оргию.

Мария горящими глазами смотрела на сладострастные сцены, грудь ее высоко вздымалась, раскрывались страстные губы, туманом застилало глаза.

И вдруг все менялось.

Медленно затихала музыка, превращаясь в свет, который постепенно пурпуровым огнем заливал пещеру.

Грот превращался в роскошный кубикулум Муция. Вспыхивали лампы по углам, на потолке виднелась уносимая голубями блестящая колесница чудно прекрасной Афродиты, и на всех стенах изображены были летящие купидоны с золотыми стрелами в руках. И Марии казалось, что она лежит на прекрасном ложе в ожидании изящного римлянина. Он появлялся белый, стройный, мускулистый и склонялся над ней, дабы обнять ее, но рядом с ним являлся Иуда, и четыре руки начина ли бороться за ее тело. Они отнимали друг у друга ее красоту, рвали грудь, ломали колени, хватали бедра. И наконец, когда она со страшными усилиями отталкивала их от себя, они продолжали бороться, катаясь по песку, а она жадно смотрела на их напряженные от борьбы мускулы и тела.

Внезапно Муций исчезал, оставался Иуда — победитель, прижимался устами к ее устам, но губы его были холодные, мертвые, лицо было лицом позеленевшего трупа, а из разбитого черепа лилась прогнившая черная кровь.

Мария вскакивала с земли с истерическим криком и замечала, что никого нет, что перед ней расстилается безграничная пустыня и лишь бродят по ней какие-то тени. Она не видит их, но чувствует, что они таятся неподалеку, подкрадываются к ней.

Однажды этот страх превратился в панический ужас, когда она услыхала протяжные боязливые стоны и увидала тихо бегущие тени. То были шакалы. Впереди бежал один, затем четыре, а потом два. Низко опустив голову, они забежали вперед, остановились и присели перед ней полукругом. Мария испугалась, сердце ее замерло, волосы стали дыбом.

Острые морды демонов, казалось, хихикали беззвучно, насмешливо, а вздрагивающие ноздри вливали в себя ее запах, обнюхивали ее, как свою близкую и верную добычу. Кровь застыла у Марии в жилах, и, почти теряя сознание от ужаса, она одеревеневшей рукой потянулась за мечом, судорожно вцепилась в рукоять обеими руками и с диким криком стала размахивать им направо и налево.

Звери пугливо убежали, Мария побежала за ними вдогонку, пока ноги ее не споткнулись, и она в обмороке упала на землю.

С тех пор, боясь, что звери преградят ей выход, она уже больше не возвращалась в пещеру. Дни она проводила, укрываясь под скалой, а ночи под искрившимися звездами, бледным небом, с мечом в руках, стараясь не спать. Но однажды, когда она крепко заснула, крепче, нежели обычно, то, проснувшись на рассвете, увидела огромный прекрасный город. Мария пристально смотрела вдаль, на сияющие фантастические, словно из жемчужной массы построенные здания, крытые золотом крыши, стройные колонны и высокие башни. Как очарованная, она встала и направилась навстречу чудному видению, Но по мере ее приближения здания стали качаться и исчезать, колонны рассеиваться и лишь одни золотистые крыши некоторое время висели в воздухе, лишенные стен, а потом и они рассеялись, словно туман.

Мария очутилась на берегу пустынного Мертвого моря.

По скользкому и палящему песку, по теням развалин городов, мелькающих в глубинах вод, по множеству как бы разбросанных вокруг плодов, на вид съедобных, а на самом деле рассыпавшихся в руках, она теперь только поняла, что провела целые годы в проклятой Богом, смрадной и разрушенной Содомской земле.

С ужасом смотрела она на многогранную от лучей солнца поверхность волн, по которым плавали громады почерневших трупов, сожженных чувственным пламенем, изуродованных насильственной смертью женщин и мужчин, сплетенных то с туловищами животных, то между собой, в судорогах неестественных наслаждений.

Смертельно бледная, Мария смотрела на это ужасающее безумие новых, не испытанных ею грехов. Ноздри ее задрожали, блеснули сжатые зубы, а на лбу появилась мрачная складка.