Яд вожделения - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 61

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Яд вожделения | Автор книги - Елена Арсеньева

Cтраница 61
читать онлайн книги бесплатно

…Вся кровь его закипела, голова пошла кругом, а что вытворяла плоть! Судорожно распрямляясь в тесных кюлотах, она причиняла враз боль и такое блаженство, что Аржанов схватил девушку за бедра и с силой притиснул к себе, чтобы получить хоть малое облегчение. Не тут-то было! Новые бешеные судороги неутоленного желания опоясали его, и он, застонав, уткнулся в нежную шею губами, бормоча исступленно:

– Дай утеху телу моему! Дай!

Ох, так вот что томило его с первого мгновения встречи! Он захотел ее… нет, не так. Он возжелал, взалкал ее – как умирающий от голода и жажды алчет пищи и питья, как удушаемый алчет глотка воздуха. Кровь бухала в висках, все плыло перед глазами, он впивался губами в нежную запрокинутую шею, нетерпеливыми руками обнажая ей плечи, бестолково дергая шнуровку лифа.

«Что со мной? – прорывался сквозь шум в голове чей-то незнакомый голос. – Что со мной? Я сошел с ума. Меня отравили!»

Аржанов с трудом узнал этот голос. Он слышал его прежде – другим: трезвым, спокойным, насмешливым. Это был голос того, былого Аржанова, каким он был какой-нибудь час, полчаса, несколько мгновений назад. Словно бы некая неведомая сила преобразила, переродила его. У него маковой росины во рту за это время не было, но все же некий яд попал в его кровь и растекся по ней, проник в сердце, заставляя его то разрываться от пьянящего желания, то сжиматься от страха: а что, если он будет отвергнут? И не меньшим ужасом наполняла его мысль: а вдруг она сейчас привычно бухнется на спину, разведет ноги и скажет лениво: «Ну, давай, соколик, бери, чего хошь, да только знай: я плату вперед прошу!»

Ему хотелось одновременно и оттолкнуть ее – и слиться с нею. Умереть – и жить. Да что же, что же это? Как пережить эту пытку, как выстоять пред ураганом чувств?

В последнем усилии отрезвления он встряхнул ее, заставил выпрямиться, взглянул в глаза – и сердце его вновь зашлось: они не были сонными, безучастными, они смотрели изумленно, и были омыты слезами, и губы ее дрожали. Вдруг потянулась к нему, легко обняла за шею, прильнула к губам, шепча:

– Ох, милый, сон мой сладкий, свет мой ясный… милый, милый…

У Аржанова подогнулись ноги, и он рухнул в траву, увлекая за собою послушное женское тело.

* * *

Аржанов очнулся от дрожи, пробежавшей по его телу, и приподнял тяжелую, хмельную голову. Он так и заснул, уткнувшись губами в ее плечо… она тоже спала, тихо улыбаясь во сне.

Аржанов стиснул лицо ладонью. Ему было странно то ощущение счастья, которое владело им всецело. Чудилось, он заблудился в лесу – и вдруг вышел к околице, а невдалеке мерцает огонечек в окошке, и там, за окошком, его ждут – его одного.

«Не может быть, – подумал он смятенно. – Не может быть… Я люблю ее?»

Он растерянно оглянулся, как бы ища ответа у ночи, но та лишь задумчиво и молчаливо посмотрела ему в глаза.

Перекатившись на спину, он сладко потянулся, с восторгом ощутив умиротворение, и покой, и блаженство всего тела, всего своего существа, но в этот миг легкие руки обвили его плечи. Девушка, не просыпаясь, придвинулась к нему близко-близко, прильнула вся – и вновь задышала ровно, спокойно. Ее сонная рука скользнула по его груди, мимолетно погладила старый шрам, шедший наискось через левый бок, задержалась на нем… а потом, не открывая глаз, она шепнула сквозь сон:

– Егорушка… Ох, господи! Что же это у тебя, Егорушка? – И сама себе ответила другим, более низким и насмешливым голосом: – Шрам давний, уж давно не болит. Медведь когтем царапнул. Хотел насквозь порвать, да господь уберег, послал ангела. Ничего, теперь уж не больно… не больно…

И голос ее затих.

 

У Аржанова остановилось сердце. Егор – это было его имя, и эти же самые слова сказал он когда-то на лесной поляне, в немыслимую, волшебную, купальскую ночь… сказал той, которую потерял – и никак не мог найти. А теперь она лежала рядом с ним.

* * *

Он оставался недвижим, пока сон не овладел ею вновь и обнимавшая его рука не ослабела, потом осторожно встал и принялся одеваться – с трудом признавая собственную одежду и долго соображая, какой части тела какая вещь принадлежит. Чудилось, бессчетное минуло время с тех пор, как он находил применение этому камзолу, рубашке, тесным кюлотам.

Потом долго и бестолково шарил в траве, пока не нашел одну вещицу, которую всегда носил на поясе. Вещица была памятная, ее Аржанов поклялся носить при себе всегда, и сколько вопросов наслушался: зачем тебе это да зачем! Наконец нашел, заботливо привязал.

Волосы его растрепались; едва нашел ленту, кое-как связал их на затылке. Сел на траву обуваться – да и замер, глядя на тусклый звездный отблеск, играющий на ее круто выгнутом бедре. Замер, задумался.

Она! Вот точно так же лунно, бледно светилась ее кожа тогда, в лесу. Незабываемо… Зачем же он ушел от нее тогда? Зачем обрек себя на пытку воспоминаниями?

Испугался. Да, испугался счастья! Он пытался уверить себя, что у них так все мгновенно произошло, потому что у него уже на Аннушку-пышечку плоть была навострена, а тут попалась под руку горячая девка… Какая, мол, разница, в чьи ворота ломиться?! Твердил это себе, а в глубине души знал: не так. Не так все!..

Он жил тогда в отцовском имении: следил, как приживется на конном заводе новый табун, а по ночам открывал для себя прелести незнакомой, сговорчивой, простодушной деревенской жизни. Это днем, на своем дворе, он был барин молодой, Егор Петрович, строгий хозяин, а чуть сходились над землей сумерки, через тайную калиточку выскальзывал из сада шалый да удалый Егорка, Егорушка, девичье наваждение, бабье смятение. Баб и девок окрестных перепробовал он много, брал их не задумываясь, отказа настоящего отродясь не встречал – стоило только руку протянуть, а к иной и протягивать не надо было: лишь мигнул, а она уже лежит, истекая сладким соком! А сколько сами на нем висли, тянули хоть в постель, хоть под забор, на сенца охапочку?

Эта ведь – тоже не перечилась, когда он ее заграбастал под березкою. Напротив, ласкалась, как ошалелая, но было в ее исступленных ласках нечто, доселе Егором не знаемое. Она небось и лица-то его не разглядела, только шрам на боку нащупала, а все ж Егору отчего-то почудилось, будто он для нее – особенный. Будто ни для кого другого не расточала она ласк – для него их сберегала, ему и отдала. Будто он для нее один на всей земле – единственный! А ведь этого, только этого ищут мужчины в женщинах: встретить на просторе земном ту, для которой ты – единственный, и нет никого, кроме тебя, во всем белом свете, а если не будет тебя – значит, и никого не будет.

Может, потому и обезумел Егор от нее, растворился в ее объятиях, растекся в ее лоне сладким медом… обмер от счастья.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию