Полночный вальс - читать онлайн книгу. Автор: Дженнифер Блейк cтр.№ 22

— Извини, что заставила тебя ждать, ma chere, — сказала она, улыбнувшись только краешками губ. — Путешествие, даже непродолжительное, требует Божьей помощи, не так ли?

— Да, Мами, — согласилась Амалия, понимая, какого ответа от нее ждут.

— Но прежде, чем мы отправимся в путь, — начала Мами торжественно, — я хотела бы вручить тебе небольшой подарок.

— О, нет! Вы и так слишком много…

— Это всего лишь маленький знак любви к тебе, — прервала ее Мами. — Я благодарна тебе, девочка, за счастье, которое ты даришь моему единственному сыну.

На высокой кровати под балдахином рядом с грудой платьев стояла изящная шкатулка. Мами взяла ее в руки и подняла крышку.

— Я его жена, и это мой долг, — возразила Амалия.

Не обращая внимания на эти слова, Мами вынула из шкатулки футляр синего бархата и вложила его в руку невестки.

— Ты проявила редкостное понимание и терпение, девочка, — произнесла Мами прочувствованно. — Спасибо тебе! И пожалуйста, не огорчай меня отказом принять эту безделицу.

Амалия взглянула на футляр, подумав, что понимание и терпение были не столь уж сильными и долгими, как полагала Мами. В последние недели Жюльен появлялся в ее спальне раз шесть, и всякий раз происходило нечто исполненное первобытной страсти, неземного наслаждения и высокой поэзии чувств. Однако наступало утро, они встречались за завтраком и вели себя так, словно ничего не происходило. Обычно Жюльен был сумрачен и нетерпелив, хотя порой и одаривал ее своей прежней ласковой улыбкой, правда, несколько вымученной, как ей показалось однажды. Его вялое поведение днем было полной противоположностью неутомимому напору ночью. Ночью Амалия начинала думать, что нужна ему только как партнерша в постели, а его визиты — простая формальность законного супруга. Чтобы успокоить оскорбленную гордость, Амалия пробовала в самое решающее мгновение их близости оставаться холодной и бесчувственной, сопротивляясь страсти, которую он в ней разжигал. А когда рано утром он спешно, как любовник, покидал ее, Амалия горевала и готова была простить все.

— Открой и посмотри, ma chere! — напомнила свекровь.

Амалия послушно приподняла крышку футляра и обомлела. На подушечке из белого атласа лежало, переливаясь всеми цветами радуги, дивное ожерелье из сапфиров с жемчугом и бриллиантами и такие же точно серьги. В подборе камней заключался тайный смысл: в молодой женщине успешно сочетаются жемчужные семена юности со сверкающими камнями изощренной зрелости;

— О-о, Мами, — только и смогла молвить потрясенная Амалия.

— Не следует придавать такому пустяку слишком большое значение, — улыбнулась Мами, которой понравилась неожиданная реакция невестки. — Надеюсь, ты наденешь украшения, когда пойдешь в оперу и на танцевальный вечер. Оно тебе очень к лицу.

— Огромное спасибо, Мами!

— Забудь, дорогая! А теперь нам следует поторопиться, а то Жюльен и Роберт возьмут лестницу штурмом.

Жюльен предпочел бы отправиться в город на своем прогулочном судне, которое, сверкая свежевыкрашенными бортами, стояло у ремонтной пристани перед домом. Баржу трудно было узнать: кремовые с синими полосами паруса свернуты и прикреплены к мачтам, чтобы не выгорали раньше времени на солнце, которое с каждым днем набирало силу.

Хотя столько людей на барже вряд ли бы уместилось, да и многочисленные излучины на реке удлинили бы путь почти вдвое. Кроме того, Хлоя наотрез отказалась участвовать в этой, как она выразилась, сомнительной авантюре. Она заявила, что чувствует себя не настолько хорошо, чтобы потакать очередному капризу Жюльена: очень надо мучиться на этой посудине, чтобы появиться в Сан-Мартинвиле с лицом цвета спаржи.

Правда, у баржи было одно ценное преимущество: она не поднимала пыли. В последнее время движение на дороге оживилось, и пыли прибавилось: ею был насыщен воздух, она толстым слоем оседала на листьях тростника, плантации которого подступали к самой дороге, кронах дубов и даже на крышах домов, мимо которых они проезжали. Временами пыль становилась настолько густой, что приходилось прикрывать рты и носы носовыми платками. Хлоя тут же обвинила во всем Жюльена, который, обогнав всех, выскочил вперед, и теперь едущие за ним должны дышать этой гадостью, хотя, помимо повозки Жюльена, впереди ехало достаточно других колясок и карет.

На подъезде к Сан-Мартинвилю процессия из-за затора на дороге остановилась у какого-то дома. Взору прибывших предстала удивительная картина: пока возницы разбирались, кому в какой очередности ехать, мужчины, разбившись по группам, потягивали вино, передавая кувшины по кругу, о чем-то беседовали, перекидываясь веселыми шутками, смеялись. Дети, обезумев от радости, что обрели долгожданную свободу, носились как угорелые среди людей, колясок и лошадей. Женщины постарше устроились с маленькими детьми на руках на переднем крыльце дома, а те, что помоложе, повязав фартуки, колдовали у трех чугунных котлов под одним из деревьев. Под развесистой кроной другого дерева трое скрипачей настраивали свои инструменты. Воздух был наполнен смехом, гамом и запахом готовящейся рыбы.

— Что это? Что тут происходит? — спросила Амалия.

— Это fais do-do, праздник в стиле акадийцев, — разъяснила Мами, величественно поклонившись женщинам на крыльце, которые ответили ей столь же торжественно-церемонными поклонами.

— Здесь обычно собираются те, кто чувствует свою духовную связь с Акадией, — добавила Хлоя. — Они едят, общаются, слушают музыку, а потом, когда малыши угомонятся и уснут, молодежь и те, кто чувствуют себя молодыми, танцуют всю ночь. Ранним утром все отправляются в храм, а потом разъезжаются по домам.

В Фелисианасе проживало не так много акадийцев, или каджунов, как называли их американцы. В основном они селились вдоль заводей Лафурша и Теша. Живя там, Амалия не раз слышала о празднике fais do-do, но видела его впервые.

— По-моему, они собираются веселиться, — высказала предположение Амалия.

— О, да! И очень славно повеселиться! — рассмеялась Хлоя. — Но и мы тоже своего не упустим.

Однако субботний вечер прошел на удивление тихо. Номер, заказанный для семейства Деклуе, состоял из нескольких комнат и небольшого холла. Амалия радовалась, что ей досталась отдельная комната. После непривычно раннего для распорядка «Рощи» ужина они дружно вышли на верхнюю галерею отеля, построенного в форме квадрата из красного кирпича, в надежде насладиться великолепным видом на реку Теш. Потом какое-то время провели в обществе соседей, в том числе почтенных вдов Одри и мадемуазель Калло, у которых на воскресенье была аналогичная программа. Группа оперных певцов, остановившаяся в той же гостинице, навестила их, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Для Джорджа визит артистов стал настоящей пыткой, поскольку Хлоя не могла глаз оторвать от довольно полного тенора, и англичанину с трудом удалось уговорить ее пойти прогуляться, а заодно посетить могилу Эммелин Лабаш, которую считали прототипом Эванджелины, героини поэмы Лонгфелло. Жюльен еще раз отправился в город на поиски новых развлечений. Мами весь вечер обсуждала с сестрами рисунок на парче для верхнего покрова алтаря, который она намеревалась передать церкви. Роберт увлеченно обсуждал с одним из знакомых плантаторов виды на урожай тростника и новое оборудование для сахарного завода, которое он удачно купил в Филадельфии. Однако скоро собеседник Роберта откланялся: присланный его женой слуга сообщил, что младший из детей боится спать в незнакомой комнате гостиницы и зовет папу.