Иероним - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Шайди cтр.№ 52

– Трувор, не стесняйся, говори. В стране, где я рос, войны ведут немного по-другому, и если ты знаешь, как будет лучше, не молчи. Жизни людей в наших руках. Путешествие может быть очень опасным и рискованным, нужно принять меры и очень хорошо подготовить и сберечь воинов.

– Ваша светлость, если позволяет казна, то до ближайшего хорошего рынка один день езды с заводными.

– Казна позволяет, но не хочется привлекать излишнее внимание к нашему отряду. Врагов больше, чем друзей, и если быть честным, то, кроме этих людей, и нет никого.

– Не беспокойтесь, ваша светлость, вольный рынок не в городе, а рядом. Кочевники поместили базар за стенами. Слишком много племен приезжает торговать, вот и расположили невдалеке. Никто из врагов вас не узнает в огромном потоке рынка.

– Если так, то завтра же выезжаем! Возьми пару толковых ребят.

– Ваша светлость, сделаю. Рассветет, тронемся в путь, – кивнул Трувор.

– Мой лорд, возьмите меня, я очень хорошо разбираюсь в луках и самострелах, а Эльза прекрасно справится с людьми в лагере, – попросился Тюрик.

– Отлично, едешь.

– Ваша светлость, вы опять уезжаете? – заинтересовалась Эльза.

– Да, надо купить немного полезных вещей для нашей небольшой армии. Ты остаешься в лагере. Эльза, ты молодец, хорошо справляешься, да вот и Эрик остается, если что – поможет.

– Будет сделано, ваша светлость, – покорно кивнула рыжеволосая. Ожидавшие момента отблески пламени лихо пробежали по искрящимся локонам. Небесной синевы глаза преданно блеснули.

Пир продолжился. Молодой стройный воин с юношеским лицом, взяв в руки инструмент, отдаленно напоминающий мандолину, ударил по струнам и запел звенящим голосом. Мелодия взвилась над столом, привлекая общее внимание. Гам и хохот стихли. Парень пел про жаркие схватки и верность подруг, про красоту ночи и свет дня, про безжалостную зиму и долгожданную весну. Затихли люди, и ночь мерцала звездами в такт нехитрой музыки. В бездонных глазах Эльзы отражались надежда и пляшущий отблеск костра. Мелодичный голос звенел, подпевая воину, и рыжей волной струились по плечам и спине длинные волосы.

– Сегодня прилягу у костра, – прозвучал в голове голос Адольфа.

Повернувшись, я увидел озорной блеск желтого моря и зубастую ухмылку четвероного деспота, сорвавшего всю лиричность настроения. Песнь затихла, и стол, взорвавшись овациями, упал в бездонную пропасть веселья. Кубки, блестя пухлыми боками, взлетели, разбрызгивая рубиновые капли. Вино гуляло по венам, поднимая волну тепла. Наслушавшись похвал и порядком устав от песен и танцев, я наконец оказался на холодном ложе шатра. Лицо накрыла и щекотала пахнувшая вином и травами рыжая мягкая волна волос. Дыхание Эльзы обжигало шею, проворные руки снимали латы. И я забылся в объятиях любви и ласки…

Империя Карла Великого

Северная обитель пастырей

2, пемти Ияра 334 года от прихода Основателя

Послушник летописца Большой Книги Времен Алфений

Лист третий (добытый в трудах праведных)

Дни летели птицами, нагруженные трудностями пути исправления во владениях отца эконома Бонифатия. Брат мой на пути, послушник Онисим, прошел испытание и, приняв радостную весть о чуде, сотворенном отцом врачевателем Урбиком, и излечении многострадального пальца отца настоятеля, убыл в Смотровую башню, напоследок уверив в полной преданности и помощи в расследовании козней злополучной кометы. Сия вредительница затихла, обдумывая коварные планы, а я смиренно продолжил нести непосильную ношу исправления.

Порядок после трясения земли силами братии был наведен, и в свободное время, коего, правду сказать, было совсем немного, я находился в поисках чистого пергаментного листа – большой редкости в нашей обители. Воспылав примером полоумного отца Ионы, не остановленного отказом отца настоятеля и записывающего свои измышления на самолично выделанных свиных шкурах, я начал приглядываться к обительской живности, высчитывая дни умерщвления, в надежде упросить отца эконома выделить небольшой кусок кожи. Но Великое Провидение и Основатель услышали мои молитвы и ниспослали серый кусок чистого пергамента, найденный во время уборки обширных подвалов вотчины отца эконома. К слову сказать, сей смиренный отец, проявляя всю праведность, не давал мне спуску, усложняя и без того трудную, тернистую тропу исправления новыми заданиями и нравоучительными внушениями широкой дланью ниже ушей.

Жизнь ордена смиренно текла по волнам Провидения, а меня не оставляла мысль о страшном слове – ИЗМЕНА.

Загруженный работой, я все чаще старался смотреть в сторону покоев отца настоятеля, со всей духовной силой разгоняя сомнения. Послушник Онисим, повстречавшийся намедни у обительского колодца, принес радостную весть – тяжеленные труды полоумного отца Ионы вскоре должны вернуться в Смотровую башню, где выпадет возможность прикоснуться к сокровенным знаниям и пролить луч света на тьму сей тайны. Слухи и домыслы о треххвостом знаке поутихли, и братия со всей смиренностью забыла о проказнице, причинившей столько бед, и тут комета нанесла очередной удар.

Утром, возвращаясь от ручья и направив стопы в обитель, я заметил вальяжно и нагло прогуливающегося около входа глашатая треххвостого знака – кота. Мышиный душегуб, завидев меня, заговорщицки мяукнул и шустро влез на дерево, всем видом предлагая присоединиться к созерцанию разворачивающихся событий. Перед взором открылся вымощенный камнями обительский двор. Послушники погибшего отца астронома кряхтя носили в Смотровую башню огромные тома книг из покоев отца настоятеля. Сам Святейший наблюдал с балкона за снующими, не подозревая об опасности. Я, ничего интересного не увидев, тронулся было в путь, как хвостатый бандит мяукнул, призывая не отвлекаться. В это время во дворе появился тучный отец Бонифатий и разразился проповедью о недопущении затаптывания полов, требуя от послушников, носивших книги, вытирать на входе ноги. Проповедь подкреплялась щедрой раздачей подзатыльников. Легкий северный ветер усилился и стремительно ворвался во двор, закружившись в пыльном вихре. С крыши сдуло кусок черепицы, наверное треснувший от трясения земли, и он с хрустом опустился на темя Святейшего. От такой неожиданности отец настоятель перевалился через перила и устремился на ничего не видящего отца эконома Бонифатия. Праведные отцы гулко встретились, распластавшись на обительском дворе, и озорной ветер, подхватив рубища, обнажил срамное. Удивленные послушники раскрыв рты уставились на сие непотребное зрелище. На фоне тучной темной фигуры отца эконома силуэт Святейшего в белых одеяниях выглядел тоньше и женственнее. Сие замешательство длилась недолго, и отроки кинулись поднимать упавших отцов. Душегубный кот, довольно мяукнув, спрыгнул с дерева и, на прощанье вильнув толстым задом, скрылся в кустах.

Сих несчастных отцов отнесли в крыло врачевателей, и если отца настоятеля уволокли двое отроков, то под тучного отца эконома подкатили повозку, на которую тщедушные послушники, пыхтя, с трудом закатили громоздкое тело. Затишье в поварской продолжалось недолго, и к вечеру благодаря праведным стараниям лекарей отец Бонифатий появился во владениях, согнав ухмылки на лицах исправляющихся благочестивыми подзатыльниками. Святейший отец остался во владениях врачевателей, заращивающих обширных размеров шишку на лысом черепе, переливавшуюся, по слухам, всеми цветами небесной радуги.