Почта святого Валентина - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Нисенбаум cтр.№ 80

— Да? Мне не хватает. Я не могу целоваться, если такой…

— А я могу, если у тебя, скажем, ноги… Но я тебя люблю, и поэтому мне не важно, как… и что…

— Ноги? Что с моими ногами? — В голосе Вики заметалась паника.

— Ничего. Прекрасные ноги. Просто ноги есть ноги…

Не произнеся больше ни слова, Виктория поднялась и вышла из спальни.

Что он наделал! С чего взял, что с Викой можно сражаться ее же оружием? Да он вообще не хотел сражаться — только остановить ее нападки. Что сейчас будет? Она уйдет? Захочет в отместку причинить большую боль? Он отматывал цепочку раскаленных спором слов. Господи, он ведь только что впервые признался ей в любви! Причем ухитрился связать это признание морским узлом с оскорблением!

«Вот что такое устная речь! Минное поле случайностей, где подкладываешь мины самому себе».

Через полчаса он решился постучать в закрытую дверь кухни. Она сидела на диванчике и перебирала пшено. Мириады желтых зернышек-планет были рассыпаны по столу, и из этого живого лунного хоровода Вика пальцем выводила темные мертвые астероиды и осколки метеоритов. Она вопросительно подняла глаза.

— Ты как? — спросил Стемнин.

— Илья! Давай срочно отремонтируем маленькую комнату, хорошо?

В ее глазах он не заметил ни злобы, ни обиды. Нежность и слезы.

Только на строительном рынке стал понятен масштаб Викиной тяги к обновлению. Каждый павильон, мимо которого они проходили — с электротоварами, сантехникой или дачным инвентарем, — зажигал в ней десятки идей. Будь ее воля, ни один квадратный миллиметр окружающей действительности не остался бы неизменным. Весь мир требовал ремонта — и лучше капитального. Еще не добравшись до обоев, они купили новую люстру, коврики в ванную и туалет, керамический горшок и землю для гипотетического грядущего кактуса. Только посулами приехать еще раз Стемнин смог дотянуть Вику до обойной лавки.

В тесном, ярко освещенном помещении не было ни души, потрескивал в углу масляный обогреватель. Зеленые, абрикосовые, золотисто-ржаные, жаркие византийские рулоны завораживали, словно туго скрученные залы, альковы или заколдованные мансарды. Хорошо было бы просто полюбоваться на эти вариации воображаемого пространства и мирно уйти.

Оказалось, у Вики были непоколебимые представления о цвете, рисунке и материале обоев, которые совершенно не совпадали со взглядом Стемнина. Обои должны быть однотонными, с текстурой грубой мешковины, под покраску. Услышав про покраску, Стемнин забубнил истово и невнятно, как шаман, злоупотребляя наречиями и прилагательными. Наконец были выбраны обои апельсинового цвета с фактурой дерюги.

Лицо Вики упрямо твердело выражением победительницы.

Вечер был потрачен на приведение квартиры в безобразный вид. Кровать в спальне стояла под конвоем стеллажей, в углу толпились картонки с эвакуированными дисками. В маленькой комнате пол блестел скользкой клеенкой.

Время от времени Викин сотовый щелкал, проглотив очередную эсэмэску. Стемнин чувствовал, что эти эсэмэски для телефона вредны, неприятны и телефон им не рад. Он вопросительно глядел на Вику, та пожимала плечами и, напряженно улыбаясь, уходила то в ванную, то на кухню. Было слышно, как тихо и вразнобой попискивают нажимаемые кнопки.

Улеглись около двух часов ночи под угрюмым надзором пришлой мебели. Спальня — камера клаустрофоба.

— Давай сегодня просто полежим, — сказала Вика, когда он потянулся обнять ее.

Помолчав, она прибавила:

— Я так больше не могу. Ну почему все меня сговорились мучить?

Сон сполз со Стемнина, точно теплое одеяло в холодной комнате. «Что? Расскажи! Вика! Виктория! Не молчи!»

Она отрицательно помотала головой, выскочила из кровати за бумажной салфеткой. В половине третьего все же призналась: звонила мать бывшего, сказала, что у сына плохо с сердцем, потом он сам написал. Мол, хотел улететь подальше от Вики, взял билеты в Анталию, но прямо перед посадкой вспомнил про нее — и прихватило. Пришлось сдать билеты и вернуться.

— Он в больнице?

— Откуда я знаю! Не хочу, не хочу ничего!

— Просто я подумал, раз стало плохо, и самолет… Наверное, «скорую» вызывали…

— Илюша, ради бога! Давай будем спать. У меня ни одной силешки не осталось. Спокойной ночи!

Заснула она или просто лежала с закрытыми глазами?.. Стемнин ворочался до самого рассвета.

Вика проснулась отдохнувшей и беззаботной. Готовя завтрак, напевала: «Наша река широка, как Ока. Как „как Ока“? Так — как Ока!» После каждого «ка-ка-ка» заливалась счастливым смехом.

В маленькой комнате Стемнин сдирал со стен старые обои. Не старые — бывшие. Обои отдирались с осенним сухим треском, выстреливая залпами серых крошек. Иногда полоса отваливалась легко — сверху донизу, на спине бумаги виднелись шипы прилипшего мутного клея и чешуйки отслоившейся шпатлевки. Порой прирастала к стене, приходилось брызгать на нее водой, смягчать, уговаривать. Вика переодевалась в спальне и все не шла. С кем-то поговорила по телефону (слов не разобрать) и снова затихла. Минут через двадцать Стемнин, перепачканный белесой пылью, постучал (на двери остались белесые следы от косточек пальцев) и зашел в большую комнату.

Вика сидела на кровати в одних трусиках (самых дорогих и красивых в ее коллекции) и яростно натирала пятку дезодорантом. На простыне лежал нераспечатанный конверт с колготками, плиссированная юбка и сиреневый свитер.

— Ты идешь? — невпопад спросил Стемнин.

— Иду. То есть, извини, не иду, конечно. В смысле иду, но не туда. Слушай, Илья, я должна с этим покончить. Так нельзя. Все эти звонки, припадки. Сейчас поеду к нему, разберусь и… и все.

— Зачем? Вика, ну зачем?

— Так продолжаться не может. Я сама заболею. Все! Отрезали — и забыли.

Он порывался спросить, не забыла ли она про бюстгальтер, но не смог.

— Когда тебя ждать? — задав этот вопрос, Стемнин почувствовал себя униженным.

— Я туда и обратно. Час, два, не больше.

Она пребывала в сильнейшем возбуждении и, кажется, не вполне понимала, что говорит.

Обмирая от страха, он следил, как она, приоткрыв рот, красит ресницы. Больше он не выговорил ни слова. Вика щебетала, обуваясь, надевая шубу, шапку, повязывая шарф, — нервно замазывала пустыми словами все паузы, каждая из которых была яма, полынья, геенна.

Через окно он следил, как шуба на тоненьких ножках бежит через двор (в какой-то момент каблук подвернулся, но не сломался, и шуба засеменила дальше).

После Викиного ухода в квартире словно потемнело. Обои в испорченной комнате намертво вцепились в стену. Стемнин больно пинал бетон, колол ножом под край полосы, бумага отпускала лоскуты слоями, но разлучаться со стеной не хотела. «Даже обои не любят расставаться», — крутилась в голове нелепая фраза.