Иероним - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Шайди cтр.№ 6

Полковник Бойко учил при первой возможности восстанавливать боеспособность, основу выживания на войне. Как бы плохо сейчас себя ни чувствовал, но желание выжить не давало покоя. Немного повозившись, почистил оружие и смазал оружейным маслом, хранившимся в разгрузке. Достал остатки боезапаса из рюкзака, забил пустые магазины. Всего восемь полных рожков, две гранаты для подствольника и одна ручная осколочная.

Негусто.

Дела сделаны, настала пора подумать о желудке. Если не есть, то силы оставят тело, превратив в беспомощный овощ. Организму необходима энергия, чтобы восстановиться и затянуть раны. Голова по-прежнему болела и кружилась, тело после мучений требовало покоя. Действие наркотика заканчивалось, и слабость и усталость мешали движениям. Картинка плясала, не желая фокусироваться. Тьма постепенно поглощала остатки бледного химического света. Влажный воздух, перемешанный с запахом крови, внутренностей и горелой плоти, усиленным парами спирта, раздражал. Взяв фонарик и нож, хромая побрел к туше рептилии. Скоро последние капли адреналина с наркотиком перестанут действовать, и физические возможности тела резко уменьшатся. Опухнут раны, боль скует движения, да еще и последствия контузии – звон в ушах и головокружение – внесут лепту. Времени, чтобы позаботиться о пище, в обрез.

Пошатываясь, подошел к крылатой ящерице. Луч фонарика тщательно шарил по туше, определяя размеры. Тело – темно-зеленоватое, огромное, длиной около пяти метров, с бугрящимися под чешуей мышцами – поражало своей нереальностью. Перепончатые крылья черными кожаными тряпками раскинулись по каменному полу. Гибрид варана и летучей мыши со змеиной тупоносой головой, покрытой большими костяными пластинами. Разум отказывался воспринимать реальность и грозил неминуемым сумасшествием. Здравый смысл забился в панике. Если бы глаза не видели выхваченные из тьмы лучом фонарика части животного, то никогда бы не поверил в существование монстра.

Ученые, наверное, за экземпляр озолотили бы.

Сильно повезло.

При ударе о дно пещеры у автомата самопроизвольно сработал подствольник, снаряд проломил грудь ящера и взрывом вывернул внутренности, упавшие мерзким дождем на пол.

Его величество случай – а то закончил бы жизнь в зубах доисторического животного.

Казус – участвовать в современной войне и быть сожранным последним, непонятным образом уцелевшим динозавром.

В развороченной, зияющей обломками ребер груди фонарик высветил большое, опутанное толстыми артериями и венами сердце. Долго возиться с отрезанием подходящего куска мяса не было возможности – головокружение и боль угрожали усилиться, перед глазами плыла смазанная картинка гигантской туши, сильнее наваливалась смертельная слабость. Находясь во власти шока, подающего реальность бредовым сном, несколькими движениями ножа вырезал еще теплое сердце. Крепко прижал чуть не выскользнувший из пальцев тяжелый ком мяса к груди. Еле хватило сил вернуться к озерцу. Бросив ношу, на камне порезал на тонкие ломтики. Насадив на шомпол автомата, поджарил на горелке и начал, обжигаясь, откусывать сочившиеся горячей влагой куски. Запах плохо прожаренного мяса дразнил ноздри.

Конечно, полусырое мясо без соли не очень вкусно, но на уроках выживания приходилось есть и худшее. Сейчас, в катастрофически бредовом положении, выбирать не приходилось. Нужно пытаться выжить, и я для этого готов есть что угодно.

Сдерживая рвотные позывы, постарался максимально забить желудок полусырым горячим мясом. Трапеза освещалась угасавшим тусклым зеленым светом, даваемым химическим стержнем. Ужин запил глотком спирта, разбавленного теплой водой озера, разжевал таблетку с горьким антибиотиком. Желание выжить отбросило другие мысли и переживания, отдав управление остатками здравого смысла во власть автоматизма. Перенесенный шок напоминал о себе усилившимися головокружением и болью, тошнота все чаще подкатывала к горлу.

Лишь бы не рвота.

Знаю, при контузии и сотрясении человека часто выворачивает наизнанку, не позволяя организму принимать пищу. В моем нынешнем положении это равносильно неминуемой смерти. Много крови потеряно, и телу необходима пища для восстановления. Продолжая бороться с приступами рвоты, достал из аптечки небольшой продолговатый пенал. В нем спасение – сильное противорвотное средство, рекомендованное при отравлении нервно-паралитическими газами. Невыносимым усилием заставил себя проглотить пару таблеток. Тьма почти победила зеленый свет, поглотив окружающее пространство. От рюкзака отстегнул спальный мешок и теплоизоляционный коврик, расстелил рядом с озерцом на ровной поверхности. Навалилась усталость, слипались веки. Спальный мешок, резко взвыв «молнией», плотно обнял, сберегая тепло. Рука нащупала успокаивающую шершавую рукоять пистолета. Коснувшись затылком положенного под голову рюкзака, моментально провалился в черную, полную кошмаров, вязкую пропасть сна.

Проснулся от сильнейшей боли, тысячами игл пронзающей раны. Тело окутал липкий, холодный, болезненный пот. Дрожь и стук собственных зубов эхом отдавались в гудящей голове. Промокший насквозь комбинезон мерзко облепил руки и ноги. Холод пронизывал, пуская волны слабых судорог. Пришлось раздеться, откинув в сторону промокшую до нитки одежду и вывернуть спальный мешок. Сильно знобило, местами бросая в жар, тошнота и головокружение не давали возможности хоть немного сосредоточиться, собрать воедино снующие в тумане бреда мысли. Состояние удручало.

Окружающая непроглядная тьма пахла разлагавшимся мясом. Пока в сознании, необходимо было позаботиться о ранах. Трясущимися скрюченными пальцами нащупал в недрах рюкзака последние два чистых перевязочных пакета. Щелкнул выключатель фонарика, и яркий луч разрезал тьму, побежал по голубоватой поверхности озерца и, устремившись вдаль, застыл солнечным зайчиком на шершавой каменной стене пещеры. В рассеявшемся мраке осторожно разбинтовал и обработал спиртом и стрептоцидом набухшие и покрасневшие раны. Почернений пока не наблюдалось, и это не могло не радовать.

Надеюсь, что это происходит в реальности, а не в горячечном бреду раненого.

Окровавленные бинты красными лентами плавали на поверхности озера. Здоровой рукой, взяв их за концы, полоскал круговыми движениями в теплой воде. Кровь растворялась, пускала бурые облака, ленты бинта светлели, извивались пронзающими муть щупальцами. Тяжеленный автомат положил между камнями и повесил на него мокрый бинт. Каждое движение давалось с большим трудом, постоянно шатало и тошнило. Страшно хотелось пить, казалось, будто рот полон шершавого песка. Губы потрескались и покрылись сухой коркой. Отбросив отвращение к теплой воде, наклонился к голубоватой поверхности озера.

Еда – лучшее лекарство.

Превозмогая боль, разогрел на горелке остатки сердца ящера и набил желудок недожаренным мясом. Сознание угрожающе болталось на волоске. Забравшись в спальник, отключился.

Озноб и кошмары принялись за дело, мучительными вспышками терзая рассудок, боль не отступала и во сне. Кровавыми жуткими слайдами менялись картинки боя, нападающего ящера, разорванное пулями лицо бандита. Периодически впадал в беспамятство. Не знаю, сколько находился в плену бреда, но, очнувшись, испытал зверский голод.