Жена шута - читать онлайн книгу. Автор: Эмилия Остен cтр.№ 12

– Возможно, нам стоит остаться дома?

– Вас смущает мой покойницкий вид, мадам?

– Немного, – созналась Колетт. – Если бы вы послушали меня и позволили мне…

– Ах, бросьте. – Граф не дал ей договорить. – Нездоровье – не повод оставаться дома. Я и так скучаю. Принц нас ждет. Ваше беспокойство приятно, моя дорогая, однако безосновательно.

Она не стала с ним спорить – знала уже по опыту, что это бесполезно. Граф де Грамон всегда делал только то, что хотел. Если бы он не пожелал покидать замок, то и шагу за порог своей спальни не сделал бы.

К величайшему сожалению Колетт, обсуждение «Романа о Розе» не состоялось, ибо барон де Аллат сразу принялся разглагольствовать о разных вещах, о которых имел весьма слабое понятие, а потому рассуждения его носили поверхностный и, признаться, скучный характер. Даже Ренар, обычно снисходительно относившийся к разглагольствованиям друга, морщился и наконец прервал пространную речь:

– Что толку рассуждать о политике, мой дорогой друг, коль скоро нас с вами она почти не касается? Ни ты, ни я, ни моя дорогая супруга не можем повлиять на то, что творится в мире, а значит, и слова на ветер бросать незачем!

– Но вы ведь друзья принца, – осмелилась высказаться Колетт. – Разве это ни на что не влияет?

Ренар обратил на нее взгляд прищуренных голубых глаз.

– То, что мы с принцем на пирушках сидим рядом, еще не означает, что влияем на судьбы мира, дорогая моя! Я могу сколько угодно одобрять его или нет, или вовсе оставаться равнодушным к тому, что он делает, или высмеивать это, что делаю чаще всего, а он прощает мне великодушно… Ах, впрочем, пустое, – прервал он сам себя. – Дивная погода, не правда ли? Давайте не станем говорить более о государственных мужах, мы их скоро увидим, так зачем воздух сотрясать? Такой свежий воздух!

Колетт подозревала, что сейчас Ренар слукавил: воздух свежим называть было нельзя никак.

Стояла почти уже летняя жара, изредка перемежаемая короткими шумливыми дождиками, которые не приносили прохлады, но давали иллюзию изобилия. Благодаря им не высохнут поля, а значит, будет урожай – так сказал Колетт управляющий поместьем Грамон. Она еще только училась понимать здешнюю погоду, более засушливую, чем у влажного морского побережья, и не слишком предсказуемую из-за близости гор.

Эта погода годилась для урожая – никак не для прогулки в середине дня. Колетт чувствовала, как по спине течет струйка пота, и еле сдерживалась, чтобы не передернуть плечами. Граф прикрыл глаза и, казалось, дремал, а Кассиан вновь принялся говорить – на сей раз о своей новой паре лошадей, что звучало не менее скучно.

Однако место для прогулки было выбрано идеально. Это оказался сад при небольшом охотничьем домике, принадлежавшем принцу, и там все было уже готово для приема гостей. Колетт рядом с мужем прошла на лужайку под сенью роскошных платанов, стоявших здесь, надо полагать, не одно десятилетие, и увидела столы, ломившиеся от лакомств, сверкание кубков, а вдалеке – добротные крыши беседок. Склон опускался, открывая вид на речку, впадавшую в сонный пруд, и виден был неподалеку розарий, весь в ярких пятнах распустившихся цветов.

– Недурно, недурно, особенно если вино хорошее, – произнес граф, обозревая открывшуюся ему картину. – Нужно засвидетельствовать почтение его высочеству. А вот и он, как всегда в окружении дам.

Действительно, Беарнец стоял посреди поляны, держа в изящной руке серебряный кубок, и смеялся шутке молодой прелестницы, делано скромно опускавшей глаза. Граф де Грамон с супругой подошел поближе и приветствовал сюзерена:

– Ваше высочество, зачем же вы выбрали такой сад, когда вокруг вас настоящий розарий? Вон тот, – Ренар махнул рукой в сторону цветника, – всего лишь подделка по сравнению с этим!

Колетт сдержала улыбку. Сегодня муж непозволительно добр: обычно он приветствовал присутствующих изысканными колкостями.

– И мой розарий стал еще краше! – Генрих любезно кивнул Колетт, та ответила подобающим поклоном. – Мадам, позвольте заметить, что вы выглядите прекрасно!

В этот момент Колетт поняла, что Ренар плохо на нее влияет: ей захотелось ответить на расхожий комплимент легкой насмешкой, и что-то такое уже вертелось на языке, и лишь в последний момент Колетт проглотила готовые сорваться слова.

– Благодарю вас, мой принц, – выдавила она и опустила глаза, подобно той самой молодой прелестнице.

Ничего не значащий разговор о вещах, которые на самом деле тоже значили немного, заплескался вокруг, и Колетт привычно присоединилась к нему. В тени платанов жара ощущалась не так явно, слуги постоянно подносили освежающее питье, и все это – яркость тканей, плавные жесты, движение чужих губ – вдруг показалось Колетт пустым и ненужным. Она отошла в сторону, чтобы не принимать участия в беседе, которая не задевала в ней никаких струн, и остановилась под старым деревом. Кора платана была изъедена жучками, сморщена, однако его величественная крона неторопливо шумела над головой Колетт. «Ты стар и могуч; какой будет моя старость?»

Она невольно бросила взгляд на супруга: граф де Грамон – вот ее грядущая старость. С ним Колетт проведет остаток дней, если только из-за слабого здоровья странный супруг не покинет ее слишком рано. Впрочем, Ренар обещал, что такого не случится.

Он стоял возле принца, но улыбался сегодня меньше, и Колетт видела, что нынче ему с трудом дается и присутствие здесь, и веселье. Она не знала, что с ним случилось и чем он болен, однако уже привыкла смотреть на него часто – и видела, как мгновенно заострились скулы, глаза казались темнее и глубже посаженными, а губы пересохли. Ренар кивал, слушая Беарнца, стоял прямо, и не наблюдалось в его позе привычной легкости, этакого галантного скольжения, которое привыкла видеть в нем Колетт.

Она посмотрела еще некоторое время, потом огляделась: во главе самого длинного стола было установлено кресло, видимо, для принца, рядом с ним – еще несколько, занятых престарелыми дамами и господами, образовавшими свой круг. Колетт подозвала слуг и велела принести из охотничьего домика еще два кресла, а когда приказание было исполнено, показала, где их поставить – у стола, но подальше от стариков. Пожилые люди могли быть ужасно занудными – а это не то, чего она искала сейчас.

Проделав все это, Колетт подошла к мужу.

– Мой дорогой супруг, – произнесла она, стараясь, чтобы голос звучал томно, – я немного устала от жары. Не посидите ли вы со мной у стола?

– Если вы просите, я не могу отказать, – Ренар поклонился принцу и отвел жену туда, куда она просила. Слуги, исправно караулившие кресла, были отпущены с миром. Граф опустился на бархатное сиденье, поморщился и повернулся так, чтобы шпага не задевала ножку стола. – Уловка, моя дорогая?

– Никаких уловок. Скажите мне, что не мечтали об этом, и вы солжете.

– А вы угадываете, о чем я мечтаю? – прищурился граф.

– Иногда, Ренар, – призналась Колетт.