Достояние леди - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Адлер cтр.№ 16

– Выходит, все это правда? – произнесла Джини. – Значит, речь идет действительно о миллиардах долларов?

– Да, именно о миллиардах. Вы, наверное, спросите, почему эта самая «Леди» ни разу не пыталась получить эти деньги? Могу вам ответить: она боялась. Боялась, что русские обнаружат ее и убьют. Судя по всему, она надеялась, что разрезанный пополам изумруд останется неузнанным. Но уж кому-кому, а вам-то должно быть понятно, что исторические драгоценности не удается спрятать, разрезав на более мелкие части.

Джини пристально посмотрела на Кэла:

– Но ведь дело не только в миллиардах долларов, не так ли?

Кэл попытался изобразить удивление:

– Не только? В чем же, по-вашему, дело?

– Не притворяйтесь, – выпалила Джини, снова нервно поправляя волосы. – Вы ведь знаете, что русским нужно что-то помимо денег. Русским, а также американцам.

Кэл покачал головой.

– К сожалению, я не могу вам этого сказать. Во всяком случае, сейчас не могу. Потом, когда все закончится, могу пообещать, что материал для эксклюзивного репортажа получите именно вы. Но сначала нам нужно узнать от этого Маркгейма, кто купил изумруд и кто его продал. Нам надо опередить русских в поисках «Леди».

Джини задумчиво посмотрела на мерцающий в камине огонь. Кэл немного помолчал, а потом произнес:

– Я уже говорил, что мне нужна ваша помощь, Джини. Но прошу вас понять: это нужно не мне, а всей нашей стране. И я прошу вас о следующем: узнайте у Валентина Соловского, не он ли приобрел изумруд, используя посреднические услуги Маркгейма. Если окажется, что Соловский тут ни при чем, надо выяснить, кто же загадочный покупатель.

Джини испуганно посмотрела на Уоррендера:

– Но почему… Почему именно я? Мне казалось, что у нас в стране хватает профессиональных шпионов.

– Речь идет не о шпионаже, дорогая Джини. Вам надо просто задать несколько невинных вопросов. Поймите, вам ничто не угрожает. Во время разговора с Соловским вам придется проявить свои профессиональные качества – как вы только что проявили их, беседуя со мной. И потом, вы же получили от меня обещанную информацию, не так ли? Так что теперь вы—моя должница.

Уоррендер кивнул в сторону Соловского, который сидел теперь возле окна и смотрел на снежные вихри, кружившиеся за окном.

– Предлагаю вам хорошенько все обдумать. Завтра, в девять утра, жду вас у себя в номере. Скажете мне о своем решении.

Джини кивнула головой, но в глазах ее по-прежнему был страх.

– Уверяю вас, вы ничем не рискуете, – улыбнулся Кэл. – Им нужна наследница Ивановых, а не вы. – Уоррендер нагнулся и поцеловал Джини руку. – И потом, вы же не Мата Хари. Вы всего лишь талантливый репортер, которому подвернулся прекрасный материал… Материал для эксклюзивного репортажа. Помните, что я вам обещал?

Уоррендер поднялся из-за стола и, помахав Джини, направился к выходу. Казалось, какая-то невидимая сила заставила Джини повернуться в сторону сидевшего у окна человека. Их взгляды встретились. Джини Риз поняла: выбор сделан. Она отлично представляла себе, что надо теперь делать.

Валентин Соловский долго еще не уходил из опустевшего ресторана. Одинокий официант с салфеткой, перекинутой через локоть, терпеливо стоял у дверей, ожидая, когда наконец засидевшийся посетитель допьет последний бокал «Шато-Марго».

Валентин откинулся на спинку стула и молча смотрел на метель за окном. Снегопад был не в диковинку для уроженца России, но он никак не ожидал увидеть такую погоду здесь, в Швейцарии, и уж совершенно не входило в его планы торчать в этой скучной, чопорной Женеве так долго – увы, снегопад не прекращался, надежд на скорое открытие аэропорта практически не было. Он отпил еще один глоток замечательного вина и снова посмотрел в окно. Он думал сейчас о родной Москве, об отце…

День, изменивший коренным образом всю его последующую жизнь, начался обычно. Валентин проснулся рано утром в своей небольшой, но уютной квартире в одном из арбатских переулков… Это был старый, дореволюционной постройки дом. Каким-то чудом он пережил сталинские и хрущевские кампании по реконструкции центра Москвы, и вот совсем недавно в нем был сделан капитальный ремонт – огромные коммуналки переделали в уютные квартиры для партийной номенклатуры. Со старых времен в доме сохранились высокие потолки с лепниной, мраморные камины и ажурные лестницы. Трехкомнатная квартира Валентина была заставлена русским антиквариатом. По иронии судьбы, все эти шедевры – или почти шедевры – Соловский привез в Москву из заграничных командировок. Каждый раз, приезжая в Лондон или Париж, он первым делом бросался по антикварным лавочкам и – насколько позволяла зарплата – приобретал старинные предметы, вывезенные когда-то из России. Напротив, на кухне Валентина царили безделушки из Нью-Йорка, в том числе—красивая старинная кофемолка. На высоких, доходивших до самого потолка стеллажах стояли книги на разных языках – он владел французским, английским, немецким и итальянским так же свободно, как русским…

В доме Соловского не было картин эпохи соцреализма, зато в углу большой комнаты висел фотопортрет Ленина.

Кроме этого портрета, в квартире было еще четыре небольших фотографии в аккуратных, скромных рамках—они стояли на небольшом столике в гостиной.

На одном из снимков был запечатлен его дед Григорий Соловский. Фотография была сделана, когда Григорию стукнуло шестьдесят. Старый большевик крепко стоял на своих коротких крестьянских ногах, приобняв жену Наталью. Ее волосы были седыми, но глаза сохранили удивительный юношеский блеск. Старики Соловские умерли лет десять назад, у Григория было кровоизлияние в мозг, Наталья не вынесла утраты и пережила мужа всего на две недели…

Слева от снимка стояла официальная фотография дяди Валентина – Бориса Соловского: недобрый, вечно подозрительный взгляд, жесткие морщинки в углах рта, лысый, как бильярдный шар, череп. Борис никогда не был женат, хотя по Москве ходили многочисленные слухи о его любовных похождениях. Говорили, что Борис Соловский – настоящий садист, причем не только в отношениях со слабым полом, но и в методах управления КГБ, который он возглавлял на протяжении вот уже семи лет.

На самой большой из четырех фотографий были запечатлены родители Валентина, Сергей и Ирина, в день свадьбы. Оба они широко улыбались в объектив фотоаппарата. Это была любимая фотография Валентина—ни разу в жизни он не видел отца таким счастливым. По возрасту Ирина годилась Сергею в дочери, но было видно, что она от всей души любила своего мужа. Они прекрасно смотрелись вместе: Сергей – высокий, светловолосый, с проницательным взглядом, и Ирина – миниатюрная, стройная балерина, с забранными в пучок темными волосами. Валентин ни разу не видел, чтобы его мать сделала какое-то неловкое движение. Она была грациозна и изящна и на сцене Большого театра, и в саду их большой дачи в Жуковке.

На последней фотографии была запечатлена одна мать. Ирина, дочь сельского плотника и его неграмотной жены, выглядела как настоящая принцесса в кружевной пачке Авроры в «Спящей красавице».