Последний свет Солнца - читать онлайн книгу. Автор: Гай Гэвриэл Кей cтр.№ 27

— Ты не умрешь, — сказала она и пошла дальше.

Рианнон это знала. Но больше никто не будет воспевать ее белоснежную, лебединую шею. Неважно. Совсем неважно. Она продолжала работать, следуя указаниям матери. Энид знала, что надо делать в этом случае, как и во многих других.

Рианнон помогала, как могла. Обмывала и перевязывала раны, говорила слова утешения и похвалы, присылала служанок с пивом для тех, кто страдал от жажды. Один человек умер на столе в зале, у них на глазах.

Удар меча почти перерубил ему ногу у бедра, и они не смогли остановить кровотечение. Его звали Брегон. Он любил ловить рыбу, дразнить девушек, летом у него на носу и на щеках появлялись веснушки. Рианнон обнаружила, что плачет, ей этого не хотелось, но она ничего не могла поделать. Не так давно, когда начался этот вечер, шел пир и звучала музыка. Если бы Джад создал мир по-другому, время можно было бы обратить вспять и сделать так, чтобы эрлинги не появились. Она все время поднимала руку и прикасалась к ткани на шее. Ей хотелось перестать это делать, но она не могла.

Четыре человека понесли Брегона ап Морана из зала, через двор, к комнате у церкви, где лежали другие покойники. Она посмотрела на Хельду, и они пошли следом. Брегон обычно подшучивал над ее волосами, вспомнила Рианнон, дразнил ее вороной, когда она была младше. Люди Брина не смущались при общении с его детьми, хотя все изменилось, когда она выросла и превратилась в женщину.

Она подготовит его к погребению — с помощью Хельды, так как сама не знает, что надо делать. В комнате было еще полдюжины женщин, которые обряжали мертвых при свете фонаря. Священник Сефан стоял на коленях, держа в руках солнечный диск, и нетвердым голосом выпевал слова Ночного Успения. Он был молод и явно потрясен. Да и как могло быть иначе? — подумала Рианнон.

Доску с телом Брегона поставили на пол. Столы уже были заняты другими телами. Там была вода и одежда из полотна. Нужно сначала обмыть мертвых, всюду, расчесать волосы и бороды, почистить ногти на руках, чтобы они отправились к Джаду в достойном виде и вошли в его чертоги, если бог в своей милости им это позволит. Она знала каждого из этих мужчин.

Хельда начала снимать тунику с Брегона. Ткань заскорузла от крови. Рианнон пошла за ножом, чтобы помочь срезать ее, но тут увидела, что возле Дея аб Оуина никого нет. Она подошла и остановилась над ним.

Время не течет вспять в их мире. Рианнон смотрела на Дея и понимала, что было бы ложью притворяться, будто она не видала, как он уставился на нее, когда она вошла в зал, и еще одной ложью утверждать, будто нечто в этом роде произошло впервые. А третьей ложью (недостаток сингаэлей, все время число три?) было бы отрицать, что ей нравится производить такое впечатление на мужчин. Превращение из девочки в женщину приносило удовольствие, осознание растущей власти.

Теперь никакое удовольствие, никакая власть ничего не значили. Рианнон опустилась на колени на каменный пол, протянула руку и отвела со лба Дея прядь каштановых волос. Красивый, умный мужчина. «Необходимо, как ночи уход», — сказал он тогда. Теперь ночь не уйдет, разве только бог избавит от нее его душу. Она посмотрела на рану, на ней запеклась черная кровь. Ей пришло в голову, что так и надо, чтобы именно дочь Брина подготовила к погребению сына короля Кадира, их гостя. Сефан неподалеку все еще пел, с закрытыми глазами, его дрожащий голос напоминал дым, курящийся от свечей, поднимающийся вверх. Женщины шептались или молчали, сновали взад-вперед, делая свое дело. Рианнон с трудом сглотнула и начала раздевать покойника.

— Что ты делаешь?

Она, собственно говоря, думала, что узнает, если он войдет в комнату; что сразу же узнает, когда это произойдет. Она обернулась и подняла глаза.

— Мой господин, — сказала она. Поднялась и встала перед ним. Увидела его кузена, Гриффита, и верховного священнослужителя за его спиной. Лицо этого последнего было мрачным, встревоженным.

— Что ты делаешь? — повторил Алун аб Оуин. Лицо его было застывшим, чужим.

— Я… готовлю его тело, мой господин. Для… погребения. — Она слышала, что заикается. Этого с ней никогда не случалось.

— Не ты, — резко произнес он. — Кто-нибудь другой.

Она с трудом сглотнула. Она никогда не испытывала недостатка мужества, даже когда была совсем маленькой.

— Почему? — спросила она.

— Ты смеешь спрашивать? — У него за спиной Сейнион тихо охнул, дернул рукой, потом застыл.

— Я должна спросить, — ответила Рианнон. — Я не знаю ни о чем таком, что я бы сделала дому Оуина, чтобы заслужить такие слова. Я оплакиваю наших людей и твое горе.

Он смотрел на нее. Было трудно при таком свете разглядеть его глаза, но она видела их в зале, раньше.

— Правда? — наконец спросил он, словно опустил молот. Она никак не могла перестать думать о молоте. — Ты хоть немного горюешь? Мой брат вышел из дома один и без оружия из-за тебя. Он умер, ненавидя меня из-за тебя. Я до конца дней буду жить с этим. Ты это понимаешь? Хотя бы отчасти?

Теперь он излучал жар, словно его сжигала лихорадка. Она с отчаянием ответила:

— Думаю, я понимаю, о чем ты говоришь. Это несправедливо. Я не заставляла его чувствовать…

— Ложь! Тебе хотелось заставить каждого мужчину полюбить тебя и играть с его сердцем. Игра.

Ее сердце сильно билось.

— Ты… несправедлив, мой господин. — Она повторялась.

— Несправедлив? Ты испытывала свою власть каждый раз, когда входила в комнату.

— Откуда ты знаешь о таких вещах? — Как он узнал, правда?

— Ты станешь отрицать?

Она горевала, сердце ее сжималось, потому что именно он говорил ей эти слова. Но она также была дочерью Брина и Энид, ее учили не уступать, не плакать.

— А ты? — спросила она, поднимая голову. Повязка натирала кожу. — Ты, мой господин? Никогда не испытывал себя? Никогда не устраивал набеги за скотом, сын Оуина? В Арберт, возможно? Никогда во время вашего набега никто не был ранен или убит? Вашего с братом набега?

Она видела, как он сдерживается, тяжело дыша. Понимала, что он очень близок к тому, чтобы ударить ее. Как мир пришел к этому? Его кузен шагнул вперед, словно хотел его остановить.

— Это неправильно! — вот и все, что смог выдавить из себя Алун, пытаясь сохранить самообладание.

— Не больше, чем то, что делает мальчик, становясь мужчиной. Я не могу угонять скот или махать мечом, аб Оуин!

— Так поезжай на восток, в Сарантий! — прохрипел он изменившимся голосом. — Если тебе хочется иметь такую власть. Научись… научись травить людей ядом, как их императрицы, так ты убьешь гораздо больше мужчин.

Рианнон почувствовала, что вся кровь отхлынула от ее лица. Другие в комнате перестали двигаться и смотрели на них.

— Ты так сильно меня ненавидишь, мой господин?

Он не ответил. Она думала искренне, что он скажет «да», и понятия не имела, что сделает в этом случае. Она с трудом сглотнула. Ей вдруг захотелось, чтобы здесь была ее мать. Энид находилась с живыми, в другой комнате. Она сказала: