Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал… - читать онлайн книгу. Автор: Василий Звягинцев cтр.№ 40

Но не таков был Олег, чтобы допускать подобные бестактные проколы. Он действительно собирался соблюдать в отношении «коллеги» принцип полного равноправия. Тот ведь ещё не догадывается, что имеет на руках весьма сильные козыри и самому Императору в скором времени предстоит идти к нему на поклон.

– Все эти силы и моих лучших солдат я передаю в ваше оперативное подчинение, дорогой Георгий. Своего генерала, – он указал на Мятлева, – можете назначить верховным координатором операции. Ему с удовольствием поможет как бы нейтральное лицо: генерал-лейтенант Берестин является начальником полевого штаба Верховного правителя суверенной республики Югороссия, он сейчас к нам прямо из тысяча девятьсот двадцать пятого года. Но, несмотря на возраст, – позволил себе элегантно пошутить Его Величество, – Алексей Михайлович выдающийся стратег и, насколько мне известно, ваш соотечественник и в какой-то мере современник. Прошу любить и жаловать.

У Президента голова окончательно пошла кругом, и Олег Константинович, сам переживший некогда определённое потрясение от знакомства с новой картиной мироустройства, снова кивнул Чекменёву. Давай, мол, «гвардейский тычок» [52] .

– В какой мере? – спросил Президент, прожевав почти силой предложенный Мятлевым огурчик, вообще-то удивительно вкусный. Секрет специально на то поставленного засольщика.

– Да родился я в Москве, ещё при жизни Сталина. И дожил там почти до Горбачёва. Потом – обстоятельства… Пришлось постранствовать. Но за обстановкой дома слежу. Ваших, как, впрочем, и горбачёвских ошибок точно не сделал бы, – абсолютно неполиткорректно ответил Берестин.

– Отчего вы так уверены? – заступился за друга и начальника Мятлев. – Всякий мнит себя стратегом…

– Алексей Михайлович, прошу заметить, всё ж таки выиграл в той ветке, что образовалась после гибели генерала Корнилова, Гражданскую войну, – как бы вскользь вставил Секонд.

– Всё, господа, некогда нам в историю углубляться, – пресёк Чекменёв готовую начаться очередную дискуссию об альтернативной истории. – Времени нет. Ляхов, вы проект договора что, ещё и писать не начали?

– Так точно, то есть никак нет, начал. И даже закончил…

Вадим вынул из планшета заранее отпечатанный и оформленный с соблюдением всех бюрократических и дипломатических тонкостей документ. В двух экземплярах, на гербовой бумаге и, как выражаются писаря, с «заделанными подписями».

– Извольте ознакомиться…

Сначала бумагу просмотрел Чекменёв, потом Мятлев, Император сделал отстраняющий жест, я, мол, и так всё знаю, мне читать незачем. Укажите, как нормальному генералу, пальцем, где подписывать – и достаточно.

Зато Президент читал внимательно, будто мелкий шрифт условий кредита без поручителей изучал.

В целом, кажется, возражений не имел, только, дойдя до пункта седьмого, приподнял бровь, потом задал вопрос:

– А вот это – как понимать?

Прочитал вслух:

– «Вооружённые силы осуществляющей помощь стороны должны быть выведены с территории союзника немедленно (в случае получения такого предложения) или по завершении заранее обусловленной задачи (или оговоренных сроков), с учётом реально складывающейся обстановки, технических условий и практических возможностей».

– То есть всё-таки оккупация на зависящий только от «оказывающей помощь стороны» срок? Всегда можно сослаться на «складывающуюся обстановку».

– Вы в армии служили? – спросил Император, положив на край пепельницы сигару, только что увлечённо раскуриваемую.

– Не пришлось, – развёл руками Президент.

– Жаль. Ну вот вам вводная. Наш, допустим, корпус ведёт войсковую операцию по защите ваших интересов на Кавказе, в Закавказье или на Памире. Предположим, зимой. Вдруг вы сепаратно, за нашей спиной договариваетесь с инсургентами или внешним агрессором и требуете, чтобы в недельный срок мои войска покинули район боевых действий. А Сурамский перевал, Рокский тоннель, Военно-Грузинская дорога завалены снегом и непроходимы. Большая часть корпуса связана операциями батальонного и полкового масштаба на двухсоткилометровом фронте. Часть войск отрезана или блокирована в местах расквартирования, часть находится в постоянном огневом контакте. Я вам даю ознакомиться с рапортом комкора, что до мая вывести войска организованно и без потерь невозможно. Сейчас ноябрь. Солдаты просто вынуждены будут ещё полгода сражаться в полную силу, просто в целях собственного выживания. Ваши действия?

Президент опустил глаза. На таком уровне он разговаривать не привык со своих студенческих времён. После этого научился все вопросы решать политкорректно, нередко – «по понятиям», но ни местные, ни зарубежные партнёры, не говоря о подчинённых, не ставили его перед необходимостью отвечать быстро, прямо и однозначно, заведомо отметая всякую амбивалентность [53] . Нормальный кантовский принцип «исключённого третьего», как и слова Христа: «И пусть слова ваши будут да – да, нет – нет. А остальное от лукавого», – Президент давно забыл.

– Но…

– На войне «но» не бывает. Я спросил – согласны ли вы с тем, что реальные обстоятельства, технические возможности да и вопрос простого выживания личного состава могут войти в противоречия с вашим сиюминутным желанием или капризом?

– Конечно, спорить трудно. При такой постановке…

– Другой и не будет. Я мыслю конкретными категориями. И вам советую делать также. Жизнь стремительно меняется, и прежней никогда уже не будет. Большинство людей до августа четырнадцатого года этого не понимали, за что и поплатились. Продолжим. Я так понял, что вы пришли ко мне, морально готовые к тому, что до наведения порядка боевыми действиями руководить будут всё-таки мои люди, а ваши – им всемерно содействовать. Надеюсь, ненужных разногласий до тех пор, пока к вам вернётся вся полнота власти, мы постараемся избегать. Итак, Сергей Васильевич, доложите предварительные соображения по выдвижению и развёртыванию…

Секонд и Мятлев вдвоём вышли в небольшой коридорчик, откуда винтовая чугунная лестница вела вниз, к центральному вестибюлю, мимо него и ещё ниже, к тамбуру, выводящему на неприметное боковое крыльцо. Леонид Ефимович настоял на том, что он должен лично увидеть встречу «переходящих границу» передовых отрядов с теми, кого Фёст по спецсвязи, явно развлекаясь даже в таких обстоятельствах, назвал ядром своей личной Армии Крайовой [54] . Мятлев понял, в чём соль, а Секонд – не совсем.